Три дороги во Тьму. Изменение - Иар Эльтеррус

Братья Два–Варф согласились стать бригадирами на императорских верфях, где строились, в основном, военные корабли — барки, корветы, фрегаты и линкоры. Наученные горьким опытом дварфы не пожелали иметь дело с частными владельцами, предпочли им государство. И не ошиблись. Хотя жалованье оказалось и поменьше, чем в других местах, зато император бесплатно выделил мастерам большой двухэтажный дом в трех кварталах от верфей и помог с обустройством. Ведь у бывших рабов ничего не было, кроме драной одежды, все пришлось бы покупать, если бы не помощь его величества — от ложки до штанов. А где взять денег? Снова в долги влезать? Очень не хотелось, слишком свежа была память о том, чем это кончилось в прошлый раз. Да, Над — это, конечно, не Тсорн, здесь в рабство не продадут, но все–таки. Лучше не нарываться. Так что предложение старшего мастера императорских верфей пришлось очень кстати.

Несколько месяцев назад агенты Конторы каким–то образом раздобыли чертежи скоростных пиратских бригов с острова Тар. Теперь лучшие корабелы Нада пытались построить хоть несколько. Пока не слишком–то получалось, видимо, в украденных чертежах чего–то не хватало, однако постепенно становилось ясно, что еще немного усилий — и удача улыбнется имперцам. Братья Два–Варф, поскольку были куда опытнее, быстрее других мастеров разобрались, в чем секрет этих бригов, и сейчас на стапелях над–аноурской императорской верфи под их руководством строились три скоростных четырехмачтовика. Дварфы испытывали профессиональный азарт, надеясь, что им повезет — помимо всего прочего, премия за постройку этих кораблей даст семье полную финансовую независимость. Пятьдесят тысяч золотых! Гигантская сумма.

Ди немало времени проводил на верфи, отец с дядей охотно передавали ему секреты мастерства. Юный дварф не мыслил для себя иной судьбы, кроме как стать корабелом. Это несколько раздражало Стига, который хотел видеть своего ведомого служащим Конторы. Дракон даже начал подумывать о том, чтобы открыться Ди и рассказать ему все, но никак не мог решиться. Ведь тот может перепугаться и сдать его, что вовсе нежелательно. В конце концов Стиг решил пока оставить дварфа в покое. Вот проснется у него дар черного мага, тогда можно будет и поговорить. Тогда Ди придется принять свою судьбу, хочет он того или нет.

С гномом тоже все было в порядке, упрямство помогло ему втянуться в тяжелый ритм учебы и тренировок. Постепенно Доури становился одним из лучших стажеров, мастер Хорбоган нахвалиться на него не мог. Но, понятно, хвалил не в глаза, чтобы тот, паче чаяния, не загордился и не позволил себе расслабиться. В глаза — только ругал. Стиг надеялся, что вскоре способности мага проснутся и у гнома. Главное — не упустить момент инициации!

Однако видений не случалось давно, да и не нужны они были. Поэтому Стиг сильно удивился, оказавшись неизвестно где, никак не рассчитывал, собравшись подремать после обеда на солнышке, что снова увидит ведомых. Неужели с Ди или Доури случилось что–то плохое? Не дай Господи! Однако перед его глазами оказался не гном и не дварф, а совсем иное существо, при виде которого дракон насторожился. Тело льва, голова орла и крылья. Грифон, будь он трижды неладен! Это что же получается, его третий ведомый — грифон?! Вот ведь паскудство!

Несмотря на то, что даже в его классе учились двое существ этой расы, Стиг их не слишком любил и старался избегать — так и не смог забыть роли грифонов в гибели родителей, брата и сестры. Умом понимал, что не могут все они быть убийцами, но это умом, отнюдь не душой. Хорошо хоть, местные грифоны не ненавидели драконов, в свое время императорам удалось свести на нет эту бессмысленную ненависть. Зато фалнорские… Учителя в гимназии рассказывали, что фалнорские орлоголовые все готовы отдать, чтобы убить хоть одного дракона. Почему? Трудно сказать, однако ненависть к драконам была присуща грифонам Танра изначально, причем — ненависть лютая, безумная, нерассуждающая. Причины ее не знал никто.

Неизвестный грифон летел над морем и хрипло клекотал от отчаяния, его чувства буквально захлестывали Стига. С беднягой явно случилось что–то очень нехорошее. Но что? И куда он летит? Вскоре дракон понял, что Птер, как звали орлоголового, и сам этого не знает. Несется в неизвестность, не думая, что с ним будет. Бежал из дому. Интересно, почему? В отличие от предыдущих случаев, знание о жизни Птера Ла–Прата не пришло к Стигу из ниоткуда. Он продолжал с недоумением следить за полетом юного грифона, а тот действительно был совсем юн. Лет шестнадцати, вряд ли больше.

«За что?! — билось в голове Птера. — За что они так со мной?! Только за то, что не согласен ненавидеть без причины?! Святой Создатель! Да как же это?! Неужели мое желание понять — это такое страшное преступление?!»

Впереди показался какой–то крохотный островок, и грифон понял, что должен немного передохнуть, иначе вскоре от усталости рухнет в море. По счастью, на островке нашелся небольшой источник, и Птер смог напиться, жажда не давала дышать. А напившись, немного успокоился и задумался о том, что делать дальше. Юный грифон бежал из Оринграда внезапно, не выдержав издевательств и побоев товарищей по казарме. Бежал, сам не зная, куда и зачем. Слышал когда–то, что далеко на юго–западе есть некий Срединный архипелаг, где хватает необитаемых островов, на которых можно спрятаться.

«Почему же так вышло?» — в отчаянии спрашивал себя Птер и не знал, что ответить. Вышло, и все тебе тут…

В Фалноре, в отличие от империи, грифоны семей никогда не имели и с раннего детства жили в казармах. Их отбирали у матерей совсем маленькими, годовалыми, и воспитывали, умело подогревая извечную ненависть к драконам. Воспитывали только для одного — служить транспортным средством для охотников. Изредка еще грифоны возили срочную почту, но только престарелые или искалеченные, уже не способные охотиться. Самым близким существом для грифона являлся его охотник. И друзья по казарме. Самок орлоголовые видели раз в году, во время весеннего спаривания — тех содержали в закрытых вольерах, подрезая крылья, чтобы не улетели. Грифоны не протестовали, искренне веря в свое великое предназначение — избавить мир от адских чудовищ, проклятых Спасителем крылатых ящеров. А ради этого можно и потерпеть. Так их воспитывали, эти истины вбивались в головы молодняка с первого дня в казарме.

Чем больше драконов было на счету охотника, тем сильнее гордился носящий его грифон, тем выше был статус этого грифона в казарме. Далеко не всем из охотников, правда, удавалось пережить даже одну охоту, проклятые чудовища сопротивлялись изо всех сил, не желая умирать во славу Спасителя. Последнее обстоятельство приводило грифонов буквально в неистовство. Да как эти адские звери смеют сопротивляться?! Как смеют убивать благородных рыцарей неба?! А тех гибло много, очень много, однако желающих заняться этим кровавым ремеслом было еще больше. Порой грифон за год менял пятерых–шестерых охотников.