Последний вздох - Рэйчел Кейн

Она спрятала лицо в теплой, грубой ткани его куртки. Ее голос звучал приглушенно. — Как ты выносишь это?

— Мы становимся недоброжелательными, — сказал Шейн. — И мы становимся циничными. И мы держимся вместе. Всегда. Потому что с самого начала и всегда мы будем опираться друг на друга.

Они стояли рядом, обнимая друг друга, пока, наконец, ветер не стал таким холодным, что Клер задрожала даже в его объятиях.

Шейн обнял ее и держал ее всю дорогу домой. Она заставила себя забыть все, что они видели и говорили, и броситься на спасение свадебного торта Евы. Это было действительно весело, и после трех упаковок глазури, они создали если не профессиональный, то хотя бы презентабельный вид. Торт был ровным и даже украшен — красные цветы выглядели очень мило и немного вызывающе. Клер решила применить самый дилетантский декораторский прием, которым оказалось забавное кособокое сердце с детской стрелой, пронзившей его, и инициалы МГ и ЕР.

Просто, но весело.

Ева крепко ее обняла. — Это прекрасно, — сказала она. — А что случилось со старой глазурью?

Шейн, сидя за столом, поднял руку. — Ликвидирована одним из команды.

— Господи, ты ее съел? Всю?

— Неа. — Он поднял тарелку, которая стояла перед ним. Оставалось еще около половины. — Не смог всё осилить.

Ева удивленно моргнула и посмотрела на Клер, которая пожала плечами и сказала, — Я всегда считала, что он сладенький.

На следующий день, они все поднялись рано — ужасно рано, по словам Евы, которая выглядела осунувшейся и отчаявшейся, пока не выпила три чашки кофе перед тем, как отправиться на полуторачасовое свидание с ванной. Клер мудро поступила, приняв душ и завершив все свои сборы до того, как Ева проснулась.

Она еще не видела Майкла, но Шейн уже поднялся, зевая и выглядя почти таким же неготовым к этому, как и Ева. — Почему мы снова это делаем? — спросил он. — И где же все те пончики, что я купил?

— Съели, — сказала Клер. — Кроме того, ты съел около фунта глазури прошлой ночью. Никакого тебе сахара.

На этот раз он выстрелил в нее из пальца, что было весьма забавно — он никогда, никогда не стрелял в нее до этого. Она выстрелила в него в ответ, чем заставила его улыбнуться. — Это так несправедливо. Так что погонщик рабов Ева заставила нас делать сегодня?

— Мы должны отвезти торт и цветы в банкетный зал, — сказала Клер, загибая пальцы. — Украсить столы. Расставить тарелки и вилки. Приготовить пунш и обеспечить едой любителей плазмы…

— Ты ведь не серьезно.

— Расслабься — не мы ответственные за плазму. Этим занимается банк крови.

— Превосходно. Мои две пинты будут угощением на вечеринке.

— Не сбивайся с плана, Шейн. Что это на тебе надето?

— Расслабься, Полиция Моды. Я оденусь. У меня есть футболка смокинг и всё прочее. — Когда она открыла рот, в ужасе, он усмехнулся. — Да шучу я. Я буду выглядеть лучшим образом. О, и я надену свитер с высоким воротником, так что не придется париться из-за того, что синяки не сочетаются с моими ботинками или еще что. — Клер пришлось признать, что сегодня синяки были эффектней, однако его голос звучал нормальней. — Я обещаю, никаких лимонно-зеленых костюмов. — Он зевнул. — Думаю, мне лучше пойти постучать в дверь Майкла. Чуваку грозит опоздание на его собственную вечеринку, и тогда Ева воткнет ему кол прямо в сердце. Бардак.

Он взял свой кофе и не спеша удалился, а Клер осознала, что стоит и улыбается, как идиотка. Она не знала, когда это случилось, но что-то изменилось в Шейне — что-то важное. Не такое большое изменение, но сейчас он кажется… более ответственным. Всё меньше от бунтарского бездельника и больше от кого-то, кому нравилось так думать.

Прогресс.

Она допила свой кофе, быстро, и помыла кружки в раковине. Она была по запястье в теплой, мыльной воде, когда у нее за спиной раздался голос Шейна, зовущий ее по имени. Она оглянулась и увидела его, стоящего в открытых дверях. Он выглядел…

Странно — это было ее первой мыслью, но в следующую секунду, она поняла, что это страх. Она не так часто видела его напуганным.

— Шейн? — Она бросила свое занятие и потянулась за полотенцем, чтобы вытереть руки.

— Тебе лучше выйти сюда, — сказал он. — У нас гости.

— Кто…? — Не было еще и восьми утра, а уже кто-то пришел? Что-то не так.

— Шериф Мосес и Дик Морелл, — сказал Шейн. — С ними Майкл. Он так и не вернулся домой прошлой ночью.

— О Боже, — выдохнула Клер. — С ним все в порядке?

— Как сказать, — произнес он. — Пошли.

Она бросила полотенце на стойку, не беспокоясь, где оно приземлилось, и последовала за ним по коридору, затем в холл, и в гостиную, где ожидали Ханна Мосес и мэр Морганвилля Ричард Морелл. Ханна была одета в ее накрахмаленную голубую полицейскую форму, держа фуражку в руке; она была высокой афро-американской женщиной со шрамом на лице, который она заработала в бою в Афганистане, и она была одной из самых способных и практичных людей из всех, кого знала Клер. Ричард Морелл был в костюме и галстуке, но галстук был ослаблен, и в целом его вид походил на вчерашнюю одежду — по характерным складкам и темным кругам под глазами. Он и Ханна были вроде как молоды — около тридцати, по крайней мере — и хотя Шейн никогда не переставал воспринимать Ричарда как брата Моники, Клер считала его хорошим парнем.

Они оба кивнули Клер, когда она вошла в комнату.

Только не Майкл. Он сидел на одном из стульев, облокотившись на колени и согнувшись. Как и Ричард, он выглядел так, будто так и не переодевал свои джинсы и темно-синюю рубашку, которые он носил вчера. Он поднял голову, чтобы взглянуть на Клер, затем вернулся к изучению ковра.

— Что случилось? — спросила она, затаив дыхание. Она ожидала, что с Майклом что-то произошло, но его, казалось, точно не арестовали. Кроме того, наручники — это больше в стиле Шейна.

Ева зашла прямо следом за ней, все еще в черном шелковом кимоно, с вышитыми журавлями, а волосы собраны под полотенцем. Она подошла к Майклу и коснулась его плеча. Он поднял голову и слабо улыбнулся, положил свою бледную руку поверх ее, и выпрямился в кресле.

Ханна откашлялась. — Мне нужно задать вам всего несколько вопросов, — сказала она. — О пропавших без вести вампирах.

Клер увидела реакцию Шейна, и предположила, что у нее сделалось то же полувиноватое выражение. Должно быть, кто-то видел, что он шпионит, и слышал их разговор… но они не причастны к этому. Они этого не делали! Отлично, теперь нас считают виновными, даже когда мы ничего не делали.

— Нам ничего не известно, — сказала Клер, прежде чем Ханна продолжила. — Мы услышали об этом в магазине, вот и всё. Мы знаем только то, что какой-то вампир пропал две недели назад, и всё это время у них не подписываются чеки.