Боги ушли, твари остались - Михаил Владимирович Рогожин

Франц побледнел, затрясся всем телом, выпучил глаза и повалился на пол. Аделия вернулась за стол и налила себе кофе. Приводить почти бездыханное тело в чувства предоставила Марте.

После того как Франц пришел в себя, у него отпало желание угрожать Аделии. Он впал в какое-то слезливо-заискивающее состояние.

— Ты и с ним так поступила?

— Тебя не касается.

— Теперь моя жизнь зависит от тебя. А ты — не касается.

— Что нужно сделать?

Франц понял, что только искренний разговор между ними может заставить Аделию ему помочь. Поэтому сделал жест в сторону Марты, чтобы она ушла, подсел к столу, налил себе еще шнапс, выпил. Закусил яйцом, закурил.

— Давая начистоту. Здесь никого нет…

— А её не боишься?

— Марту? Абсолютно. Её сын женился на еврейке. Родилась дочь. Потом начались гонения. Я снимал здесь комнату. Марта обратилась ко мне. Пришлось вывести сына с дочкой в Швейцарию. Сейчас они переехали в Португалию.

— А невестка?

— Ею пришлось пожертвовать… не буду вдаваться в подробности. Сейчас я сам не в лучшей ситуации. Вчера меня едва не пристрелили антифашисты. Пришел приказ из Центра о моей ликвидации.

— Не верится, — криво усмехнулась Аделия.

Пришлось во всех подробностях рассказать о похищении, о сидении в бочке с закваской, о сложностях дыхания через соломинку.

Рассказ произвел впечатление. Аделия живо представила, как он с замиранием сердца, страдая от удушья, сидел в вонючей жиже.

— Тебе нужно исчезнуть, — согласилась она.

— Вот исчезли. Но нельзя же здесь сидеть до окончания войны.

— Думаешь, они победят?

— Для нас все равно, кто победит. Пристрелят и те и эти.

— Значит, на родину наплевать?

— Послушай, мы для родины сделали все, что могли. Возможно, даже больше, чем какие-то тыловые крысы. Раз родина решила от нас избавиться, выходит, мы ей больше не нужны. Так о чем сожалеть? Что не умрём геройской смертью?

— Что предлагаешь?

— Нам надо исчезнуть. А для этого придется умереть. Разбиться на машине, чтобы полиция обнаружила наши обгоревшие трупы. Установила личности. Вот тогда слежка прекратится, и мы сумеем перебраться в Швейцарию.

— Если сгорим не мы, то кто?

— Это я устрою. Ты должна помочь в другом. Насколько понимаю, тебя научили гипнозу. Можешь загипнотизировать?

— Не пробовала, но, возможно, да…

— Да или нет?

Аделия задумалась. В Белморлаге Лида Померанец проводила с девушками опыты. Она сначала вводила их в транс, потом делала совершенно безвольными и заставляла выполнять приказы. Однажды продела это с Аделией, после чего сказала, что теперь она тоже сможет. Аделия попробовала на одном вохровце. Заставила его снять штаны и усесться голой задницей в сугроб. Он просидел больше часа, отморозил себе яйца. Его отвезли в госпиталь. Объяснили, что по пьянке «пошел до ветра» и замерз. Лида несколько дней потешалась. Аделии вохровца было не жалко, он постоянно насиловал зэчек, но решила, что больше никогда не будет пользоваться этим.

— Да, — сказала она, — только без вреда для здоровья.

— Гарантировано. Просьба такая. Если погибнем, то воспользоваться моими счетами в банке я уже не смогу. А как без денег? Поэтому мы с тобой накупим бижутерию, снесем её в городской ломбард и представим, как золото. Тебе нужно будет сделать так, чтобы оценщик поверил. Сможешь?

— Не знаю…

— Потренируешься на Марте.

— Только не сейчас… я ужасно устала.

Франц решил, что на сегодня её лучше оставить в покое.

Глава двадцать вторая

Осмотрев кабинет, Альфред пришел к выводу, что Аделия стреляла в кого-то, кого заметила во дворе. Наверняка это был Франц. Информация, полученная от Хелльдорфа, требовала относиться к нему не просто как к банальному шпиону, целью которого было организовать встречу Аделии с Альфредом. Но как к серьёзному глубоко внедрённому агенту НКВД с обширными связями и источниками информации. От такого легко не избавишься. За ним стоит целая организация. Но для чего ему понадобилось похищать Аделию, тем самым разрушать собственными руками наметившийся союз. Или это часть хитроумного плана? Тогда в чем его суть? Еще раз проанализировав услышанное от Ульриха, Альфред остановился на такой трактовке событий: Аделия знала о готовившемся похищении, хотела сбежать, но Ульрих не позволил. Тогда она зашла в кабинет, нашла пистолет и приготовилась защищаться. Увидела в окне Франца, выстрелила, естественно, промазала. А он, возможно, прикинулся убитым, после чего, она еще рез попыталась убежать.

Главным выводом из этих предположений было то, что Аделия сопротивлялась, а значит, не могла быть соучастницей побега. В таком случае её немедленно нужно спасать. Но как? Интуиция подсказывала Альфреду, что Франц в ближайшее время выйдет на него. Наверняка начнёт шантажировать, требовать чтобы Альфред совершил предательство в обмен на жизнь Аделии. Так вот в чем был план Москвы! Разжечь в нём страсть и поставить перед выбором. Но он никогда не пойдет на это. Даже ради своей любви. Но где-то в глубине души зародилось желание обыграть противника. Заполучить назад Аделию, ничего не совершив в ответ.

Оставаться дома не хотелось. Альфред сел в машину, и поехал в отель «Адлон». Было наивно предполагать, что Франц прячет Аделию именно там. Но поджидать его он там мог.

В холле, как всегда, толкалось много народа. И первым, кого Альфред увидел, оказался князь Орланский. Он вальяжно раскрыл свои объятия.

— Голубчик, отныне вы обладатель бесценного бриллианта!

— Спасибо, князь.

— Это вас нужно благодарить. Она — чудо. Какая энергетика. Мы все пережили внутренний восторг, наблюдая за её танцами на углях. С такими талантами её нельзя прятать дома.

— Не в кабаре же выступать.

— Ни в коем случае! Мистическая природа её энергии должна заинтересовать наших ученых. Она ведь настоящий медиум. Убежден, что в ней скрыта какая-то древняя информация. Мне бы хотелось поговорить об этом.

— Не сейчас, князь. Есть проблемы с её мужем…

— О! Понимаю. Таких женщин не бросают.

— От него нужно избавиться. Иначе испортит жизнь и мне, и ей. Но я не хочу скандала. Вы же знаете, как фюрер относится к подобным вещам.

— Ну, при таком покровительстве Геринга, которое вы заслужили…

— Именно поэтому. Быть втянутым в подобный скандал мне не позволяет моя честь. Иначе просто пристрелил бы его.

— А что? Отличная мысль. Он кто?

— Владеет мыловаренной фабрикой где-то в Австрии.

— Мыло и без него есть кому варить. Послушайте, голубчик, пожалуй, попробую вам помочь.

— Серьезно?

Князь рассмеялся:

— А вы думаете, я только так — порхаю по салонам. Меня окружают разные люди. Объявить войну Англии я, конечно, не способен, а вот устранить человечка…

— Но здесь не должно быть политики, — еще более засомневался Альфред, зная, в каких кругах вращается князь.

— Ни боже мой! Исчезнет,