И петь нам, и весело петь ! (КСПшные анекдоты от Берга) - Владимир Ланцберг

На втором часу записи Харисов вдруг издал возглас:

-- Блин, а что ж это я в гармонии-то смотрю?

У профессионалов и термины, как известно, особые.

В 1992 году записывал Мустафин второй магнитоальбом Харисова. В процессе записи тот ему и говорит:

-- Давай начнем со второй вольты, а ты состыкуй.

-- Сам состыкуй!

-- От состыкуя слышу!..

"Наша служба и опасна, и трудна..."

Рассказывает Юрий Кукин, как его чуть не постигла участь Троцкого.

Было это в Куйбышеве в середине 60-х. Видимо, это был вечер туристской песни, так как выступали и местные ребята характерного вида.

Кукин хотел было начать, как водится, с "За туманом", но обратил внимание на то, что вся сцена засыпана желтыми листьями (а был октябрь), и к заднику булавками были приколоты листья, а сбоку двое молодых людей лишние листья запихивают в рюкзак, -- и Кукин изменил решение в пользу "Потянуло, потянуло..."

И вдруг на него еще и сверху начинают сыпаться листья. Видимо, как он выразился, местному Станиславскому показалось мало простого пейзажа и он решил задействовать атмосферные явления. Причем сыпались листья прямо на певца. Он поет грустную песню, а в зале ржачка: листья падают и ведут себя непредсказуемо. То на голову ляжет лист, то глаз закроет, то между струн застрянет и начнет глушить звук...

В какой-то момент запас природного материала иссяк -- листопад кончился. Но не приключения. На словах "...и как будто от убийцы от себя себя спасать..." сверху полетел ледоруб и треснул великого барда по плечу. Это там, наверху, ребята решили вытряхнуть остатки, а на дне рюкзака лежал этот предмет, которым, как мы знаем, можно даже творить историю.

Вот и получилась такая история.

Кино как игра с неизвестным.

"Игра с неизвестным" -- так назывался художественный фильм, снятый на студии им.Довженко (Киев), где Юрий Кукин играл сам себя. А в главной роли был Олег Митяев.

И такой там был эпизод: Олег бредет по развалинам замка, спускается в подвал, там паутина, крысы... Видит металлическую дверь. Отгребает мусор и со скрипом ее открывает. Заглядывает внутрь и с ужасом отшатывается: изо всех углов этого помещения на него несутся грязные небритые люди -- группа "ДДТ" Юрия Шевчука -- с криками и песней о предчувствии гражданской войны.

Это не понравилось худсовету. Он велел вытащить рокеров из подвала, причесать, постричь, побрить, одеть поприличней и с хорошей песней вставить в другое место. А режиссеру все это уже надоело, и он приказал монтажеру просто вырезать этот эпизод и склеить с тем, что там по фильму идет дальше. Что будет, то будет, плевать.

А монтажеру тем более плевать.

Фильм приняли.

И вот идет Митяев по подвалу, раздвигая паутину, открывает ржавую дверь и издает вопль ужаса. А там (выхолит, что за дверью) сидит Кукин у себя дома на диване (в кадре -- диван, стена и сам Кукин). И теперь все думают, что Юрий Алексеевич бомж и живет в подвале.

Оговорка по Фрейду.

Рассказывает Борис Жуков (Москва):

-- Май 1996 года, Санкт-Петербург, фестиваль "Петербургский аккорд". Заключительный концерт. Ведущий -- Альфред Тальковский -- своим профессионально-звучным голосом торжественно объявляет:

-- Законодательное собрание города Санкт-Петербурга учудило приз...

Результат известен заранее.

Рассказывает Борис Жуков (Москва):

-- В июне 1999 года я, встретив в ЦАТе Александра Городницкого, предложил ему сделать интервью о нынешнем состоянии жанра.

-- Давайте после Грушинского, -- ответил бессменный председатель жюри Грушинского фестиваля. -- До того времени, скорее всего, не будет, а кроме того, я наберусь свежих отрицательных впечатлений...

Есть место для всех.

Рассказывает Борис Гордон:

-- На юбилее группы "Несчастный случай" ее лидер Алексей Кортнев объявляет выступление Алексея Иващенко и Георгия Васильева:

-- А сейчас -- 45 минут настоящего искусства!..

Комментарий Бориса Жукова: у Кортнева был предшественник и весьма знаменитый. В конце 70-х во Францию поехала большая делегация Союза писателей СССР. Помимо обязательных в таких случаях "литературных генералов" в нее включили несколько официальных фрондеров -- Вознесенского, Рождественского и т. п., -- а также Окуджаву и, что уж вовсе странно, Высоцкого, никогда, как известно, не состоявшего в СП СССР. Столь пестрый состав делегации один из ее членов -- Роберт Рождественский -прокомментировал так:

-- Ну, мы все обеспечим официальную часть, а Булат с Володькой -художественную...

На свете все же справедливость есть!

(Хотя порой похожая на месть.)

Рассказывает Берг:

-- Кажется, в январе 1974 или 1975 года я впервые оказался в Новосибирске, куда меня пригласили с концертом даже не КСПшники еще, а альпинисты. И жил я в домике одного из них -- Володи Кузнецова, а попросту -- Кузена. С самолета сошел почти без чувств: 12-часовой перелет на АН-24 с тремя промежуточными посадками (Саратов -- Уфа -- Челябинск -- Омск -Новосибирск) я совершил, находясь на больничном после сотрясения мозга: "проклятая гололедица!". Но у Кузена была своя сверхзадача, и все три дня все свободное от сцены время он выдаивал из меня песенки -- все, какие я знал, и свои, и чужие.

За час до отъезда в аэропорт он решил проверить, что же записалось. Включил воспроизведение -- и... Первые секунды он был просто в шоке. Затем издал нечеловеческий вопль. Когда же обрел способность произносить слова, я услышал:

-- Стой, никуда ты не поедешь, пишем все с начала!!!

Сгубила его, понятно, жадность, а конкретно подвела привычка к расположению предметов на столике, где стояли "Комета МГ-201" (так, кажется, назывался магнитофон) и микрофон-"мыльница" МД-47: рядом с последним все это время исправно функционировал будильник "Севан", по мощности, как известно, не уступавший знаменитому трактору ДТ-54. Так что если мелодию за скрежетом шестеренок еще можно было разобрать и домыслить, то проблема со словами оказалась практически неразрешимой.

Увы, мой больничный заканчивался и я улетел.

Уринотерапия.

Рассказывают Алексей Куликов (Волгоград), более известный в КСПшных кругах под псевдонимом "Береза", и его партнер по исполнительскому дуэту Анатолий Костин (Воронеж) -- соответственно, "Пинчер".

На первых Грушинских фестивалях, еще в Пескалах, организация была не такая всеобъемлющая и четкая, как теперь, и была большая проблема с туалетами. Точнее, туалет был, но слишком уж далеко, и хорошо просматривался со всех позиций. Причем у мужиков проблемы возникали чаще, потому что, как известно, емкость мужского мочевого пузыря втрое меньше, чем женского. Поэтому они время от времени просто собирались в кружок, становились поплотнее и пели, стараясь не подпускать к себе представителей прекрасного пола.

И вот однажды московский собиратель песен Миша Байер, изобретатель "бардобойки" -- микрофона на удочке, привлеченный стройным многоголосным исполнением песни "Взвейтесь, соколы, орлами", подошел к компании маевцев (так испокон называли себя члены КСП Московского авиационного института), ядро которой составлял мужской квартет "Жаворонок". Изловчившись, Миша просунул между ног в самый центр круга свой "снаряд" и стал записывать.

По окончании песни и связанной с ней процедуры повеселевшие маевцы сказали ему:

-- Ну-ка, вруби: интересно, что получилось.

Миша врубил. Это была горная река! И где-то вдали -- "полно горе горева-а-ать!.."

Химфизика попутала.

Та же проблема несколько иным образом отразилась на деятельности спецслужб израильского парламента -- кнессета.

Как известно, одной стороной его здание смотрит на Ган Сакер, что в переводе означает -- парк Сакер. Парк этот, длинный и узкий, находится в центре Иерусалима между кнессетом и оживленной улицей, уставленной многоэтажными домами. Это, пожалуй, один из немногих парков в Израиле, не оснащенный так называемыми "всеми удобствами".

И именно в нем повадился отмечать дни своего рождения Евгений Дреер, в прошлом хорошо знакомый ростовчанам как ценитель изящной словесности и пропагандист лучших ее образцов в авторской песне. Празднества эти с самого начала приняли форму слета -- со сценой, микрофонами, тарахтящим движком, горячительными напитками и прочими атрибутами слетов КСП. Проводились они в ночь с пятницы на субботу, то есть в священный шабат, когда всякая активная деятельность, в том числе игра на музыкальных инструментах, правоверными израильтянами не поощряется. И последние где-то часа в два пополуночи, достанные крепкими голосами участников, помноженными на мощность акустики, для которой 100 метров от сцены до окон квартир -- ничто, выходили прокалывать шины транспортных средств любителей АП и просто друзей виновника торжества. Что, впрочем, тоже является работой...

Так вот, едва ли не единственные в парке кустики росли (и посейчас растут) вдоль проволочной ограды кнессета. И участники слета повадились было использовать их по одному из назначений -- ввиду вышеупомянутого отсутствия удобств. Это продолжалось недолго и только на первом слете: появились парламентские секьюрити и в доступной форме на хорошем еврейском языке попросили больше этого не делать: сигнализация срабатывает!