Бумажные девочки - Александр Гордон Смит

было девочке, в убийстве которой его обвинили в тринадцатом году, – заметила Сэвидж. – Приблизительно. Если Персиваль и не совершал то преступление, нет никаких оснований считать, что он не виновен в этом. Нынешнее дело ставит его под серьезные подозрения.

– Дом был закрыт на замок, – добавил Кетт. – Шторы на всех окнах задвинуты, обе двери заперты. Нет никаких следов взлома, если не считать камня, который я использовал, чтобы войти. Разумно предположить, что люди открывают двери тому, кого хорошо знают и кому доверяют.

– Но почему? – спросил Клэр. – Зачем такому человеку, как Персиваль, похищать собственную племянницу? Господи… Я присутствовал на некоторых допросах после его ареста, и он не произвел на меня впечатления серийного убийцы. И я совсем не удивился, когда его признали невиновным.

– Что ж, побеседуем с ним еще раз, – сказал Кетт. – Послушаем его версию истории.

Клэр покачал головой.

– Я не намерен даже приближаться к нему, – заявил он. – Во всяком случае, пока вы не найдете записку с его подписью, отпечатками пальцев или проклятой ДНК, которые докажут его вину. Например: «Я только что убил свою сестру и похитил племянницу», – вы меня поняли?

Кетт посмотрел мимо босса на качели, стоявшие в конце сада, и на маленький рисунок мелом на заборе – две фигуры, яркие глаза и улыбки которых пережили дождь. Он мог ничего не говорить – потому что похожие мысли появились у всех, – но все равно сказал:

– А что, если остальные девочки у него?

– Да пошли вы, – бросил Клэр, пересек сад и остановился у забора, как школьник, которого поставили в угол.

– Итак, у нас проблемы… – сказал детектив-инспектор Портер, появившийся из кухни, прижимая ко рту салфетку. Для такого крупного мужчины он был слишком чувствительным. Портер перехватил взгляд Клэра и понизил голос, подходя к Кетту: – Значит, он хорошо принял новость?

– О, конечно, – ответил Роберт.

– Нет, серьезно. Босс очень неплохо это перенес. Однажды я видел, как он швырнул стул в окно, когда ему отказали в ордере на арест. Ты думаешь, Персиваль – наш преступник?

Кетт пожал плечами. Клэр уже возвращался.

– Я бы не стал делать на это ставки – во всяком случае, пока, – сказал Роберт Портеру. – Как насчет орудия убийства?

– Полагаю, жертве нанесли удар ножом в сердце, – ответил детектив-инспектор. – Одна рана, лезвие вошло снизу вверх, под ребра; нож все еще в теле.

– Любитель на такое не способен, – заметил Кетт, – иначе имелись бы следы менее уверенных ударов, говорящих о сомнениях. Преступление на почве страсти оставило бы множественные ранения. Это больше похоже на хладнокровное убийство. Тот, кто с ней расправился, хотел, чтобы она не мешала, и сделал все быстро. Не особо похоже на Персиваля, но в любом случае нам нужно с ним поговорить.

– Замечательно, – пробормотал Клэр. – Господи, привезите уже его сюда… Только не нужно арестовывать. Вам понятно? – Он отвернулся. – Ни в коем случае, даже если он нападет на вас с самурайским мечом в одной руке и бензопилой в другой. Портер, возьми Сполдинг.

– А я, сэр? – спросил Кетт.

Суперинтендант оглядел его свирепым взглядом с головы до ног.

– Мне кажется, для одного утра вы сделали достаточно, – резко сказал он. – Вы с Сэвидж нужны в участке для работы с документами. Если – и это большое если – Персиваль имеет какое-то отношение к произошедшему, мы должны сделать все, чтобы обвинение против него было безупречным. Вам все понятно?

Кетт и Сэвидж кивнули, хотя выражение лица последней не оставляло сомнений в том, что именно она думает про приказ начальства. Клэр оглядел обоих, посмотрел на фотографию, зажатую у него в руке, через мгновение закинул голову назад и взвыл, глядя в огромное синее небо:

– Мля-а-а!..

* * *

– Все именно так, как я думала, – сказала Сэвидж, когда Кетт вырулил с Дрейтон-Клоуз-роуд.

– Прокатиться на «Вольво» и вернуться в участок, чтобы заняться бумажной работой, совсем не похоже на «Плохих парней», верно?

Остановив машину на светофоре, Роберт посмотрел на молодого констебля. Она изо всех сил старалась сдержать улыбку, но ее губы оставались крепко сжатыми, а в глазах отражалось нечто темное и болезненное.

– Они посоветуют вам пройти курс у психотерапевта, – сказал Кетт. – И если вы откажетесь, как в свое время я, потом будете жалеть. Это может оказаться спасательным кругом. Не будьте такой, как я.

Сэвидж отвернулась и стала смотреть в окно. Полицейские поехали дальше.

– Я в порядке, – отозвалась она наконец. – Честно. Я готовилась к этому много лет. Все получилось не совсем так, как я представляла, но подготовилась к такому варианту. Моя мать была врачом и никогда не облагораживала смерть. Мы росли, готовые к встрече с ней.

– Была? – спросил Кетт.

– Была – в смысле вышла на пенсию, а не в смысле умерла, – ответила Сэвидж, снова поворачиваясь к нему. – Но она продолжает работать в университетской больнице. Я никогда не встречала человека, который во всем видит механику. Для нее тело – это двигатель с миллиардом деталей. Все может выйти из строя, и почти все можно починить. При этом она – религиозный человек, ходит в церковь каждую неделю, даже крестила нас с братом… Это никогда не укладывалось у меня в голове.

– Люди готовы на всё, чтобы пережить такие дни, – сказал Кетт, перестраиваясь в другой ряд.

– А как вы? – спросила Сэвидж и тут же пожалела, что не удержалась. – Извините. Это слишком личный вопрос? Я просто… прочитала о вашей жене. Даже представить не могу, каково вам. Как вы справляетесь?

Роберт выдохнул, направляя «Вольво» вперед.

– Извините, – повторила Сэвидж. – Забудьте о моем вопросе. Во мне говорит детектив, я слишком любопытна…

– Все нормально, – ответил Кетт и грустно рассмеялся. – Ладно, это не так. Тут ничего не может быть нормальным. Я постоянно чувствую вину, понимаете? Вроде как мне не следует здесь находиться, я должен продолжать ее искать. Но так нечестно по отношению к детям. Каждый день отсутствия Билли – это день моего отсутствия, меня для них нет. Я исчез.

Кетт стукнул по рулю ладонью. Видеть Билли, слышать Билли, чувствовать запах Билли, а затем пытаться стереть ее лицо из мыслей… И вдруг он понял, чем занимается, – изгоняет ее из памяти, подобно тому, как обычно гонит прочь образы мертвецов, чтобы те его не преследовали… Что-то взорвалось у него внутри; ударила волна паники, яркая, как пылающий фосфор. Роберт направил машину к тротуару и остановился.

«Дыши, – сказал он себе. – Вдох, выдох».

Вот так он жил. Один вдох, потом другой.

– Я делаю это для них, – проговорил Кетт. – Элис, Эви, Мойра. Всё – для них. Когда у тебя появляются дети, они становятся центром твоей вселенной.

– Я совершенно уверена, что центром вселенной является черная дыра, – ответила Сэвидж с мягкой улыбкой.

Роберт сумел улыбнуться в ответ.

– Да, это идеально встраивается в мою аналогию. Черная дыра затягивает, проглатывает все, чем ты являешься