Три дороги во Тьму. Изменение - Иар Эльтеррус

— Вставай! — растолкал Птера старший наставник. — Можешь идти. Только сразу предупреждаю — держи свой поганый клюв на замке, не то хуже будет.

Юный грифон, ничего не говоря, вышел из карцера и двинулся к выходу во двор. Фрат проводил его задумчивым взглядом. Что ж, не вышло наказать его таким образом — пусть. Можно ведь и иначе…

Знай Птер, что его ждет, он бы сразу бежал, куда глаза глядят. Но он и представить не мог, что в казармах такое в принципе возможно. Поэтому спокойно устроился на крепостной стене — погреться на солнышке и решить, как поступить. Остальные были на занятиях. Юный грифон досадливо повел крыльями, услышав, как где–то невдалеке хором скандируют:

— Убей! Убей! Убей! Смерть адским тварям!

Вскоре двор заполнился молодыми грифонами, вышедшими на перемену. И началось… Никогда до сих пор Птер подумать не мог, что его сородичи настолько жестоки, настолько бесчувственны и злы. Сперва с их стороны понеслись вопли «Драконья подстилка!», пожелания нажраться драконьего дерьма и тому подобное. А затем… Затем туча грифонов взметнулась в воздух и сбила Птера с крепостной стены. Взлететь он не успел — по спине замолотили десятки крепких клювов. От боли бедняга закричал, попытался куда–то спрятаться, но прятаться оказалось некуда. Избиение продолжилось.

Наставники, обычно сразу останавливающие любую драку, не вмешивались. Только переглядывались с довольными ухмылками. Главное — не допустить убийства, следователи из столицы им здесь совсем ни к чему. Но наглядный урок наглецу, осмелившемуся сомневаться в святых истинах, преподать необходимо.

— Хватит! — рявкнул Фрат, заметив, что жертва уже не шевелится. — Хватит, я сказал!

Грифоны неохотно разлетелись в стороны, оставив потерявшего сознание Птера на камнях. Самые «смелые» еще облили его сверху полужидким пометом, вызвав общий хохот. Кто–то из наставников подошел и брезгливо дотронулся лапой до спины избитого, тот дернулся.

— Живой, — удовлетворенно констатировал Фрат. — Ну, пусть отдохнет на свежем воздухе.

Он весело пощелкал клювом и гордо удалился. Вслед за старшим наставником потянулись остальные, даже не оглянувшись на распластавшуюся на камнях в луже крови фигуру.

Птер очнулся поздно ночью. Все тело пронизывала боль, казалось, он не сможет сдвинуться с места. Однако сдвинулся, заставил себя. Вот, значит, как? Что ж, когда–нибудь придет и его время. За все заплатят! Разом! В этот момент юный грифон и познал истинную ненависть. Ненависть к собственному народу. Он не знал, что в то же мгновение Тьма открыла глаза и всмотрелась в него из бездны. И, похоже, осталась удовлетворенной.

Надо немедленно бежать, это Птер понял сразу. Он попробовал взмахнуть крыльями. Как ни странно, получилось — крылья ему каким–то чудом не переломали. Бог миловал. Понюхав себя, юный грифон брезгливо сморщился. Сволочи, какие же они сволочи! Несколько резких взмахов, отозвавшихся болью в избитом теле — и площадь осталась далеко внизу. Ночами грифоны редко летали, плохо видели в темноте. Вполне возможно, что это вообще был первый опыт такого рода. Но Птер четко осознавал, что терять времени нельзя, придется лететь наобум, надеясь, что не натолкнется на что–нибудь. А если даже и натолкнется? Плевать! Кто о нем пожалеет? Он хрипло заклекотал и понесся вперед. Куда–то в неизвестность.

Рассвет застал Птера над каменистой равниной. Куда это, интересно, его занесло? Определиться грифон смог только ближе к полудню, когда увидел внизу узкую полосу реки Утиной. Надо же, на северо–запад забрался, на Утиный Нос. Снизившись и рухнув в воду, Птер принялся яростно отмываться. Одновременно он размышлял, куда двигаться дальше. Ни на север, ни на восток, ни на юг нельзя — там явно будут искать. Старший наставник вряд ли захочет мирно отпустить еретика — ведь тот может пожаловаться властям. Что остается? Запад. Но если лететь на запад, то это остров Ллинь–Тон. Никто не знает, как там встретят грифона, поэтому лучше не рисковать. Жаль, нет возможности добраться до империи Над — там, говорят, любого принимают. Увы, слишком далеко. Значит, придется двигаться на юго–запад, по направлению к Срединному архипелагу. И тоже неизвестно, долетит ли. Если по дороге не попадется островков или рифов для отдыха, то сомнительно.

Вымывшись, Птер взлетел, поднялся повыше и, что было сил, понесся на юго–запад, определив направление по солнцу. Он жаждал побыстрее оставить позади Фалнор — за его пределами наставники не решатся преследовать беглеца. Как оказалось, он очень вовремя спохватился. Уже на подлете к границе заметил позади несколько десятков грифонов. Они что–то кричали вслед, но Птер не слышал, что именно, да и слышать не хотел. Что еще, кроме оскорблений, они могут кричать? Он полетел быстрее и вскоре с облегчением увидел внизу пограничные галеры. Одинокого грифона они трогать не стали, зато при подлете большой стаи выпустили вверх тучу стрел, заставив преследователей повернуть обратно.

Радостно рассмеявшись, Птер задними лапами показал жест презрения и двинулся дальше. С тех пор прошло два дня, он вымотался до предела, но продолжал упрямо двигаться вперед. Даже ночами! По счастью, попался этот крохотный скалистый островок с источником. Иначе точно упал бы в море. Немного повозившись, грифон устроился поудобнее и заснул, не обращая внимания на камни под боком. Наутро его снова ждала дорога.

…Стиг очнулся и хрипло выдохнул. Таких долгих и ярких видений, как сейчас, у него еще не бывало. Казалось, он несколько дней пробыл грифоном и теперь никак не мог ощутить себя снова драконом. Да, теперь он многое понимал. Вот, значит, в чем дело? Гнева Стиг, как ни странно, не испытывал — его душу жгло горестное недоумение. Выходит, грифоны даже не знают, за что ненавидят его народ? Ненавидят просто потому, что их научили этому? Как же страшна такая вот бессмысленная ненависть…

И еще одно дракон знал твердо. Он обязательно должен найти Птера и помочь ему. Вот только как это сделать — не знал. Ведь в Срединном архипелаге тысячи и тысячи островов, островков и островочков. Как узнать, на каком из них нашел себе приют одинокий грифон? Остается только дожидаться следующего видения. Как ни жаль.

4.

Роман Реков быстрой пружинистой походкой шагал по коридорам станции, направляясь в учебные кабинеты. Проходя мимо причальных залов, где скапливались только что прибывшие пассажиры, он мимоходом выделил тех, кто оказался на станции впервые. Их легко было отличить по широко распахнутым глазам и открытым ртам. О, вот еще один заблудился в мерцальнике… Роман даже остановился посмотреть на это, картина того стоила. Расплывающаяся человеческая фигура появлялась то в одном кристалле, то в другом. То нога высовывалась наружу, то рука, но полностью новичок никак не мог выпутаться из телепорта. Многие, уже пообвыкшиеся с дзеннскими штучками, останавливались и с улыбкой наблюдали за метаниями запутавшегося — вспоминали, наверное, как сами когда–то так же паниковали. Слишком отличалась эта станция от привычных земных космических станций. Она даже снаружи походила на клубок обрубков корней, переплетенных со щупальцами, ничем не напоминая строгие металлические конструкции землян. Кто–то, наконец, сжалился над новичком и вывел его наружу. Роман прыснул — тот был не то что бледный, а вообще зеленый в крапинку. И чего перепугался, спрашивается? Знает же, что ни дзенн, ни их техника не способны нанести ни малейшего вреда ни одному разумному существу…