Создатель меча - Дженнифер Роберсон

Я задумался, уже не в первый раз, каким было детство Дел. Ее рассказы были обрывочны, но я пытался соединить их.

Я представлял нежную, но энергичную девочку, которая предпочитала игры мальчишек домашним делам. Которой, как единственной дочери, была предоставлена свобода быть мальчиком, хотя бы символически, потому что так, возможно, легче было ее отцу, дядям и братьям. И даже матери, которая понимала, что дочь была в меньшинстве. Никаких юбок, никаких кукол для Дел. Вместо половника ей дали меч.

Как-то я спросил ее, кем бы она была, если бы не стала танцором меча, и она сказала, что возможно вышла бы замуж, рожала бы мужу детей. Но я не мог представить такую Дел, не мог даже вообразить, что она занимается домом, детьми, ухаживает за мужем. Не потому что она этого не смогла бы, просто такой я ее никогда не видел. Я знал только женщину с мечом, принимавшую мужские ухаживания в круге.

Дел была только такой долгих шесть лет, но я не успокаивался. Даже если она об этом не думала, я думал. Я ничего не мог с собой поделать.

Что станет с Дел, когда умрет Аджани?

И что еще важнее: какой станет Дел, когда Аджани будет мертв?

— Тигр… смотри.

Я посмотрел, но ответить не смог. Не хватило дыхания.

— Почти дошли, — выдохнула Дел, вымотанная так же, как и я. — Чувствуешь жар?

Может и жар, если вы Северянин. Для Южанина это просто тепло, легкий ветерок в весенний день. А вот что я почувствовал, так это вонь.

— Аиды, — пробормотал я, — если этот человек такой могущественный волшебник, почему он не может перебраться куда-нибудь, где запахи поприятнее?

— Нет выбора… — выдавила Дел. — Это заклятие… наложенное Шака Обре…

— А-а, ну конечно. Я забыл, — я преодолел последние футы и влез на губу дракона. Меня тут же окутал жар и тошнотворное дыхание чудовища. — Аиды, ну и вонь!

Дел добралась до края и застыла, чтобы перевести дыхание. Тонкие черты лица скривились, когда и ее накрыл запах. На высоте всегда тяжело дышать, а уж если вместо воздуха тебя окружает вонючая смесь, задача становится почти невыполнимой.

Дым выкатывался из пасти. Я собрался с силами и пошел посмотреть на нее поближе.

Снизу гора казалась точной копией дракона. Форма скал и камней, их расположение снизу выглядели совсем по-драконьи, но здесь пасть превратилась в большую вонючую пещеру, уходившую глубоко в гору. Острые «зубы» оказались каменными колоннами, вырезанными дождями и ветром, непрерывно вырывавшимся со стоном из входа в пещеру и выносившим запах разлагающейся плоти и чего-то еще.

Может и у магии есть запах?

— Никаких гончих, — объявила Дел.

Ни гончих. Ни дракона. Ни Чоса Деи.

— Подожди-ка, — пробормотал я, наклоняясь. Я присел на корточки, внимательно осмотрел землю и следы на ней.

— Отпечатки лап, — сказал я. — Ведут прямо в пещеру.

Дел невольно сделала шаг назад. Одна рука потянулась к рукояти, поднимавшейся за левым плечом.

— Но это не логово… — она не закончила.

— Оставь ее в ножнах, — посоветовал я, вспомнив предупреждение Халвара. — И я бы сказал, что это все же логово… если бы верил, что мы столкнулись с настоящими гончими. Я называю их так — гончие аид — только потому что ничего лучше не придумал, но ведь на самом деле они не гончие, и я не думаю, что этим тварям нужно логово, — я пожал плечами. — Хотя, конечно, они могли бы в нем жить.

Мы смотрели друг на друга. Мои рассуждения мне не нравились. И уж совсем не нравилась мне картина, которую я себе представил — она мне показалась довольно отвратительной. Дел ничего не сказала.

Она подошла поближе к входу. Дел не вынимала Бореал, но ее правая рука вцепилась в перевязь и осталась там просто на всякий случай. И не скажу, чтобы я ее за это винил.

— Тигр, ты думаешь…

Окончания я не услышал. Зловонный ветер с ревом вырвался из пещеры, с ним пришло ошеломляюще неприятное предчувствие силы.

Тело чесалось, все волоски на нем поднимались, даже кости пощипывало, а желудок пытался пролезть в горло. Я сжал зубы, чтобы меня не стошнило.

— Дел… аиды… Дел…

— Что случилось? Тигр, в чем дело?

Я отшатнулся от входа в пещеру, стараясь сдержать тошноту, и попытался увлечь за собой Дел, но она и сама потянулась ко мне.

— Не надо, баска… подожди… Разве ты не чувствуешь?

Не знаю, почувствовала она или нет, но Дел вынула из ножен Бореал.

И я тут же упал на колени.

— Я сказал подожди… аиды, баска… Меня сейчас вырвет…

Но не вырвало. На это просто не было времени.

Я поднялся, шатаясь, сделал шаг или два от пещеры и снова повернулся к ней.

— Там, — выдавил я. — Клянусь, оно там…

— Что там, Тигр?

— То, за чем мы охотимся. Волшебник. Демон. Нечто. Я не знаю! Я только знаю, что оно там, внутри. Должно быть там… и нам нужно войти туда.

Дел внимательно посмотрела сначала на пещеру, потом на меня.

— Я знаю, — раздраженно бросил я. — Думаешь мне туда хочется?

Яватма Дел засияла жемчужно-розовым светом. В ответ заревел дракон.

Не знаю, что это было, но на рев дракона это было очень похоже. Конечно может быть это просто ветер вырывался из пещеры, выл, цепляясь за щели и трещины, а потом, вылетая из отверстия, обдавал наши лица вонью.

— Ну пошли, — невесело сказал я, делая шаг к пещере. — Давай с этом покончим.

Я снова почувствовал тяжесть низких каменных сводов и застыл у входа.

— Что? — спросила Дел. Слова затерялись во мраке.

Я молча ждал, но воспоминания меня не покидали.

Дел открыла рот, чтобы снова задать вопрос, но промолчала.

Позади меня поднималось небо. Ничего я так не желал, как развернуться и шагнуть в это небо. Вырваться из темноты. Подняться на спину дракона, в холодный чистый воздух, где солнце будет светить мне в лицо, пусть даже Северное солнце. Дел терпеливо ждала. Где-то ждали и гончие. Моя туника пропитывалась потом. Я откинул волосы с глаз, глубоко вздохнул и сплюнул, проклиная себя за слабость.

— Тебе нужен свет? — спросила Дел.

Я резко посмотрел на нее и увидел в голубых глазах понимание. Она все помнила, хотя сама там не была. Ей довелось увидеть только последствия.

— Нет, — выдавил я.

— Мне стоит только запеть. Моя яватма даст нам свет.

Я посмотрел на Бореал: бледно-серебристая надежда в полумраке. Свет вливался в пещеру с неба позади нас, но слишком быстро его засасывал полумрак. Это придавало пещере сверхъестественную иллюзорность, ощущение присутствия чего-то невидимого. На стенах переплетались тени.

Свет все бы изменил. Но мы не могли себе этого позволить.