Царство призраков - А. Дж. Врана

ей? Чувствует ли она, как кости трещат от силы его хватки? Если ей больно (а он чувствовал, что больно), никто вокруг об этом не узнает. Парень не замечал; он был слишком увлечен тем, чтобы вцепиться в нее покрепче, как ребенок в украденную игрушку. Они вернутся домой, и девушка стерпит любое обвинение, скрытое под видом соблюдения общественных приличий.

У Кая перехватило дыхание, волна паники затопила грудь. Последние тринадцать лет он постоянно балансировал между подавлением гнева и приступами безудержной ярости. И сейчас, когда Русалка заставила его звериное чутье обратить внимание на вещи, о которых он раньше не задумывался, Кай почувствовал себя обессиленным, парализованным натиском чужих эмоций. Они оказались такими… изменчивыми. Конечно, большинство людей запрятали свое дерьмо так глубоко, что даже буровая установка не поможет достать, но оно все еще было внутри Кая, сочилось, как гной, скапливаясь по краям сознания.

Почему он не замечал этого раньше? Человечество являлось самой разрушительной силой на планете, потому что жило в постоянном страхе.

И в чем же ирония?

Те, по чьему образу и подобию он был создан, оказались самой страшной и разрушительной силой из всех. Жестокость мужчин не знала границ, поскольку им был обещан весь мир, которого они так и не получили. Они просто не могли понять, что короли остались в далеком прошлом.

– Зачем ты все это мне рассказываешь? – спросил Кай, прервав круговорот своих мыслей. – Твоя чушь на меня не подействует, если я пойму, как она работает.

Русалка моргнула, сжала губы в тонкую линию, а затем взвыла от смеха.

– Ох, мой милый маленький волчок. То, что ты уловил суть, не означает, что ты сможешь мне помешать. Нет ничего мучительней и ужасней, чем наблюдать, как паук оплетает паутиной твое парализованное тело. – Она поглаживала руку Кая своими тонкими пальцами, взглядом скользя по фигуре парня, восхищаясь его телосложением.

Каю стало дурно. От ее настойчивых вопросов и навязчивых ласк его голова разрывалась от сомнений. Он вскочил на ноги, стряхивая с себя ее липкие руки.

– И куда это ты собрался? – Теперь ее голос сочился ядом.

Она оказалась даже хуже, чем Абаддон. Его бывший заклятый враг, по крайней мере, позволял Каю разгуливать, где заблагорассудится. Русалка же пыталась ему внушить, что Мия держит его на коротком поводке, но на самом деле даже в арсенале дьявола едва ли нашлось бы нечто столь же гадкое, как удушающая хватка этой заплесневелой мочалки. Настоящая чума.

Она не только контролировала поступки Кая, но и в моменты его слабости проникала в мысли. Лучший способ защититься от нее – сохранять хладнокровие, спокойствие и сыпать сарказмом, как конфетами на Хэллоуин.

Впрочем, легче сказать, чем сделать. За тридцать минут пустой болтовни она не единожды вывела его из себя. Сколько еще он продержится, прежде чем потеряет контроль и совершит ужасное? Нет. Лучше смерть. Он наглядно продемонстрировал свою позицию, воткнув острое лезвие в ногу.

Однако, несмотря ни на что, Кай умел выживать и делал это вопреки обстоятельствам. Вряд ли Русалка лопнет от злости, если ее новая игрушка растерзает себя на куски раньше, чем это сделает она. Существовало бесчисленное множество кандидатов, одним их которых она с легкостью могла его заменить, отчего перспектива смерти выглядела еще менее привлекательной. И если Русалка охотилась именно за Мией, то выбирать было из кого: позабытый старина Реймонд или золотой болван Эванс. Может, она откопает кого-то из старых знакомых, какое-нибудь студенческое любовное разочарование, цепляющееся потухшее пламя, которому не суждено разгореться вновь. А что насчет тех, кто, подобно Каю, побывал в нескольких мирах? Способна ли Русалка обратить Гаврана против человека, которому он предан всей душой?

– Я есть хочу, – проворчал Кай, пытаясь скрыть панический ужас, пронизывающий его до костей. Перед его мысленным взором стояла лишь одна картинка: бледный паренек с черными, как бездонные чернильные лужицы, глазами.

Гавран.

Ему нужен Гавран.

Глава 17

Кай окинул взглядом деревья, выглядывающие из-за остроконечных крыш Приюта Орма. Скомкал обертку от только что съеденного гамбургера и бросил ее в урну. Ворон всегда держался поблизости как в Черной Лощине, так и в мире снов. Станет ли Приют Орма исключением?

Где же ты, безмозглый?

– Итак, чем займемся теперь? – Русалка взяла Кая под руку, прервав его раздумья.

Решив скрыться от городской суеты, Кай побрел к окраине. Разноцветные магазинчики и рестораны остались позади, уступив место полузаброшенным складам вдоль разбитой дороги без тротуара. Сквозь потрескавшееся полотно асфальта пробивались буйные сорняки, а разбитые фонари на обочине давно перегорели.

– Думал, ты заставишь меня кого-нибудь убить, – сухо заметил волк.

– Само собой! – пропела она. – Но не сейчас, всему свое время. Когда ты ждешь этого, все веселье пропадает. Возможно, для начала нам стоит как-то тебя отвлечь.

Мысли Кая вернулись к Мие. Время от времени он чувствовал легкое недомогание – верный признак того, что она проскальзывает в мир грез, но за этим не следовало ни мучительной агонии, ни разорванных клеток, а значит, она не пребывала там долго. Его сердце сжалось, к горлу подступил ком. Наверное, она совершенно измотана. Обычно после бессонной ночи Мия становилась мрачной и угрюмой. Страшно подумать, как она себя чувствовала после нескольких дней без сна. Она ела? Нашла пристанище? Каю невыносимо хотелось ее увидеть, сказать, что он сопротивляется, умолять не терять веру в него и велеть, черт возьми, поспать больше десяти минут. Он легко вытерпит тридцать. А может, и сорок.

– Скажи, – Русалка прильнула к его плечу. – Чем ты любишь заниматься?

– Убивать, драться, трахаться, – уклончиво ответил Кай. Его раздирало надвое – одна часть жаждала поскорее найти ворона, а другая пыталась не держать гнев в узде.

– Хм, так банально. Хотя, полагаю, это объясняет твое упрямство. Ты предан инстинктам настолько, что аж бесит.

– И еде. Люблю поесть.

Русалка закатила глаза.

– Какой же ты скучный.

Кай пнул камешек на истертом асфальте.

– А еще мне нравится одиночество. Не хочешь отвалить к чертовой матери, а?

Где-то наверху раздалось карканье. Кай поднял голову и увидел ворона, устроившегося на ржавом фонарном столбе, и тот явился не один. Над ними кружило целое полчище ублюдков, словно выискивая идеальную жертву, на которую можно насрать. И, по мнению Кая, они ее нашли.

– Как грубо с твоей стороны, – укорила Русалка. Заметив надвигающуюся угрозу, зрачки призрака заметались в выпуклых сферах ее змееподобных глаз. – Разве так обращаются с гостьей?

– Ты не гость, – сказал Кай. – Ты паразит.

– Я настоящий подарок! – завопила она, впиваясь ногтями в его предплечье.

Сердито взглянув на ее пальцы, Кай высвободил руку.

– Ага, подарок, – он скривил губы. – Тухлятина для ворон.

Ворон с фонарного столба размытым черным пятном спикировал вниз и набросился на Русалку. Хлопая крыльями, птица клювом и когтями вцепилась ей в лицо и волосы. Русалка замахала руками, кружась на месте и пронзительно