Великая кошачья революция - Андрей Анатольевич Горбунов

обойдя весь город в поисках ночлега, Пушок не придумал ничего лучше, кроме как вернуться в родную, порядком затопленную лежанку. Чтобы спастись от дождя, беляк сделал навес. Благо в соседней луже плавала неплохая тряпка, а за углом остались неиспользованные кошквизиторами ветки.

– Надо же, если здесь не лежать, а сидеть, то еще и для детских игр место останется! – подбодрил любимую Пушок, когда они все вместе, продрогшие, забрались в криогенную камеру. Миудейка благоразумно промолчала.

Увы, поспать той ночью беляку так и не удалось. Потомки, еще не обремененные чувством такта, вольготно растянулись на дне их эконом-жилища и заполнили собой практически все его пространство. Мурка хоть как-то смогла прилечь у стенки. А вот Пушку места ну никак не оставалось. Пришлось коту, как главе семейства, пожертвовать сном и примоститься на самом краешке лежанки, свесив лапы на сырой тротуар. Зверек проерзал до рассвета, тщетно пытаясь убедить тело, что спать можно и в вертикальном положении. Когда его мозг уже был готов поверить в сей спорный факт, над правым ухом раздался такой любимый, но в этот ранний час такой резкий голос:

– Дорогой, просыпайся! Пора тебе искать работу.

– Давай через часик.

– А котят кто кормить будет?

– Ты.

– Конечно, я! Но еще пара таких дней, как вчера, и я останусь без молока. Так что будь добр, Пушок, обеспечь семью… Куда побежал?! А поцеловать!

Беляк лизнул Мурку в щеку, зевнул и побрел на поиски работы. Собственно, Мурлеан славился именно тем, что здесь каждый может найти себе работу по душе. «Город ремесленников, – говорили о нем местные жители. – Если у тебя есть лапы, то будет и работа». А у Пушка были лапы. Только вот росли они оттуда, где обычно располагается хвост. Памятуя о своем столярном прошлом, кот первым делом отправился по плотницким лавкам. Но стоило только работничку взмахнуть рубанком, как дерево в два счета превращалось в совершенно непригодный материал. Разумеется, нерадивого подмастерье вышвырнули на улицу. Дальше было хуже. Каменщику Пушок уронил на хвост дюжину кирпичей, цирюльнику оттяпал усы, кузнецу сжег кУзницу, зодчему сломал лапу молотком, промахнувшись мимо гвоздя. С каждым новым собеседованием шансы нетрудоустроенного кота стать трудоустроенным все отчетливее стремились к нулю. Да что там – Пушка не взяли даже в менестрели.

Тем не менее домой глава семейства вернулся не с пустыми лапами. Во-первых, он стащил у башмачника ботинок из мягкой кожи, который в условиях всеобщего голода можно было приравнять к удобоваримому ужину. А во‐вторых, зверек все-таки нашел работу.

– Буду дворником! – с порога, точнее с навеса, выпалил кормилец. – Мой предшественник не справлялся. Правда, его не уволили. Беднягу помои поглотили. Но ничего, я здесь быстро наведу порядок!

Рядом раздался всплеск. Кто-то в очередной раз вылил из окна содержимое горшка.

3

Он погорячился. Ой как он погорячился. В распоряжении Пушка было несколько десятков улиц. И все их нужно было драить каждый день. Зверек не переставал удивляться, откуда в городе, охваченном многолетним голодом, столько огрызков, объедков и прочих неприятных субстанций. Казалось бы, коты здесь давным-давно перешли на духовную пищу. Тем не менее изо дня в день они продолжали извлекать из каких-то неведомых запасников тонны гниющего мусора, сдабривали его собственной шерстью и вместе со своими естественными наработками выкидывали-выбрасывали-выливали из окон. Аккурат на голову бедному дворнику, в распоряжении которого была только метла. В результате Пушок пластался целыми днями, но так и оставался по горло в работе.

Да и дома дела шли не лучшим образом. За работу дворника платили крохи. Хлебные крохи. Их хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. А тут еще подрастающее поколение окончательно выросло из пеленок, которые Мурка сделала, укоротив свое миудейское платье. Котятам срочно была нужна хоть какая-то одежда. Впрочем, сами они махали хвостами на семейную нищету. С раннего утра и до глубокой ночи Персиваль и Пушанна бесились как заведенные. Они без устали переходили от одной игры к другой. А когда все известные развлечения надоедали, непоседы старались улизнуть за угол, чтобы посмотреть Мурлеан. С Лансекотом было не меньше хлопот. Этот котенок не прекращая плакал. И на то чтобы успокоить малыша, не говоря уж о том, чтобы развеселить, уходила масса душевных и физических сил.

Разумеется, в такой ситуации Мурке было не до правоверного оптимизма. Кошка все чаще упрекала Пушка, что котята практически не видят отца, и крайне редко дарила ему улыбки. Да что там, миудейка из последних сил вымучивала их даже для снующих повсюду кошквизиторов.

В общем, работа хотя бы отвлекала Пушка от мыслей о том, что его семья живет на улице в мокрой лежанке и что ему нечем кормить котят.

В бесчисленный раз прокручивая в голове эти крайне невеселые факты, Пушок мел улицу.

– Молодой кот, нужно вести себя поосторожнее, когда рядом кошквизиторы! – сказал кто-то шепотом.

– Что вам надо? – буркнул Пушок, смерив холодным взглядом большого белого кота, остановившегося рядом с ним.

– О, поверьте, совершенно ничего. Просто у вас такое скорбное выражение морды, что если бы это заметили кошквизиторы, то гореть вам вон на том костре, – горожанин указал налево. Там опять кого-то сжигали за служение пессимизму.

– И зачем вы меня предупредили? Вам-то что за дело?

– Да вы не горячитесь. Просто мне знаком ваш взгляд. Я прекрасно знаю, каково это, когда хочется лезть на стену от отчаяния. Мне и самому, если честно, не до веселья. Я молочник. Молочник Марсель. Хотя какое сейчас молоко: кругом этот чертов голод. Когда у крестьян погибли все коровы, мне пришлось закрыть свой магазин. Вскоре дела стали совсем плохи. Жена не выдержала и вместе с двумя нашими котятами уплыла в Кэтглию. Сказать, что я рухнул в пучину депрессии, это ничего не сказать. Собственно, я и сейчас там. И вы, мне кажется, тоже близки к этому. Так что, ради Хозяина, будьте осторожны…

– Спасибо, – грустно улыбнулся Пушок.

– И еще! Если вам станет совсем тяжело и до боли в когтях захочется с кем-нибудь поделиться, так сказать, излить душу, ЗАБУДЬТЕ ОБ ЭТОМ! Кругом рыщут полчища шкур, готовых сдать вас кошквизиторам.

– Но зачем им это нужно?

– Как зачем? Чтобы самим стать слугами оптимизма!

– Фр-р-р. Вот хвостодуры, – фыркнул Пушок. – Ни в жизнь не стал бы кошквизитором.

– Увы, не все такие благородные, как вы. За квартиру и пищевую дотацию некоторые коты еще и не такое сделают!

– Что вы сказали?

– Да, за то, что вы сдадите десяток-другой пессимистов и станете кошквизитором, вам дадут квартиру. Ну, прощайте, сударь. И держите хвост трубой, – большой белый кот пожал