Разбитое сердце богини - Валерия Вербинина

– Значит, – проговорила я, – у Ангела Смерти был помощник, который стрелял из гранатомета, а он сам спокойно дожидался момента, пока…

– Да не было у него никаких помощников, – отмахнулся Калиновский. – Эксперты совершенно единодушны. Следы мотоциклетных шин идут прямиком от дома, из которого были произведены выстрелы. Дом – старая халупа, предназначенная к сносу. Ясно вам? Мальчик прибыл на мотоцикле, отстрелялся из гранатомета, потом надел шлем, выехал на улицу и убил Лосева. Финита ля комедия.

– И опять мотоцикл, – напомнил Охотник. – Как в деле с убийством Алексея Шарлахова. Охранники запомнили что-нибудь?

Калиновский усмехнулся.

– Они клянутся мне, что теперь они точно знают, как выглядит настоящий Ангел Смерти. Он вылетел на них прямо из огня – я имею в виду, выехал со стороны той машины, которая горела. Они не успели даже ахнуть, а он уже сделал свою работу и умчался под рев двигателя. Это выглядело, как они выразились, чертовски апокалиптично. Я даже не знал, что эти дуболомы знают такие сложные слова, – добавил он с издевкой.

– А лицо? Они не видели его лицо?

– Я же сказал: он был в шлеме. Что там разглядишь?

– Как же он стрелял? – поразилась я. – Ведь, когда на голове такая штуковина…

– Профессионал, – хмыкнул Калиновский, и в голосе его прозвенели нотки неподдельного уважения. – Крутой парень, мать его за ноги. Поэтому он уже много лет типа как эталон в своей профессии. Других-то уже давно пересажали и перестреляли.

– Да, я помню, – как бы рассеянно промолвил Охотник. – Как некий капитан убил при задержании подозреваемого в том, что он был исполнителем наемных убийств, а потом повторил этот трюк еще несколько раз.

– Ты меня в чем-то обвиняешь? – поинтересовался Калиновский, и в его глазах мелькнули колючие огоньки.

– Я не думаю, что с ним у тебя это пройдет, – сказал Охотник после паузы. – И не думаю, что ты вообще его найдешь. Фоторобот фотороботом, но если бы у тебя что-то было, ты бы здесь не сидел.

– А что прикажешь мне делать? Ночью мне доложили, что на даче Шарлахова творится неладное. Приезжаю я туда и что же вижу? Руины, трупы в неограниченном количестве и отсутствие двух очень интересных человек.

– Спасибо за комплимент, – сказала я.

– В общем, я стал выяснять что да как. Картина нарисовалась умопомрачительная. Прежде всего, около десяти вечера по дороге проезжала девица в мини-юбке, у которой вдруг заглох мотор.

– Что еще за девица? – насупился Охотник.

– Красавица. – Калиновский поцеловал кончики пальцев, сжатых в горсть. – Ноги от ушей, бюст как Эверест, нет, как два Эвереста. Мечта патологоанатома, словом.

– Что? – спросила я, решив, что ослышалась.

– Я ее нашел с дыркой в голове, – снисходительно пояснил капитан. – Короче, проезжала она мимо, но это когда еще была без дырки, разумеется. Мотор заглох, а охранник вопреки инструкциям вышел помочь ей завести машину. Вот так. Простенько и со вкусом.

– Кретины, – в сердцах сказал Охотник. – Попались в такую идиотскую ловушку!

– Ну ты же сам понимаешь, – отозвался Калиновский, – одинокие мужики маются без дела в этом домике, опять же, на дворе ночь – время, когда в голову лезут разные фантазии… Ты-то, конечно, на такой дешевый трюк не купился бы.

– Спасибо на добром слове, – иронически ответил Охотник.

– Да ладно тебе, я ведь нашел ее после того, как она с тобой встретилась, – сказал Калиновский. – Кстати, прими мои комплименты. Отличный выстрел. Хлоп – и в лоб.

– Вообще-то, – скромно кашлянула я, – это я ее убила, так получилось, потому что она пыталась нас убить, а мне Охотник приказал стрелять, не раздумывая, ну я и…

– Вам повезло, – серьезно заметил Калиновский, – потому что эта девушка обманчивой внешности уже убивала много раз, но мы никак не могли ее сцапать. Теперь она там же, где ее жертвы, и, в общем, меня такой исход вполне устраивает.

И он мило улыбнулся.

– Теперь вопрос. Почему вы после нападения скрылись и залегли на дно в этой паршивой халупе вместо того, чтобы побежать к папочке плакаться в жилетку?

– Потому что у нападавших была наводка изнутри, – хмуро ответил Охотник. – Поэтому я предпочел не рисковать.

– Резон, – согласился Калиновский, весело сощурясь. – Полюбуйтесь, что я нашел у одного из ваших поклонников, мадемуазель.

Он достал из кармана мятый лист бумаги и расправил его на столе.

– Это план дома, – хрипло ответил Охотник.

– Именно, – отозвался капитан. – Благоволите обратить внимание, леди и джентльмены, что вот здесь на плане стоит крестик. Это покои нашей несравненной Татьяны Александровны. – И он потянулся к очередному бутерброду.

Я перехватила тарелку и поставила ее на холодильник.

– Какие радушные в этом доме хозяева! – заметил Калиновский в пространство. – Сначала грозят пистолетом, хотя я пришел с честнейшими, можно сказать, намерениями, а потом…

Но я не слышала, что было потом. При словах «грозят пистолетом» я невольно поглядела на руку Охотника, лежавшую на столе. И неожиданно я вспомнила.

– Господи боже мой! – ахнула я. – Какая же я идиотка!

– Я этого не говорил, – отозвался Калиновский, – я только…

– Да нет же, нет! Теперь я точно знаю.

Капитан вскинул брови.

– Какая поразительная откровенность, – сказал он Охотнику. – Ее там случаем не ударило при штурме чем-нибудь тяжелым?

– Бросьте издеваться, – сказала я обиженно. – Я вспомнила, вы не понимаете? Он мне сказал, что я забыла какую-то важную деталь и поэтому за мной пришел убийца. И теперь я наконец поняла, что я упустила.

– Что ты поняла, Таня? – спросил Охотник.

– У него не было последней фаланги мизинца, – медленно проговорила я. – Понимаете? У Ангела Смерти не было последнего сустава мизинца на правой руке!

Глава 18

Особая примета

Первым опомнился Калиновский.

– И вы что, только сейчас это вспомнили?

– Ага, – подтвердила я со счастливым видом.

Калиновский покосился на Охотника, на меня, на холодильник «ЗИЛ», но, очевидно, решил, что я все-таки интереснее холодильника, и снова перевел взгляд на меня.

– Не буду лукавить, – промолвил он изменившимся голосом, – но это все меняет. Найти человека с такой приметой – плевое дело.

– Именно поэтому он и пытался тебя убить, – добавил Охотник. – Я был прав!

– Ты это о чем? – живо спросил Калиновский.

И Охотник повторил ему то же, что прежде сказал мне: что Ангел не пришел бы за мной, будь я просто свидетелем, который уже сказал все, что знал. Другое дело, если бы я запамятовала что-то важное, что имело для него колоссальное значение. Слушая Охотника, Калиновский нахмурился.