Саван для блудниц - Анна Данилова

– Оля, ты предупредила маму, что задержишься? Она очнулась и тряхнула головой.

– А у нас в классе парня убили, представляете? Топором по голове. Прямо в школе… в кабинете географии.

Михаил Яковлевич, обгонявший в это время идущую впереди машину, резко нажал на газ и едва успел вырваться вперед, чтобы занять место на правой полосе, – слева от него, навстречу, неслась, почти летела белая призрачная «Мазда»…

Оля зажмурилась и услышала, как ее любовник выругался.

Все произошло так неожиданно, что Юля даже не успела осознать, как же получилось, что она, не предупредив никого из своих, очутилась в Петрозаводске… На борту самолета городской администрации, который направлялся в Карелию, находилась компания, которой для полного состава не хватало лишь губернатора, – три министра и заместитель главы администрации. «Земцова, – орал ей в трубку Корнилов, который от Сазонова узнал о намерении Юли заняться личностью Белотеловой, – если хочешь полететь в Петрозаводск, то через полтора часа приезжай в аэропорт, найди возле специального пропускного пункта человека по фамилии Харыбин, это мой хороший друг, а я его предупрежу, что ты по распоряжению прокурора полетишь на губераторском самолете, – бумагу я отправлю Харыбину со своим помощником, ну как, поняла?» Юля не поверила своим ушам. Но первым делом почему-то подумала не о цели своей поездки, а о Крымове, который будет ее разыскивать по всему городу. Она представляла себе его лицо, когда он узнает от Корнилова или от нее самой о том, где она провела ночь и каким образом добралась до Петрозаводска, и ей становилось приятно и смешно. Ее смущало только то, с какой легкостью открывается перед нею путь к прошлому Ларисы Белотеловой. Обычно после того, как одна удача следует за другой, наступает полоса сплошного невезения. Нельзя сказать, чтобы эта поездка была верхом ее мечтаний, но она могла помочь ей ответить на вопрос, откуда у такой молодой и одинокой женщины появились такие большие деньги на покупку элитной квартиры? Ну и, конечно, неплохо было бы узнать, от какой такой личной жизни сбежала Лариса из Петрозаводска.

Юля летела в маленьком отсеке, смежном с основным, более комфортным салоном, в котором дремали сильные мира сего, поглощая время от времени коньячок и закусывая лимончиком и крохотными аппетитными канапе, которые проносила на подносе мимо Юли стройная и просто-таки сногсшибательная по степени сексапильности стюардесса. Прислушиваясь к сонной тишине соседнего салона, Юля думала о том, что все эти министры и прочие вельможи, не испорченные как внешней, так и внутренней культурой, потому едут молча, не переговариваясь друг с другом, что уже все и давно друг другу сказали.

«Наверное, у них руки чистые, – усмехнулась она, глядя, как в очередной раз мимо нее несется на всех парах блондинистая стюардесса, распространяя вокруг себя ароматы кофе и духов, – ведь они моют их друг другу с утра и до самого вечера. Пока открыты банки… где тоже моют-отмывают, но уже деньги. Кругом сплошная чистота».

Полковник Харыбин, который неизвестно чем занимался (Юля так и не поняла, на кого он работает, то ли на администрацию, то ли на прокуратуру, а может, и на другие, более секретные службы), пришел к ней спустя полчаса после начала полета, сел в расположенное напротив кресло и предложил закурить. Это был маленький, с лисьими глазками, симпатичный и ироничный человечек в сером, хорошо сшитом костюме и в рубашке – удивительное дело! – без галстука!

– Юля Земцова! Я давно мечтал с вами познакомиться, еще тогда, когда вы раскрутили дело Ломова.

– Вы хорошо проинформированы. Уж не вербовать ли вы меня собрались?

– Отлично. Пять баллов.

– Это по какой шкале? Рихтера?

– Если бы нас не подслушивали, то я бы завербовал вас в качестве своей любовницы. Говорю это открытым текстом, потому что с такими женщинами, как вы, нужно действовать именно таким образом. Но понимаю, что получу отказ, который принесет вам, как это ни грустно для меня, массу чисто женского удовольствия.

– С чего это вы взяли?

– То, что вы откажете мне или что этот отказ принесет вам удовольствие?

– Вы меня совсем не знаете.

– Знаю. Я знаю о вас практически все. У нас в городе всего миллион с небольшим населения, поэтому все про всех все знают. Вы были любовницей Ломова, и он не скрывал этого. Больше того, ему нравилось бравировать этим…

– Я бы хотела остаться одна… – Дремота, которая вот-вот должна была плавно перейти в сон, исчезла, а в душе появилось вакуумное пространство, которое тотчас заполнилось до отказа соленой и холодной досадой. Даже сердце закололо.

– Извините, что напомнил вам о нем, но мне кажется, что вы крайне неразборчивы в своих связях.

– Вы же хамите, Харыбин.

– Меня зовут Дмитрий. Вот и сейчас вы связались не с тем человеком. Вам не приходило в голову, что Крымов использует вас на все сто, если не на двести процентов? И клиенты идут не к нему, а к вам.

– Да вы что?!

– Не кипятитесь. Выслушайте меня. Во-первых, у вас есть имя – многие в городе знают о раскрытых вами делах. И все – не переживайте! – понимают, что Крымовым здесь и не пахнет. Это вы с Шубиным пашете, да еще Щукина вам помогает, потому что умеет обращаться с нужными людьми и всегда знает, кому и сколько сунуть…

У Юли горели уши. Она и представить себе не могла, что кто-то может так хорошо разбираться во всех внутренних делах их агентства и посвящен даже в секретные способы поощрения продажных работников правоохранительных городских организаций, работающих одновременно и на прокуратуру, и на Крымова.

– Давайте начистоту. Чего вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы вы перешли к нам.

– К кому это К ВАМ? Вы работаете у Корнилова?

– Вы прекрасно знаете, где и на кого я работаю. Мы давно следим за вами и хотели бы переманить вас к себе. Подумайте, над вами не будет Крымова – человека, давящего на вас психологически и заставляющего вас подчиняться ему как мужчине…

– Ну, это уж слишком!

– Мне об этом говорил даже Ломов, представьте себе. Он все знал о ваших с Крымовым отношениях и тяжело переживал из-за этого…

– Да ваш Ломов был извращением! Он чуть не убил меня!

– А вы думаете, Зименков работал на Ломова?

Юля почувствовала, как ее замутило. Тайна убийства Ломойа, оказывается, была известна Харыбину и, стало быть, той организации, на которую он работает!

Значит, она у них на крючке!

Ей стало дурно при мысли, что ее в любую минуту могут привлечь за соучастие в убийстве Ломова – человека; который заманил ее в подвал дома, где накануне лишил жизни школьницу, чтобы-и с ней, с Юлией Земцовой, поступить таким же зверским образом. И если бы не Зименков, которого она защищала еще будучи адвокатом и который ее спас тогда… Так вот, оказывается, кто такой Харыбин! А Корнилов? Да ведь он, наверно, все знал и специально свел их здесь, чтобы дать возможность своему лучшему другу обработать и переманить Земцову…

Но ведь Корнилов, по сути, является негласным хозяином крымовскoго агентства, поскольку именно он предоставил средства на его организацию. И деньги эти пахли марихуаной… Или кокаином? Не отпусти он человека, занимающегося наркотиками, не было бы и тех денег. А что, если и Харыбин имеет отношение к этой грязной афере?

– Ладно, с вас и так достаточно: Просто я хотел предупредить вас об одном человеке, который с определенной целью возник рядом с вами.

– Вы ревнуете меня к нему? – Юля поняла, что речь идет о Звереве.

– Да; И не скрываю этого. Поверьте мне, что ничего, кроме разочарования, он вам не принесет.

– НО и у вас тоже ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ЦЕЛИ относительно меня, не так ли?

– Да. Но у меня много целей, а у него – одна. Возможно, что у него и вспыхнули к вам какие-то чувства чисто мужского свойства, но ничего серьезного…

– Можно подумать, у вас серьезные намерения.

– С вами прдсто не может быть Ничего несерьезного. Вы слишком целостны и умны, чтобы вами играть. Но ваша женская природа отравляет вам жизнь. Вы не можете существовать без мужчины. Поэтому и морочите голову бeдолагe Шубину –Слушайте, Харыбин, чтобы я вас больше здесь не видела! Можете записать этот наш разговорчик на магнитофон и отнести своему начальнику. Понятно? Я вас не боюсь. Я вообще никого не боюсь.

– Я знаю. Разве что темноты… – С этими словами Харыбин поднялся, с грустной улыбкой кивнул ей головой, как это делали офицеры еще в начале века, отдавая честь, и вышел из салона.

Юля слизнула с губ неизвестно откуда появившиеся слезы и закрыла глаза: ее только что морально изнасиловали.

Глава 8

Крымов отвез Ларчикову домой и, позвонив Щукиной, предупредил ее о своем приезде;

– Ты собиралась к Миллерше?

Надя, услышав это, заворковала по-голубиному в трубку, называя Крымова ласковыми словечками-прозвищами, которые придумывала на ходу и радовалась им, как ребенок. И Крымов, не привыкший к такому приторному сюсюканью, вдруг размяк от этого сиропа лести и неестественно бурной радости и понял, как хорошо быть идиотом-мужем при такой простой и гибкой, как ивовый прутик, женщине. Это вам не Юля Земцова, которая светится изнутри холодноватой рассудочностью с привкусом эмансипации. Хотя ценность такой женщины как любовницы несравнимо выше (главное, выбросить это вовремя из головы!)…