Неблагодарный… - Хэрриет Гилберт

— Меня буквально притащили сюда, потому что эта милая парочка, Доминик и Коллинз, устроили ссору двух безумно влюбленных и теперь не разговаривают друг с другом. — Майк был явно раздражен и не скрывал своей досады.

— Понятно, но я уверена, что ты прекрасно со всем справишься и без меня, — быстро проговорила Луиза и, положив трубку, поспешно покинула офис.

— Мне кажется, что я уже просила тебя никогда не соединять меня с Майком Дэем, — недовольно напомнила она Линде, вернувшись после встречи, которая прошла вполне удачно. — По-моему, я дала ясно понять, что не желаю иметь ничего общего с ним!

— Да, но… — Линда виновато отвела глаза в сторону. — Человек так настаивал. Он был взволнован и дал понять, что ты нужна ему по очень срочному делу. Поэтому…

— Хорошо, хорошо. — Луиза не стала выслушивать дальнейших оправданий и досадливо поджала губы. — Мне ли не знать силу обаяния этого сукина сына! Когда ему что-то нужно, он способен убедить самого Бога в истинности атеизма.

Путь истинной любви не усеян розами! Напротив, он темен и тернист. — Умница Линда понимающе улыбнулась.

А ее начальница грустно вздохнула.

— Насчет терний ты абсолютно права. Каждый раз, когда я думаю, что мне наконец-то удалось выбросить этого обольстительного мерзавца из головы, случается что-то непредвиденное, и мои благие намерения летят ко всем чертям. Но я не собираюсь сдаваться.

Этого человека интересуют исключительно отношения, вся суть которых умещается в одном коротком слове — секс. И поскольку словарный запас мистера Дэя не включает таких слов, как «любовь» и «верность», то единственно правильный выход — постараться не иметь ничего общего с роковым красавцем. Однако, отчаявшись дозвониться в ее офис, этот настырный нахал, долго не раздумывая, осмелился потревожить ее дома чуть ли не среди ночи.

— Имей совесть, Майк! — сонно пробормотала Луиза, когда телефонный звонок поднял ее из теплой постели в шесть часов утра.

— Просыпайся, дорогая, — нисколько не смущаясь, потребовал мистер Дэй. — Нам нужно обсудить очень важный вопрос.

— Ты, должно быть, шутишь! Сейчас, считай, еще ночь! — возмутилась еще не до конца проснувшаяся женщина.

— Глупости! Вся труппа, и я в том числе, уже час как на ногах. Но это неважно! Важно другое: у нас здесь возникли действительно серьезные проблемы, и в основном они связаны с твоим новым клиентом, Доминик Дюмон.

— Она, конечно, мой клиент, но, насколько помнится, она еще и твоя бывшая жена! Поэтому, какие бы проблемы не возникли, ты лучшая кандидатура на роль арбитра.

В трубке послышался нетерпеливый вздох.

— Доминик и раньше никогда не прислушивалась к моим доводам, а сейчас и вовсе не станет меня слушать, — признался Майк уже более спокойно. — Проблема нынешней ситуации заключается в том, что твоя клиентка заперлась в своем номере и отказывается выходить. Коллинз тоже выкидывает номера.

— Что еще новенького?

— Ни одна из враждующих сторон не желает уступить и идти на перемирие. Они, понимаешь ли, не разговаривают друг с другом и в связи с этим не могут участвовать в съемках. Что не мешает им получать космические гонорары, — продолжал Майк. — Поэтому ты должна как можно быстрее приехать сюда и помочь мне разгрести эту навозную кучу.

— Еще чего! Ты хоть понимаешь, что говоришь? Не могу я разом все бросить.

— Можешь и должна бросить! — разозлился Майк. — И пока, моя дорогая, ты не сказала ничего лишнего, я беру на себя смелость напомнить тебе о некоторых малоприятных обстоятельствах, — сердито добавил он. — Если Доминик и впредь будет вести себя в такой скандальной манере, непозволительной для серьезного профессионала, ей больше никогда не предложат роли в кино. И еще одно — если мы срочно не предпримем меры, фильм провалится. А уж если это произойдет, то киностудия наверняка оштрафует как Коллинза, так и эту чертову Дюмон за потерю потенциальной прибыли.

— Да брось ты! Неужели наши денежные мешки способны пойти на такие крайние меры? Сомневаюсь…

— В самом деле? Возможно, ты считаешь вполне реальной ситуацию, когда спонсоры прощальным жестом спокойно машут рукой вслед своим миллионам? Я бы на твоем месте не стал слишком полагаться на это!

Луиза закусила от досады губу. Он наверняка несколько сгущает краски, но ситуация действительно тревожная. Так что ни в коем случае нельзя сейчас самоустраняться и ждать, когда Доминик совершит профессиональное самоубийство.

— Ну как? — переспросил Майк. — До тебя наконец дошло, что есть здесь повод для беспокойства?

— Дошло. Я тебя поняла. — Луиза неохотно сбросила с себя одеяло и спустила ноги на пол, сонно зевая и шаря рукой по ночному столику в надежде найти блокнот и ручку. — Я записываю, где и когда ты меня встретишь. Постараюсь выехать как можно скорее.

Вот каким образом она оказалась в поезде, направляющемся в глухомань, природа которой способна добавить мрачных красок будущему фильму. Хотя Луиза, впрочем, так и не поняла, почему директор картины решил снимать натуру именно на горных отрогах морского берега, а не, скажем, в Испании, где, согласно сценарию, и развернулись кровавые события «Наваждения».

— Я прямо-таки тебя заждался. — Этими словами ее встретил Майк и повел через станцию к месту парковки своего автомобиля.

— Будь добр, направь свою жалобу в Министерство путей сообщения, — съязвила Луиза, усаживаясь в большую и удобную машину. — Мне удалось успеть буквально за минуту до отправления поезда, так что твой упрек не по адресу. Даже перекусить не успела, считай, со вчерашнего дня у меня крошки во рту не было. Учти на будущее: когда я голодна, со мной трудно иметь дело, так что не испытывай судьбу!

— Расслабься, дорогая!

— И избавь меня от своей глупой манеры называть меня «дорогая»! — огрызнулась она, стиснув зубы от нарастающего раздражения.

— Почему нет? Ты же знаешь, как мы любили друг друга.

— Вот уж чего не знаю того не знаю да, если честно, и знать не хочу! — не на шутку разозлилась Луиза, в то время как серые глаза ее спутника искрились весельем. — И прекрати смеяться, — хмуро добавила она. — Поверь, нет ничего смешного в ситуации, когда бывшая любовница вынуждена заниматься проблемами бывшей жены. На самом деле весь этот бардак — чистое безумие и полный абсурд!

— Узнаю мою девочку! — Майка не покидало приподнятое настроение. — Она может быть голодной, холодной, уставшей, но и тогда не потеряет своей очаровательной манеры доводить собеседника до словесного нокаута! Однако, — добавил он с улыбкой, — оставим на время проблемы злосчастной Доминик и лучше подумаем, как тебя накормить.