Закон свободы - Дмитрий Силлов

На поляне шел натуральный бой. Огромное, волосатое, человекоподобное существо с обезьяньей мордой лупило по воздуху узловатой корягой, заменяющей ему дубину. Хотя нет, не совсем по воздуху… Вокруг существа быстро мелькали… кровавые раны, нанесенные, по ходу, той самой дубиной, усеянной сучками и острыми щепками, оставшимися от грубо отломанных веток. И не надо быть семи пядей во лбу, дабы догадаться, что это за раны, и кому они принадлежат.

– Ктулху… в режиме невидимости. Мочит кого‑то, – прошептала Касси. – Никогда такого мута не видела.

– Это нео, – так же негромко отозвался я, сам сомневаясь в том, что говорю, но уже зная, что прав. – И еще неизвестно, кто кого мочит.

По мохнатой шкуре нео текла кровь, местами сочащаяся, а кое‑где и хлещущая из глубоких ран, нанесенных когтями ктулху. Но и невидимому кровопийце пару раз перепало дубиной. Правда, похоже, по касательной, лишь содрав кожу в нескольких местах. Для здоровья ктулху такие ранения не особо опасны, но в бою по ним можно понять, где находится тварь, выпавшая в режим «стелс».

На теле нео продолжали появляться глубокие борозды – ктулху немилосердно рубил своего соперника когтями, при этом умудряясь уворачиваться от страшных ударов дубиной. Нео заметно слабел, но вместе с кровью и силами уходила и безрассудная ярость. Похоже, мут начал понимать, с кем имеет дело.

Нео опустил дубину и стоически выдержал несколько невидимых ударов, от которых на его теле вскрылись еще несколько глубоких ран. Похоже, соображал, откуда прилетают эти удары, и как они связаны с кровавыми проплешинами, мечущимися вокруг него. А потом неожиданно взмахнул дубиной, словно косой прошелся.

И попал. Конкретно.

Воздух перед нео внезапно взорвался кровавым фонтаном, отчего прозрачная тварь резко потеряла свою невидимость. Ктулху стоял посреди поляны, с недоумением глядя на свое брюхо, развороченное сучковатой дубиной. По ходу, это был тот самый ктулху, высосавший кровь из трех «вольных» – уж больно обильно хлестало из его разодранного желудка.

Впрочем, нео содержимое живота монстра нисколько не взволновало. Он размахнулся – и со всей дури опустил тяжеленную деревяшку на макушку ктулху.

Послышался громкий треск. Дубина сломалась, половина ее взлетела вверх, вторая осталась в лапах нео. При этом череп ктулху лопнул, словно гнилой орех, выплеснув наружу смятый комок мозгового вещества.

Правда, этот удар оказался последним для обоих противников. Они рухнули на землю одновременно. И, похоже, синхронно испустили дух. Что ж, достойная смерть для бойца, независимо от того, к какой расе он принадлежит.

Мы с Касси вышли из‑за деревьев и подошли к распростертым телам, в ранах которых еще не успела загустеть кровь.

– Значит, этот мохнатый горилла‑переросток называется нео? – спросила Касси. – Откуда такой ужас в наших лесах объявился?

– Из портала между мирами, – мрачно бросил я. – Который у меня не получилось закрыть до конца.

– Ну, офигеть, – присвистнула девушка. – Опять без тебя не обошлось.

– Ну, думаю, ты просто обязана быть благодарной этому нео, – в тон Касси отозвался я. – По ходу, он отомстил за твоих погибших товарищей, ценой собственной жизни грохнув их убийцу.

– Что сегодня за день? – вздохнула «всадница». – То одной двуногой обезьяне должна стала за то, что она мне жизнь спасла. Теперь вторую обязана благодарить.

Я хотел ей ответить что‑то не менее колкое, но тут мой взгляд упал на то, что вывалилось из черепной коробки ктулху – и я тут же забыл о том, что хотел сказать.

Подойдя к окровавленному комку, я достал «Сталкер» из ножен, присел на корточки, и клинком приподнял фрагмент расплющенного мозгового вещества.

– Решил помимо щупалец ктулху еще и мозгов у него позаимствовать? – поинтересовалась Касси. – А что, попробуй. Напихай их себе в башку, заполни очевидную пустоту.

Я молчал. Сейчас «всадница» могла болтать что угодно, мне это было по барабану. Просто в расплющенном мозгу ктулху среди окровавленной плоти находилась металлическая деталь, похожая на паука с множеством тонких ножек. Сейчас большинство этих «ножек» были сломаны или перекручены, но это нисколько не мешало понять, что именно я вижу перед собой. И сейчас я усиленно пытался сообразить, кому и зачем в Зоне могло понадобиться интегрировать в башку мутанта контролирующее устройство.

– Чего завис, крутой сталкер? – продолжала исходить язвительностью «всадница». – Процессор перегрелся?

Вместо ответа я подцепил ножом изуродованного «паука», выдрал его из мозгового вещества, и стряхнул с клинка под ноги Касси.

– Или… что это? – поперхнулась она очередной колкостью.

– То, что не помешало бы встроить некоторым шибко разговорчивым особям хомо сапиенс, – ответил я. – Устройство для дистанционного приема команд. Кто‑то сделал из ктулху идеального охранника, сохранив ему некоторую свободу воли.

– Это как? – не поняла девушка.

– Очень просто. Ктулху шастает по определенному участку, патрулирует окрестности в свободном режиме. Что увидит подозрительного, убивает и жрет. Единственное ограничение – территориальное. Что, в принципе, не противоречит природным инстинктам твари, и потому не вызывает в его психике когнитивного диссонанса. Вопрос ровно один: сколько таких охранников еще бродит по этому лесу.

Касси поежилась.

– Ну ты и слова знаешь, с виду и не скажешь. Слушай, дай второй автомат, а? – жалобно попросила она. – Ты ж его не случайно взял? Думал, что может придется мне его отдать? По‑моему, сейчас самое время.

– Неважно что я думал раньше, – ответил я, поднимаясь на ноги. – Важно, что я думаю сейчас. А думаю я о том, что объект, который охраняют ктулху, находится в глубине этого леса. Поэтому будь любезна, двигай вперед. Или оставайся тут. Выбор, сама понимаешь, у тебя невеликий.

В очередной раз метнув в мою сторону взгляд, полный ненависти и презрения, Касси решительно тряхнула роскошной гривой и пошла куда было сказано с видом благородной принцессы, идущей на казнь. Что ж, это мне и было нужно. А презрительные взгляды красоток меня давно не трогают – у мужиков, которые были женаты довольно долгое время, на них вырабатывается стойкий иммунитет.

Впрочем, на секунду я все‑таки задержался на месте…

Внезапно перед моими глазами возникло виде́ние: белые стены какой‑то лаборатории, чье‑то обнаженное тело, распятое на вертикальной плоскости, и рядом с телом – спина человека, одетого в белоснежный халат. Лицо распятого показалось мне смутно знакомым, но разглядеть его я не успел: виде́ние пропало так же внезапно, как появилось.