Атомный проект: Тайна «сороковки» - В. Новоселов

Немедленно последовало решение правительства, согласно которому В. Ф. Гусев назначался начальником шеф-монтажа объекта "А". Он нес персональную ответственность за качество монтажа и должен был контролировать его технологию от начала до конца.

Летом 1947 года он вместе с группой инженеров выехал под Кыштым и занялся организацией работы по укрупненной сборке металлоконструкций и подготовке их к монтажу.

В сентябре 1947 года И.В. Курчатов приехал под Кыштым. В течение всего монтажа Курчатов ежедневно приходил на строительную площадку "Аннушки", внимательно следил за ходом работы, на месте принимал решения, обеспечивая максимальную оперативность монтажа. [134]

Сначала он жил в железнодорожном вагоне, стоявшем на одном из запасных путей недалеко от "Аннушки", а затем некоторое время в дощатом доме, стоявшем в березовой роще, примерно в километре от стройки до тех пор, пока не переселился в коттедж на берегу озера Иртяш.

Пятого октября Курчатов собирает совещание, единственным вопросом которого было состояние строительно-монтажных работ по комплексу объекта "А". В Управление строительства, которое к тому времени переместилось из поселка Теча в "Березки", где находился и домик Курчатова, съехались А. П. Александров, В. В. Чернышев, М. М. Царевский, заместитель директора завода, а тогда еще Базы-10 П. Т. Быстрое, В. А. Сапрыкин и руководитель монтажных работ П. К. Георгиевский.

Положив перед собой блокнот и изредка заглядывая в него, Игорь Васильевич начал с обобщенных показателей работы за последние месяцы. Некоторые из присутствующих впервые услышали точные данные о численности коллектива. Курчатов подчеркнул, что количество работающих на промшющадке постоянно растет. Если в июне 1947 года их было 33 тысячи 322 человека, то на начало октября — более сорока тысяч. [135] Переход к монтажным работам еще больше увеличил поток грузов, направленных в адрес Базы-10. В июне прибыло сто пятьдесят вагонов, а в августе — уже восемьсот тридцать четыре — со стройматериалами и оборудованием для объекта "А".

— Наверное, здесь не надо лишний раз говорить, что эти огромные ресурсы государство могло использовать для восстановления стоящих в руинах городов и сел, — подчеркнул И. В. Курчатов. — Мы имеем все, что запрашиваем. Так почему нет обещанных результатов? Послушаем товарища Сапрыкина…

Василий Андреевич посмотрел на начальника строительства. Царевский ободряюще кивнул, главный инженер поднялся с места и, не заглядывая в бумаги, заговорил: — Строительная часть объекта "А" выполняется с хорошими показателями, правда, мы все время опаздываем по срокам, установленным правительством. Я впервые вижу такое сверхдинамичное развитие стройки. Судите сами: на 1946 год Спецкомитет и Совет Министров СССР определили план капитальных вложений в 85 миллионов рублей, а мы освоили 103 миллиона рублей. На этот год запланировано 200 миллионов, а освоено будет не меньше 280.

Царевский бросил реплику: "Василий Андреевич, ты про бетон скажи"!

Сапрыкин достал заготовленный заранее лист ватмана и протянул его Курчатову, а присутствующим разъяснил: "Еще в июне мы уложили 12 тыс. кубометров бетона в котлован объекта "А", а в августе — в 3 раза больше, чем в июне, т. е. 47 800 кубических метров бетона. Такими показателями можно гордиться".

Курчатов отложил ватман и обратился к Царевскому:

— Михаил Михайлович, бетона вы в землю вогнали много, но мне сказали, что мешают инженерные сети, коммуникации. Ведь у вас есть специальное подразделение, которому поручена прокладка водопровода и канализации. Скоро зима, и без коммуникаций стройка замрет.

Генерал Царевский вскочил и по обыкновению, не стесняясь в выражениях, стал обвинять поставщиков в том, что вовремя не прибыли трубы необходимых диаметров. Сапрыкин, вырвав листок из блокнота, карандашом что-то написал на нем и пододвинул к Царевскому. Начальник стройки, скосив взгляд на листок, сообщил Курчатову:

— Игорь Васильевич, по 14 километров в месяц сетей укладываем, и это при безобразных поставках. Не с тех спрашиваете. Мы все, что можем, делаем! Вот на днях бетонную дорогу от соцгорода до "Аннушки" в 11 кило метров длиной закончили. Были бы свои трубы, и с ком муникациями все было бы нормально.

Следующим Курчатов поднял заместителя начальника стройки по монтажу Петра Константиновича Георгиевского. Монтажники работали хорошо, быстрыми темпами и с высоким качеством вели монтаж главных схем атомного котла. Рядом с объектом каждый день росла труба, по проекту ее высота должна была достигать 120 метров. Курчатов недоверчиво взглянул на него:

— Так уж и проблем у вас нет? А мне говорили ваши работники, что не хватает людей. Рабочая смена 12 часов, а если не выполнено сменное задание, то работают и по 16–18. Так люди долго не выдержат.

Георгиевский невозмутимо ответил:

— Игорь Васильевич, нам не хватает на монтажных работах 1180 человек. Но тревогу вызывает другое. Стройка оказалась без свинцовой проволоки. Нужно 10 тонн. Ждем, что завтра специальным самолетом проволока будет до ставлена в Челябинск. Грузовые автомашины ждут сигнала, чтобы выехать на аэродром Челябинского авиационного училища. Если завтра проволоки не будет, наступит катастрофа, мы не сможем защитить металлические конструкции уранового котла от коррозии.

В протоколе совещания для истории осталась короткая запись, состоящая всего из 2-х пунктов, они касались проблем поставок оборудования и проволоки. [136]

Вечером Курчатов позвонил в Москву. На следующий день проволока была на стройке, а чуть позже пришло все недостающее оборудование.

Министерство путей сообщения в июне 1947 года ввело "шестидесятисемитысячную" серию для вагонов с грузом для Челябинска-40. Под угрозой сурового наказания работники железной дороги должны были обеспечить скорость движения таких эшелонов не менее 400 километров в сутки. Больше того, особо срочные грузы (даже объемом в 1 вагон) доставлялись из Челябинска и Свердловска на стройку отдельными паровозами.

Для специалистов была введена ежедневная бронь на 3 места в поездах и самолетах Москва — Челябинск и Москва — Свердловск. [137]

Через несколько дней на стройку приехал и прожил там до пуска первого промышленного реактора начальник Первого главного управления Борис Львович Ванников. С его приездом дела закрутились быстрее. Иногда жесткий стиль руководства Б. Л. Ванникова внушал страх даже генералу Царевскому, который никогда и никого не боялся, так как его лично знал Сталин. Не раз Царевский, завидев "Виллис" Ванникова, находил повод немедленно скрыться, чтобы не встречаться с грозным начальником. Царевский мог накричать на человека, обругать его нецензурными словами, но он никогда и никого не посадил. Ванников любил спрашивать у подчиненных, есть ли у них дети. И когда получал утвердительный ответ, говорил:

— Если не выполнишь задание, детей своих больше не увидишь.

На совещаниях у Ванникова всегда сидели два полковника из госбезопасности, и бывало так, что они уводили одного из руководителей стройки с совещания в тюрьму, а затем отправляли в лагерь на много лет.

Ванников мог заставить ночевать человека в любую стужу в котловане, а потом сказать столь жестоко наказанному человеку:

— Ты можешь пожаловаться на меня Берии или Сталину, а мне жаловаться некому, с меня Сталин спрашивает, как тебе и не снилось, так что не обижайся.

Разговор на повышенных тонах с начальником Первого главного управления иногда заканчивался домашним арестом того или иного руководителя. Несколько раз за "дерзость" по отношению к Ванникову в отстаивании своей точки зрения этим наказанием заканчивались деловые диалоги для начальника Спецмонтажа В. Ф. Гусева.

На стройке работали монтажные организации, входившие в структуру Управления строительства № 859. Для ведения монтажа сантехники 17 июля 1947 года приказом М. М. Царевского образован строительный райой № 6.[138] Первым его руководителем стал Яков Семенович Полетаев. Управлению строительства подчинялись монтажники Стальконструкции. (М.Н. Гринберг, Г.А. Маренц). Другие организации подчинялись монтажной конторе Главпромстроя, немало было и таких монтажных подразделений, которые подчинялись другим министерствам. В ведении монтажных работ принимали участие организации Министерства строительства предприятий тяжелой индустрии (министр — П.А. Юдин): Проектно-монтажное управление № 71 треста Уралэлек-тромонтаж (Б.В. Бакин, В.Я. Лапшаков), Монтажно-строитель-ное управление № 11 треста Союзпроммонтаж (С.А. Тагильцев, Б.И. Каблуков), Монтажно-строительное управление № 1 треста Уралсантехмонтаж (А. Янишевский,Н. Смазнов), Монтажно-строительное управление № 105 треста Гидромеханизация — Эпрон (П.А. Карцман, И.К. Буздигер). Для выполнения отдельных специальных работ привлекались подразделения трестов Тепло-контроль, Связьстрой, Союзтеплострой, Термоизоляция, Метро-строй, Монтажной конторы № 7.