Последний вздох - Рэйчел Кейн

— Клер, — произнес тихонько Шейн. Когда она обернулась, прямо перед собой увидела вампира, одетого в замысловатое черное атласное пальто с огромными фалдами, доходящими до пят, красный парчовый жилет, белую кружевную рубашку…

Мирнин.

Он выглядел глубоко обеспокоенным и очень смущенным. — Моя дорогая, я чувствую, что мне действительно нужно…

— Уходите, — сказала она. Не громко, но совершенно серьезно. — Не надо мне ничего говорить. Никогда больше.

— Но…

Она с силой оттолкнула его. — Никогда! — Она не прокричала это, хоть и было чувство, будто это крик: ярость, бурлившая внутри нее, сотрясла ее, застилая глаза красной пеленой. — Никогда больше не приближайтесь ко мне и Шейну!

Казалось бы, он не мог выглядеть убитым горем сильнее, чем это было сейчас, но ее это не волновало. Ей было всё равно. Ее глаза наполнились слезами, но она убедила себя, что это слезы гнева, а не грусти. Не разочарования.

Мирнин поклонился в пояс, старомодно и весьма соответствующе, и сказал, — Как пожелаешь, Клер. — Затем он повернулся к Шейну и еще раз поклонился, не так низко. — Я сожалею о необходимости своих поступков. — Он не стал дожидаться, пока Шейн что-нибудь скажет, однако Шейн и не планировал ему отвечать — он наблюдал за Клер, как она поспешно вытирала слезы с глаз.

Мирнин ушел. Он казался… маленьким, каким-то образом. И побежденным, хотя и старался держать голову выше. И хотя она злилась, все равно было больно видеть его таким. И в глубине души, она чувствовала себя потерянной от мысли, что никогда не увидит его снова. Никогда не закатит глаза из-за его безумных скачков в разговоре. Никогда больше не увидит эти глупые заячьи тапочки.

Он это сделал. Не я.

Тогда почему это настолько ужасно?

Она не могла на этом остановиться, потому что прибывало все больше людей, намного больше, и всё, что ей оставалось — это натянуто улыбаться, говорить приятные вещи и раздавать гвоздики дамам. Наплыв посетителей представлял собой смесь горожан и нескольких настороженных, напряженных людей, которые, она была уверена, жили в Морганвилле, но были не его уроженцами — сопротивление, быть может, пришли разведать обстановку. Шейн узнал нескольких, и она заметила, как он перекинулся парой фраз кое с кем.

Наступило небольшое затишье в потоке гостей, и у Клер появилась минутка перевести дыхание и проверить запас гвоздик, который заметно снижался. Опять же, зал теперь был битком набит людьми — более сотни, наверно. Практически толпа для этого города.

На этот раз прибыла группа вампиров, по крайней мере, из двадцати человек. Одна из женщин приняла цветок с очаровательной, изящной улыбкой, а другая приподняла подбородок и прошествовала мимо, отказываясь признавать существование Клер.

Так забавно.

— Полагаю, это для меня, — произнес тихий, спокойный голос, и Клер резко переключила внимание как раз в тот момент, когда Амелия выхватила гвоздику из ее рук. — Прости Матильду. Она не была такой со времен Французской Революции.

— Вы пришли, — выпалила Клер.

Амелия резко изогнула бровь. — А почему я не должна? Я была приглашена. Присутствую только из вежливости.

— Я думала, вы не одобряли… этого.

— Было бы лицемерием с моей стороны, сказать, что меня это радует. Но мое здесь присутствие подходит моим целям. — Амелия кивнула в знак прощания и начала двигаться. Клер вдохнула и спросила, — Вы приказали Мирнину убить Шейна?

Амелия стояла, вращая белую гвоздику в холодных, длинных пальцах, не произнося ни слова, потом повернулась и взяла предложенный Оливером локоть, когда тот вошел в комнату. Он был совершенно сам на себя не похож в костюме, который был почти так же красив, как и тот, что был одет на Майкле. — Ах. Вот ты где. Пойдем внутрь?

— Я полагаю, мы должны, — сказал он. Казалось, он был не рад этому.

Клер сказала, — Подождите! Вы не ответили…

Амелия повернулась к Клер всего не мгновение и произнесла, — То, что я делаю для этого города, я делаю не взирая на свои собственные чувства, не говоря уже про твои. Это понятно? — Ее голос был холодным, низким и очень отчетливым, и затем она ушла — королева шла поприветствовать своих подданных.

На самом деле, это не был выбор Мирнина. Неудивительно, что он был так уязвлен. Ему приказали и он повиновался, а Клер обвинила его (хорошо, он был виноват — он ведь мог отказаться!), но несомненно Амелия кукловод, дёргающий его за нитки. Ужасное предательство Мирнина не столь пугало её тогда, нежели сейчас.

Амелия давно говорила ей, что она будет делать всё, жертвовать чем угодно ради сохранения Морганвилля, но всё же это предательство.

Ева заглянула в дверь и жестом подозвала Клер, которая подошла ближе. — Здесь что все? — она выглядела испуганной и взволнованной. — Всё готово?

— Готово, — сказала Клер. — Все ждут тебя.

Ева сделала вдох, закрыла глаза, и что-то прошептала, потом снова скрылась за дверью. Через тридцать секунд она была у Майкла на руках.

Клер подумала, что она никогда не видела, чтоб они выглядели лучше, особенно вместе: длинное, красное платье Евы подчёркивало её фигуру и делало её выше, в то время как Майкл надел действительно чудесный костюм. Его светлые волосы пылали в свете и превосходно контрастировали с чёрными волосами Евы.

Они смотрели друг на друга, Ева медленно улыбнулась, Майкл ответил ей радостной улыбкой.

Клер вышла вперёд и закрепила на корсете Евы букетик, а затем они вдвоём прошли в толпу, полную ворчащих и перешептывающихся людей. Все смотрели на них, и Клер отошла назад, чтобы крепко взять Шейна за руку. Это был праздник Евы и Майкла, но это было больше похоже на испытание.

Никто не говорил с ними напрямую, когда они пробирались через всю комнату, пока Мирнин не остановился на их пути. Он молчал несколько секунд, а затем потянулся к руке Евы, он поднёс её к губам и склонился над ней. Даже там, стоя у дверей, Клер могла слышать как он сказал, — Поздравляю, дорогие мои! Пусть ваше счастье длится вечно.

— Я выпью за это! — сказал кто-то, и несколько людей засмеялись. Люди перемешались, многие подошли к Майклу, чтобы пожать руку, и к Еве, чтоб обнять или улыбнуться.

Всё налаживалось.

— Ой-ой, — сказал Шейн. Он дёрнул подбородок к дальнему краю толпы. — Она не присоединилась. — Под «ней» он подразумевал Амелию, которая в царственной изоляции стояла с Оливером. Они разговаривали между собой, игнорируя всё происходящее в центре комнаты. Это выглядело довольно напряженно. — Не нравится мне как это выглядит.

— Она практически призналась, что это она приказала. — Клер не могла сказать большего, не в комнате полной вампиров, она прикоснулась к мягкой ткани его водолазки, и он кивнул. — Я не знаю, сможем ли мы рассчитывать на её помощь.