Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров

И. Сталин требует: «Немедленно отмените выборное начало в батальонах, ибо оно может погубить всю армию. Выборный командир безвластен, ибо в случае нажима на избирателей его мигом переизберут. Нам нужны, как известно, полновластные командиры. Стоит ввести выборность в рабочих батальонах – это сразу же распространится на всю армию, как зараза. Жданов и Ворошилов, потрудитесь войти в Военный совет обороны Ленинграда. Ленинград не Череповец и не Вологда. Это вторая столица нашей страны. Военный совет обороны Ленинграда не вспомогательный орган, а руководящий орган обороны Ленинграда. Представьте конкретный план обороны Ленинграда. Будет ли у вас кроме основной укрепленной линии создана и другая, более узкая укрепленная линия? Если будет, то каким образом?»[144]

И как бы в подкрепление своих предложений И. Сталин 26 августа 1941 г. делегирует В. М. Молотова – заместителя председателя ГКО, Г. М. Маленкова – члена ГКО, Н. Г. Кузнецова – народного комиссара Военно-морского флота, А. Н. Косыгина – заместителя председателя Совнаркома СССР, П. Ф. Жигарева – командующего ВВС Красной армии и Н. Н. Воронова – начальника артиллерии Красной армии уполномоченными ГКО для рассмотрения и решения совместно с Военным советом Главного командования Северо-Западного направления и Военным советом Ленинградского фронта всех вопросов обороны Ленинграда и эвакуации предприятий и населения из него[145].

История свидетельствует о том, что в те исключительно сложные дни боевых действий, когда решалась судьба Ленинграда, да и всей страны, Верховный главнокомандующий И. Сталин находил время, чтобы вникнуть во все, что делалось там. Он, обладая тактичностью в отношении принимаемых решений по организационным вопросам, требовал более продуманных, взвешенных и оперативно необходимых мер. Одновременно, как Верховный главнокомандующий, он требовал объективности, правдивости и ответственности представленных донесений. И. В. Сталин видел, что на этом важном направлении делается много нужного, и делается благодаря высшей ответственности партийно-советского руководства. Далеко не так вели себя партийные и советские работники ряда городов в эти первые не только часы войны, но и дни. Представляет интерес письмо членов штаба обороны г. Ельня Смоленской области в Политбюро ЦК ВКП(б) от 1 июля 1941 г. В нем указывается: «…успехам, временно достигнутым немцами на определенных участках Западного фронта (в частности, на Минском направлении), во многом, если не во всем, способствовала паника, царящая в командирской верхушке отдельных воинских частей, и паническая бездеятельность местных партийных и советских органов.

Мы свой вывод подтверждаем некоторыми характерными факторами. На территории нашего района действует войсковая авиаединица… С первых дней военных действий это соединение не получало точных боевых заданий, т. е. личный состав (летчики) на заданном курсе не обнаруживал объекта и вынужден был искать цели по своему усмотрению. И подчас разгружали бомбовые люки, не создавая необходимого боевого эффекта…

Если на первый день такую вещь можно как-то прощать, то, нам кажется, положение сейчас не улучшено, а наоборот, ибо у командования этого подразделения царит полная растерянность, т. е. стоит только ночью пролететь над районом неизвестному самолету (а при существующем у них порядке почему-то все ночью летящие самолеты для них неизвестны), как они поднимают панику о высаженном десанте противника, вопят о помощи, чтобы поднять боевые дружины, созданные у нас в районе… и в ночь с 26 на 27 июня вели бой с мнимым десантом врага, а когда мы приехали со своей боевой дружиной из числа коммунистов и комсомольцев, то обнаружили безобразнейший факт, т. е., оказывается, они всю ночь гонялись за призраком опасности, неизвестно в кого стреляли и в результате смертельно ранили двух бойцов.

Не лучше, а еще хуже дело обстоит с руководством районным со стороны Смоленского райкома и облисполкома. С 22 июня мы не получаем никаких указаний о нашей деятельности, особенно в последние дни, когда над Смоленском начали появляться вражеские самолеты. Ни секретарь обкома (Д. М. Попов), ни председатель облисполкома (Р. Е. Мельников) не дали ни одного указания и совета и даже не отвечали на телефонные запросы, хотя, по точным данным, на Смоленск сброшено пока не более 10 бомб, из них часть не разорвалась. Почти единственная директива, которую получили 27 июня 1941 г., датированная 23-м числом этого месяца, где облисполком требует сведения о состоянии церквей и молитвенных зданий в районе. Читаешь эту директиву и невольно думаешь: неужели сейчас нечем заняться? Получилось так, что каждый район предоставлен сам себе…»[146]

Авторы данного письма Валуев (первый секретарь Ельницкого РК ВКП(б)), Гусев (второй секретарь Ельницкого РК ВКП(б)), Шарков (Ельницкий райвоенком, интендант 2-го ранга) в заключение пишут: «Убедительно просим политбюро ЦК ВКП(б) и лично Иосифа Виссарионовича Сталина ударить по паникерам и всем, кто способствует порождению паники, принять необходимые меры в отношении местных партийных и советских органов, в частности, по Смоленской области, ибо если и дальше каждый командир и руководящий советский и партийный работник начнут заниматься эвакуацией своей семьи, то защищать Родину будет некому. Наше дело быть на фронте, а жен и детей, если это потребуется, эвакуируют специально созданные органы»[147].

С началом войны поток писем Сталину возрос. Писали все: от рядового до генерала, от рабочего до конструктора, от крестьянина до председателя или директора колхоза (совхоза). Писали школьники, окончившие 10-й класс, и их учителя, писали студенты и профессора. Этот поток людской боли и переживаний и исходившие от сердца предложения, как победить, и многое другое выплеснулось в людское горе, обнажив тот слой населения, который знает, что будет трудно, но надо пережить, побороть и… победить. Но был и другой слой – он значительно тоньше, но… был. Например, это касалось эвакуируемых ленинградских и московских детей в Ярославскую область. Так, на 1 августа 1941 г. из Москвы и Ленинграда было эвакуировано 250 тыс. школьников в Рязанскую, Тульскую, Ярославскую области. По результатам проверки отделом школ управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) были выявлены серьезные недостатки, недопустимые в отношении детей. 22 августа 1941 г. оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О детях, эвакуированных из Москвы и Ленинграда», в котором указывалось: «ЦК ВКП(б) установил, что в Тульской, Ярославской, Рязанской и других областях для эвакуированных детей до сих пор не созданы нормальные бытовые условия и не обеспечено их надлежащее медицинское обслуживание.

Во многих районах дети живут скученно, в неприспособленных помещениях. Так, например, в Тотаевском и Любомском районах Ярославской области дети спят на полу. В ряде районов Рязанской и Ярославской областей нет бань, и дети со времени приезда ни разу не мылись. Медицинское обслуживание не организовано. Во многих интернатах совершенно отсутствует медицинский надзор. Вследствие антисанитарных условий, плохого