Подруга плохого не посоветует (СИ) - Дюжева Маргарита

Вот так спонтанно, молниеносно. Просто окатило с ног до головы нахлынувшими чувствами, и сопротивляться им нет сил, да и не хочется.

Я вся в предвкушении. Мысли давно и безнадежно заняты только Женей. Каждый миг в памяти его слова, его улыбка, весь он. И сердце в последние годы бившееся размеренно, от привычного образа жизни, теперь заходится в восторге. Каждый взгляд — разряд по оголенным нервам. Каждое прикосновение — удар током. Каждый поцелуй — словно взлет к небесам. Это нельзя передать словами, такое можно только чувствовать, впитывать и растворяться в своих ощущениях без остатка.

Все развивается так стремительно, бесповоротно, что нет времени одуматься отступить, да и нет желания отступать, за спиной крылья раскрылись, на которых к нему неслась.

Пропала. Окончательно бесповоротно. И не жалела.

Кажется я начинала понимать значение фразы: найти свою половинку.

Рядом с Женей я будто цельной становлюсь, словно все кусочки разбросанного пазла встают на свои места.

Со Стасом такого никогда не было.

Стас… Мой родной, любимый когда-то, а теперь бесконечно чужой. Он приходит домой, а я думаю о том, что хочу встречать другого. Он мне что-то рассказывает, а я мыслями совсем в другом месте. Он спрашивает все ли в порядке — я вру, что болит голова.

Раньше ловила каждое слово, каждый взгляд — теперь не слышу его, дрейфую в своем мире острых воспоминаний и горячих ожиданий.

А Стас не понимает. Не замечает ни черта, как и многие другие, гуляющие налево мужчины, уверен, что ничего не изменилось. Что хороший левак только укрепляет брак.

Он по-прежнему уверен, что его дома встречает верная, преданная жена, не догадывающаяся о его загулах. Хуже всего, что я внезапно поняла — он все еще любит меня, я — его семья. Эта Лера — просто развлечение. И его такая жизнь устраивает — огненный вулкан страстей на стороне и тихая уютная гавань дома. Ему так удобно.

Мне нет. Тихая гавань меня душит, и я все чаще задумываюсь о том, а что если…

— Любимая, — с придыханием на ухо шепчет муж, внезапно подкравшись сзади и прижимая к стене. Руки на моих бедрах, сжимают, поглаживают, пытаются забраться под одежду. А я будто кол проглотила, ни шевельнуть не могу, ни прогнать. Тошно.

Его прикосновения перестали вызывать отвращение, отторжение. Меня не передергивает, ни плющит от них. Все гораздо хуже. Мне от них никак. Плевать. Тело и не думает откликаться, в душе штиль. Даже мысли о том, что он вчера был с Валерой не угнетают, ревность, которая раньше, как анаконда оплетала кольцами и давила, теперь больше похожа на недовольство, что кто-то лапал принадлежащее мне, и теперь надо либо отмыть, либо выбросить.

Скорее второе.

Стас прикусывает нежно ушко, и тут же целует, опаляя кожу горячим дыханием.

И вот тут меня накрывает. Злость. Внезапная, отчаянная. Оттого что меня без спроса лапает посторонний!

Да, именно так.

Поднырнув под руку, уворачиваюсь от него и, не оглядываясь, иду на кухню. В горле пересохло, хочу воды. Холодной. Залпом. Большими глотками.

Стас настигает меня через пару шагов:

— Лика! Да что с тобой такое? — хватает за руку и разворачивает к себе лицом раздраженно, — ты сама не своя в последнее время!

Надо же заметил! А я думала он — толстокожий бегемот, которому все нипочем!

— Я себя плохо чувствую, — отмахиваюсь от него небрежно и иду дальше.

— Все это время?

— Да!

Он снова рядом. Нависает надо мной, в глаза требовательно заглядывает:

— Ты никогда не умела лгать!

По спине бежит холодный липкий пот. Противный, гадкий. Сердце затихает, словно зайчонок испуганный.

Смотрю на него и отвернуться не могу, сил нет. Мне почему-то страшно. Я не готова к разговору. Я так привыкла молчать с тех пор как узнала о Валере, а теперь слова застревают в горле липким комком и не желают выходить.

— Ты все время о чем-то думаешь, — напирает он, и я с трудом сдерживаюсь чтобы не начать отступать.

— О работе, — голос предательски дрожит, выдавая мое волнение, — ты же знаешь. У меня повышение.

— Нет, не о работе, — категорично мотает головой муж.

Похоже, пять лет жизни и его научили разбираться в моих мыслях, чувствах, эмоциях.

— О чем тогда по-твоему??? — злюсь. Когда меня загоняют в угол я злюсь, и готова выпустить когти, чтобы защищаться.

— Ты беременна? — спрашивает в лоб, и я теряю дар речи.

Чего, б**?

— Ты то болтаешь без умолку, то в молчание проваливаешься. Отталкиваешь меня, не хочешь заниматься сексом. Когда мы с тобой в последний раз спали? Не помнишь? Вот и я уже забыл. Живу как монах!

Бедный ты мой! Как монах живет, тела женского не видит! Скотина!

— Ты нервная, бледная. Постоянно жалуешься на самочувствие. У тебя то голова болит, то живот. Все признаки беременности.

Да ладно? Вот прям все-все? То есть если жена внезапно стала молчаливой, это однозначно залет? И если бледная — тоже залет? А уж если не дает, то стопроцентный залет. Гениально. И ведь ни единой мысли о том, что сам где-то накосячил. Нет, что-ты! Все женское недовольство всегда объясняется либо ПМС, либо беременностью. Норма-а-а-а-ально.

— Я не беременна, — сложив руки на груди, смотрю на него исподлобья, с трудом перебарывая желание послать в далекие дали.

— Надо сделать тест, — напирает он.

Стас бывает крайне настойчивым и упертым когда ему в голову втемяшивается какая-то блажь.

— Непременно! — фыркаю вне себя от этого фарса.

— А еще лучше сходить к врачу, пусть все проверит. Тесты врать могут, — рассуждает мой дорогой муж, задумчиво оглядывая меня с ног до головы.

— Со стороны может показаться, что ты этого хочешь!

— Конечно хочу, — удивленно смотрит на меня, вскинув брови, — а ты разве нет? Нам уже давно пора этим вопросом озадачиться.

Ё-моё!

— Я хотел поговорить об этом, но как-то все откладывал. Думал, вдруг само получится. Сына хочу, а года через два еще одного ребенка. Дочку.

Мне плохеет. Он серьезно планирует нашу семейную жизнь? Думает о детях, о том, как жить дальше?

Вот тут становится реально больно и обидно.

Раз так хотел, то какого хрена?

Какого, мать твою хрена, ты шляешься по другим бабам? Воспринимаешь это как норму??? Надеешься, что жена залетит, а сам при этом натягиваешь Леру по самые гланды.

Гадко.

К врачу я, пожалуй, схожу. К знакомому. Пусть выпишет справочку о том, что воздержаться от половой жизни надо. Чтобы его поползновения пресекать.

А еще лучше, надо все ему высказать! Все! От и до! И о том, что знаю о его похождениях, и о том, что у меня самой появился другой. И о том, что это конец.

Точка. Жирная. После которой начинается пустая строка. Вместе нам не быть.

Открываю рот, чтобы начать этот разговор, но ничего не выходит. Слова застревают в горле, разъедая изнутри, кипят во мне, но не находят выхода. Сдрейфила. Опять. Не хватает пороху окончательно сломать привычную жизнь и начать заново. Поэтому сердито выдаю:

— К врачу пойду завтра!

— Вот и умница, — привычно целует в висок и идет к холодильнику, а у меня кислота по венам бежит от собственной трусости, бессилия.

В пятницу Женя пригласил меня к себе, и я естественно согласилась. Мне так надоело встречаться с ним урывками, довольствуясь жалкими крохами, что я его предложение встретила с диким восторгом. Вечер с ним вдвоем — да я за это душу дьяволу готова продать!

Осталось только Стаса сбагрить.

«Привет. Заберешь его завтра?» — отправляю письмо, уже не испытывая никаких сомнений, никакой внутренней дрожи.

Чуть не сдохла отправляя первое письмо, пытаясь сыграть роль уверенной в себе женщины, которой на руку интрижка мужа, а сегодня сегодня никаких игр. Все правда.

Раздается звонок, и я в ступоре смотрю на экран. Там высвечивается Валера. Весьма неожиданно.

Пожав плечами, отвечаю ей:

— Да.

— Ты не обнаглела случаем? — в красивом голосе звучит змеиное шипение. — Я тебе нянька что ли?