Слабость Виктории Бергман (сборник) - Эрик Сунд

– Работаю в полиции.

– Вот черт, может, лучше снова включить эту штуку? – засмеялся он, постучав по таксометру.

– Не волнуйся.

Они остановились перед светофором. Магнус протянул руку назад и поздоровался с Оке, которому, казалось, стало уже совсем плохо.

– Вы женаты? – Вопрос был адресован им обоим, но Оке отвернулся и скрючился на заднем сиденье.

– Да, – ответила Жанетт. Зажегся зеленый, и машина двинулась дальше. – А ты?

– Холостяк. Вожу такси… – Он повернул на мост. – Должен сказать, меня не удивляет, что ты стала полицейским.

– Это почему же?

– Это совершенно естественно. – Он посмотрел на нее многозначительно. – Ты уже тогда была полицейским нашего класса. С собственным мнением по любому поводу. Оглядываясь сейчас назад, я считаю, что ты была довольно крутой.

Крутой? Жанетт даже не могла сосчитать, сколько раз плакала в детстве. Школа, в которую они ходили, приютила многих любителей поиздеваться, он был одним из них, и хоть сама она разбиралась с ними довольно успешно, мысль о том, что пришлось пережить некоторым другим, причиняла боль.

– Я хочу сказать, – продолжил он, – кое-кто из нас ведь поступал довольно гадко. Помнишь того парня с очками? И молчаливую девчонку?

– Конечно. Фредрик и Анн-Кристин.

Она помнила их более чем хорошо.

– Именно. Мы делали им всякие пакости, а ты нам чертовски мешала. Все время нас доставала… Еще б ты не стала полицейским! Твой папаша ведь тоже служил в полиции? – Он снова рассмеялся.

– Ты едешь слишком быстро, – заметила Жанетт с непроницаемым видом.

Он сбавил скорость, и улыбка сошла с его лица.

– Извините. Я немного отвлекся.

Жанетт подумала обо всех тех эпизодах, когда ей приходилось вмешиваться. Тогда они только потешались над ней, говорили гадости.

Теперь же он сразу подчинился.

Остаток вечера Оке провел, бегая между постелью и туалетом. Около полуночи он, похоже, уснул. Жанетт сидела в кресле, в гостиной, и смотрела плохой фильм про американских полицейских, охотившихся за террористами. Ей стало очень скучно, и она открыла бутылку вина.

Как предсказуемо, думала она, отчасти имея в виду фильм, а отчасти их с Оке отношения.

Неужели она тоже предсказуема? Вероятно.

Палак панир.

Главный коп класса уже в средней школе.

прошлое

Она – единственная девчонка в компании, устроившейся летом на эту работу. Пятнадцать подстрекающих друг друга парней, а лаборатория совсем небольшая, особенно когда все время идет дождь и у них нет возможности сидеть на улице. Они обычно дуются в карты на то, кто отправится с Девочкой-вороной в другую комнату.

В середине августа в Упсалу на неделю приехал передвижной луна-парк. Большая зеленая равнина позади старой казармы заполнена каруселями, аттракционами и торговыми палатками.

Ей предстоит показать все это Мартину, пока его родители будут ужинать в центре города.

Мартин – само обаяние, и она замечает, что он особенно рад тому, что остался с ней вдвоем. После проведенных вместе нескольких летних каникул она стала его лучшим другом, и, если надо поговорить о чем-то важном, он всегда приходит к ней. Если ему грустно или хочется сделать что-нибудь интересное, но запрещенное.

Весной она так скучала по нему, что по нескольку раз в неделю ездила на автобусе к ним на виллу, в пригородный район, чтобы навестить его.

Ей не хватало их совместных летних игр, их тайн. При родителях получалось совсем не то, поскольку они все время норовили вмешиваться и командовать, не обладая то ли знаниями, то ли достаточной сообразительностью, чтобы понять, чего на самом деле хочется и не хватает Мартину.

Она предполагает, что это последнее лето, которое они проведут вместе, поскольку папе Мартина предложили новую, хорошо оплачиваемую работу в Сконе, на юге страны. Семья должна переехать туда в начале сентября, и мама Мартина говорила, что они уже якобы подыскали аккуратную и ответственную няню.

Виктория пообещала его родителям встретиться с ними в восемь часов возле колеса обозрения, где Мартин сможет закончить вечер прекрасным видом на Упсальскую равнину. Оттуда наверняка можно даже разглядеть их дом.

Мартин весь вечер с большим энтузиазмом ждал катания в вышине. В каком бы месте луна-парка они ни находились, отовсюду было видно колесо обозрения с гондолами, летящими над землей на высоте почти тридцать метров.

Сама она никакой радости по поводу предстоящего катания не испытывала, поскольку оно должно было не только стать завершением вечера, но, возможно, вообще поставить точку на их общении.

Больше ничего уже не будет.

Ей не хотелось, чтобы при этом присутствовали взрослые. Поэтому она предложила проехаться на колесе прямо сейчас, чтобы потом, когда придут папа с мамой, прокатиться еще раз. Тогда он сможет показывать им разные места еще до того, как они успеют обнаружить их сами.

Мартину идея очень понравилась, и прежде чем пойти и встать в очередь, они купили по бутылочке лимонада. Когда они оказываются прямо под колесом и смотрят вверх, у них начинает кружиться голова. Ужасно высоко! Она кладет руку ему на плечо и спрашивает, не страшно ли ему.

– Чуть-чуть, – отвечает он, но она видит, что он лукавит.

Она взъерошивает ему волосы и смотрит прямо в глаза. – Не бойся, Мартин, – говорит она как можно убедительнее. – Ведь я с тобой, а значит, ничего страшного случиться не может.

Когда они занимают места в одной из гондол, он улыбается ей, судорожно сжимая ее руку. По мере того как рассаживаются новые пассажиры, а они постепенно поднимаются выше и выше, Мартин все крепче держит ее под руку. Когда гондола накреняется и, пока внизу заполняется последняя кабинка, они ненадолго повисают почти на самом верху, он говорит, что больше не хочет кататься.

– Я хочу спуститься вниз.

– Но, Мартин, – возражает она, – раз уж мы забрались так высоко, мы можем увидеть всю дорогу до твоего дома, тебе ведь интересно на нее посмотреть? – Она показывает ему окружающий ландшафт, указывая пальцем на разные места, как в свое время указывала в лесу. – Посмотри туда, – говорит она, – вон купальные мостки, а там фабрика.

Но Мартин отказывается смотреть.

– Ну пожалуйста… давай поедем обратно вниз, – просит он с отчаянием в голосе.

Она не понимает. Ему ведь понравилась ее идея, и он совсем замучил ее этим колесом. А теперь вдруг не хочет.

У нее возникает желание взять и как следует встряхнуть его, но, увидев выступившие слезы, она сдерживается.

Когда колесо вновь приходит в движение, он смотрит на нее и вытирает слезы рукавом футболки. На третьем обороте его страх, похоже, как ветром сдуло, и у него просыпается любопытство к открывающимся перед ними видам.

– Ты лучше всех на свете, – шепчет она ему на ухо, и они со смехом обнимаются.

С колеса обозрения они видят много знакомых мест. Видят игровую площадку и холмы, где часто катались зимой на санках. Правда, дом Мартина им рассмотреть не удается, поскольку его заслоняет лес. Позади зданий казармы виднеются река Фюрисон, мост Кунгсэнгсбрун и очистные сооружения.

Вдоль реки за деревьями мелькают плавучие домики. Возле одного из мостков купаются ребятишки, и их смех долетает даже до гондолы.

– Я тоже хочу купаться, – заявляет Мартин.

До встречи с его родителями остается почти сорок пять минут, а до речки совсем недалеко. Однако уже похолодало, и у них нет купальных принадлежностей. К тому же она знает, как там неприятно пахнет, если ветер дует не с той стороны, принося с собой с расположенных поодаль очистных сооружений сладковатый, удушающий запах грязи и испражнений.

Но он уперся. Хочет только купаться. И поскольку этот вечер для них особый, она уступает, не слишком сильно протестуя.

Ее снова охватывает ощущение, что вечер не получается таким идеальным, как ей хотелось.

Когда катание на колесе обозрения заканчивается, он сразу же рвется на речку.

Они выбираются из толпы на территории луна-парка, огибают здания казармы и устремляются по тропинке, ведущей по напоминающему ущелье спуску к Фюрисон.

Мостки, возле которых совсем недавно купались дети, пусты, только на одном из столбов осталась забытая купальная простыня. На черной речной воде покачиваются темные, пустые плавучие домики.

Она решительно выходит на мостки, наклоняется и щупает воду.

Позже ей так и не удастся понять, как она могла потерять его.

Он просто вдруг взял и пропал.

Она зовет его. Отчаянно ищет в кустах и прибрежном тростнике. Падает и ранится до крови об острый камень. Но Мартина нигде нет.

Она выбегает обратно на мостки, но видит, что вода совершенно спокойная. Ничего.