Жрец богини Лу. Дилогия (СИ) - Якубович Александр

Лу отпустила мое лицо и встала, разминая чуть затекшие ноги.

— Как вы вообще живете-то?

— В смысле? — Переспросил я богиню.

— В человеческих телах. Они такие хрупкие, до невозможности. И все теперь болит.

Я только хмыкнул. Ужин прошел нормально, вернулся из очередного своего забега по городу Илий. Старик сильно изменился за то время, что мы с ним не общались. С одной стороны он, вроде как, постарел, видимо ситуация давила ему на мозг и Илий много нервничал. С другой же, Илий отъелся, привел в порядок волосы и где-то раздобыл пару обновок. Уверен, вещи брал за полцены, зная прижимистого жреца.

Сейчас передо мной стоял пожилой, но опрятный мужчина. От грязно-земляного цвета лица, которое сопровождало Илия все первые недели нашего похода в Сердон с последующей жизнью в городе, теперь не осталось и следа. Старик был умыт, относительно бодр. Волосы аккуратно собраны в тонкий седой хвост, борода — подстрижена и причесана. Так что сейчас он больше напоминал главу большого и счастливого крестьянского семейства, чем полуголодного алкаша из подворотни.

Вещи Илий купил неплохие. Крепкая рубаха, добротные штаны и сапоги. Подпоясан жрец был красным крестьянским поясом, который часто носили здешние мужики. Пояс был из ткани, в ладонь шириной, по канту расшит простыми рунами на здоровье и долголетие. Такие вещи делали девушки и жены для своих мужчин, которые потом несли на алтарь Матери — благословить на брак или просто дать сил супругу. Говорят, частенько Геора все же благословляла такие дары и обладателей подобных поясов обходили стороной серьезные болезни и травмы. Все зависело только от искренности и рвения мастерицы.

От Илия узнали, что через две недели в городе начнется большая ярмарка, приуроченная к концу сезона и полному сбору урожая. К тому моменту все налоги будут собраны, подати уплачены, а поля — убраны, так что в Трейл начнут стекаться люди и купцы со всех сторон. Также ожидается нашествие артистов, и прочего авантюрного люда, то есть в столице баронства будет жарко.

Угля в топку подбрасывает и то, что Амер объявил о смотрах в дружину — дело нечастое. Пополнение выбиралось, в лучшем случае, раз в три-четыре года. На смену старым и уже одряхлевшим солдатам набирали молодых и крепких ребят, которые решили изменить делу отцов и попытать счастья в дружине барона.

Место дружинника было выгодным во всех смыслах. Работа непыльная, жалование постоянное. Могли послать в родную деревню или село нести службу — городская дружина и стража набиралась из местных, либо из контрактников, которые целенаправленно прибывали из других мест и шли в городскую стражу. При этом служба барону была делом достаточно почетным, а то, что придется учиться владеть оружием и рисковать время от времени жизнь во время охоты на разбойников и во время защиты баронских караванов — так жизнь простого крестьянина или мастерового тоже наполнена ежедневными рисками. Просто меняешь шило на мыло.

Смотр в дружину обещал горожанам еще одну потеху: на поле за городом построят небольшой полигон, на котором и будут показывать свою силу, ловкость и прочие умения кандидаты, а уже действующие дружинники, на потеху опекаемым ими горожанам и приезжим, устроят пару потешных бугуртов.

Подумав о бугурте, я сначала тихо хрюкнул, а потом вспомнил, что это кроме подожженных в интернете седалищ еще и аналог рыцарского турнира, когда бойцы в полном облачении, но с затупленным оружием, дерутся стенка на стенку.

Видел я пару записей, веселье это такое, на ценителя, особенно, если участвовать. Полсотни мужиков машут мечами и пытаются дать тебе в морду щитом, а ты делаешь тоже самое. Но, как я и говорил ранее, в этом мире не так много развлечений, а одно из основных — бить друг другу рожи. Возможно, при королевском дворе публика более утонченная и понятная моему сознанию, может, люди там ценят вечное, прекрасное, в театр ходят. Тут же, в пограничье, у подножья непроходимого горного хребта, дела с развлечениями обстояли плохо.

Перед сном много ворочался. Завтра был выходной, и весь день мы планировали с Лу провести вместе. Когда обсуждали планы, я прямо видел, как у Илия отлегло: он все еще был напряжен и не до конца понимал глубину нашего с богиней примирения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С богиней договорились на то, что утром я займусь по хозяйству — по воскресеньям Ринте надо было помочь больше обычного, очень уж пер клиент, после чего баня и можно заняться медитациями. Сегодня же я ей рассказал о своих визитах в святилище к Мудрому Софу, что сразу же сняло висящий в воздухе вопрос, почему я постоянно приходил домой так поздно.

Мои действия Лу одобрила. Она была уверена, что я сумел вызвать интерес одного из Семи, а это всегда хорошо. Если надо мной будет висеть распростертая длань покровительства Софа, нам же лучше. Конечно, Лу не забыла поддеть меня на тему того, что можно было бы помолиться и Купцу, нам нужны деньги на храм, чем поставила меня в тупое положение. Все же знания о финансовых операциях у меня были не в пример полнее и яснее, чем знания по вышмату и физике. С другой стороны, Купец брал жертвы не знаниями, а деньгами, так что тут счет был один-один.

В тот момент, когда я уже подумал, что вышел из этого спора достойно, Лу добила меня тем, что я мог бы иногда молиться и ей — самой реалистичной и осязаемой для меня богине из всего малого и большого круга Пантеона.

— Э-э-э, — Ринта мыла посуду на кухне, так что мы могли говорить о наших делах не таясь — так ты же это. Человек сейчас, не?

— Да, и дарю я покой и исцелила тебя своими человеческими силами, — съязвила Лу.

На самом деле этот вопрос требовал некоторого осмысления.

С одной стороны Лу была до безобразия человеком. Ела, пила, спала, потела и уставала — о чем постоянно недовольно бубнела сама себе, думая, что мы с Илием этого не замечаем. С другой же, силу ее утешения испытал я на собственной шкуре. И даже если списать меня со счетов, то стоит помнить, что Лу помогла горюющей Зоре, которая после вознесения богине молитв смогла выбраться из той черной ямы, в которую ее завела жизнь. Свидетельством тому была как сама похорошевшая перед самым нашим отъездом из Сердона Зора, так и светившийся от счастья, будто «короля» нашел, кузнец Ирвинг.

Прокрутив все это в голове еще раз, я отвернулся к стене и попытался ровнее дышать. Слышал где-то, что концентрация на собственном дыхании позволяет быстрее уснуть. Ага, как бы не так. Ни в одном глазу.

Для порядка решил чем-нибудь себя занять. Сначала перебирал в уме управские дела, но быстро понял, что нечего там думать — в плане работы остались нюансы, а по недостачам я уже приблизительно понимал, на какие категории обращать внимание, что значительно облегчало работу.

Так что я быстро переключился на наши ментальные с Лу тренировки.

Скорлупа ментальной защиты нехотя сдвинулась в сторону, обнажая мой разум, будто бы я был простым человеком. Стараясь удерживать это состояние, я потянулся к Лу, мысленно обращаясь к богине. Лу не ответила. Либо я что-то делал не так, либо она уже спала. Не став себя огорчать, решил исходить из второго и продолжил работу с ошибочно возведенными стенами.

В создание ментального конструкта, через который бы я смог пропускать заемную силу, пока углубляться не стал, слишком рано. А вот научиться быстро опускать стены и при этом тянуться к Лу — точно стоило.

Вот за таким занятием, поднимая-опуская воображаемую скорлупу ментальной обороны и взывая к спящей богине, я наконец-то провалился в глубокий, здоровый сон без сновидений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 8. Барон Амер Тиббот

Дела шли своим чередом. Я работал в управе, возвращался домой и после ужина мы допоздна занимались с Лу в ее комнате. Не забывал заглядывать и на огонек к Мудрому Софу, подкидывая любопытному божеству очередные задачи, формулы или даже теории, которые мне удавалось выудить из моей многострадальной памяти.

Особых продвижений в обучении сначала не было, я все так же шугался, когда видел Лу в своих чертогах разума, и вопрос просто состоял в том, как быстро я сорвусь. К моей гордости, без паники с каждым днем я мог продержаться все дольше и дольше.