Что надеть для обольщения - Сари Робинс

– Взгляды украдкой… – как эхо, повторила Эдвина и кивнула. – Понимаю… Хорошо, я это запомню. Что-нибудь еще?

– Расстояние между нами. Когда вы стоите или сидите рядом со мной, вы должны находиться ближе, чем это обычно принято. И разумеется, нужно прижиматься ко мне.

– Прижиматься?

– Ну да. Давайте я покажу, как это делается. – Прескотт приподнялся со своего места, отставил в сторону трость и подвинулся к Эдвине. От того, что он оказался так близко, мурашки побежали у нее по спине. Но усилием воли Эдвина заставила себя не отодвигаться.

«Он притворяется, – напомнила себе Эдвина. – Он делает это для того, чтобы успешно осуществить наш замысел».

– Смотрите на меня. – Прескотт бережно приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

Когда она встретилась с ним взглядом, от волнения у нее перехватило дыхание. Страсть в глазах Прескотта заставила Эдвину затрепетать. «Просто он исключительно талантливый актер», – пронеслось у нее в голове.

– А теперь вы должны нежно прижаться ко мне.

– Прижаться? – переспросила Эдвина и рассердилась на себя за то, что ее голос предательски задрожал.

– Да, вы должны прильнуть ко мне вот так. – Он обнял Эдвину за плечи и нежно, но властно привлек к себе. – А теперь запрокиньте голову.

– Но вы же не… – «Поцелуй…» – промелькнула у нее мысль. – Я хочу сказать, нас же могут увидеть… – «Поцеловаться…» – вертелось у нее в голове. – Это же неприлично…

– Поцелуй украдкой, – прозвучали у нее в ушах его слова. – Запомните, – проговорил Прескотт хриплым голосом, – влюбленные всегда обещают друг другу…

– Что обещают? – скороговоркой спросила Эдвина, сбиваясь на шепот.

– …поцелуй. – Прескотт так низко наклонился над ней, что она уже почти почувствовала вкус его пахнущих коньяком губ.

Этого не должно случиться! Этого ни в коем случае нельзя допустить! Прескотт не может желать…

Из уголков ее памяти неумолимо возникло воспоминание о сэре Джеффри. То, как ее муж с отвращением отшатнулся от нее как от чумной, восклицая:

– Сейчас же прекрати! Прекрати, кому я сказал! Это же неприятно для нас обоих. Давай обойдемся без этой чепухи.

– Че… чепухи? – переспросила тогда она.

– Этим делом мужчине и женщине не обязательно заниматься.

– Этим делом? Ты имеешь в виду… поцелуи? – Юная Эдвина не могла скрыть своего разочарования: ведь она мечтала после свадьбы вдоволь насладиться поцелуями своего мужа.

Сэр Джеффри отвернулся тогда от нее.

– Ты говоришь как шлюха.

Эдвина оправдывалась:

– Но ради Бога, ты же мой муж! Нет ничего дурного в том…

– Дурно то, как ты это делаешь, – перебил ее муж. – Ты сама не понимаешь, что вытворяешь. Если ты хоть раз попытаешься это снова проделать со мной, боюсь, я никогда уже не смогу смотреть на тебя теми же глазами, как прежде. Ты поняла меня? Ты этого хочешь?

– Нет, – прошептала Эдвина, чуть дыша, и на глазах у нее заблестели слезы унижения. Если своими поцелуями ей удалось вызвать у супруга такое отвращение, значит, она целуется хуже всех на свете!

Запах коньяка вернул Эдвину к действительности. Прескотт еще ниже нагнулся над ней. Она ахнула и в ужасе отшатнулась от него. Он тут же отпустил Эдвину.

– Мое прикосновение так неприятно вам, миледи?

– Нет. Конечно же, нет.

– Так почему же вы отскакиваете от меня как ошпаренная? Шарахаетесь как от прокаженного? – В голосе Прескотта прозвучала обида.

– Вы тут ни при чем. Дело во мне.

Он отодвинулся от нее на самый конец скамьи и скрестил руки на груди.

– Не надо лукавить. Мне прекрасно известно, что на самом деле стоит за этими словами.

– Это правда. И я совсем не похожа на других ваших знакомых дам, – промямлила она довольно неубедительно.

«Другие ваши дамы не вызывали отвращение у мужчины, которых они мечтали соблазнить».

– Вы повторяетесь. Я уже слышал это, когда мы были в лесу.

При этих словах Прескотта Эдвина вспыхнула.

– Ах… Я просто хотела сказать, что раз мы взялись за серьезное и трудное задание, чтобы справиться с ним, мы должны относиться к нему серьезно и ответственно – словом, по-деловому.

– По-деловому? – переспросил Прескотт, скривив губы. И в голосе его слышалось такое презрение, что Эдвине сделалось не по себе. Она заерзала на сиденье и постаралась развить свою мысль.

– Вот именно. Мы ведь, так сказать, деловые партнеры и должны думать прежде всего о деле.

– Так вот чего вы хотите? Чтобы мы, изображая жениха и невесту, вели себя как деловые партнеры?

– Да, – кивнула Эдвина. – Так будет для нас лучше всего.

– Что за чушь вы несете! А впрочем… Раз вы этого действительно хотите… Как вам будет угодно! Поступайте как знаете! – Прескотт поправил шляпу и, сунув трость под мышку, схватился за ручку дверцы, намереваясь выпрыгнуть из экипажа на полном ходу.

– Что вы делаете? – в страхе закричала Эдвина.

– Выхожу.

Эдвину охватила паника.

– Но мы еще не приехали!

Не обращая внимания на ее слова, Прескотт поднялся и приоткрыл дверцу экипажа. Он был вне себя от гнева.

– Мы еще даже не остановились!

Через приоткрытую дверцу Прескотт внимательно осматривал улицу.

– Вам же не хотелось, чтобы о нашем прибытии объявляли. Вы не желали, чтобы все на нас глазели, когда мы будем подниматься по парадной лестнице. Поэтому мы с вами выйдем таким вот образом. Это входит в мой план. Или у моей деловой партнерши возникли какие-то трудности?

Он сказал «мы». Так, значит, Прескотт не бросает ее! Но он хочет, чтобы она выпрыгнула из движущегося экипажа? Экипаж замедлил ход, а затем плавно остановился. Прескотт повернулся и протянул Эдвине руку:

– Прошу вас, миледи.

Сердце у Эдвины готово было выскочить из груди, во рту пересохло. Он позволил себе некоторые вольности! Так сказать, перешел границы дозволенного… Так почему же в таком случае Эдвина чувствует себя такой виноватой? Потому что, сама того не желая, она его обидела. А Прескотт этого совсем не заслужил! Ах, как бы ей хотелось, чтобы она сделала все как надо! Господи, все идет кувырком! Она терпеть не могла, когда у нее появлялось это ужасное ощущение беспомощности.

– Ну же! – торопил ее Прескотт.

– А как же мой кучер и мои лакеи? – в нерешительности мямлила Эдвина.

– Я сообщу им, когда мы выйдем. Они будут только рады, что быстрее освободились. – Прескотт продолжал стоять, протягивая Эдвине руку в лайковой перчатке. – Так вы идете со мной или нет?

Доверяет ли она ему? Желает ли она следовать за Прескоттом Дивейном?

Все еще пребывая в крайнем смятении, Эдвина нерешительно подала Прескотту руку.