Риша решает! - Алекс Хилл

Хохлома: Не советую вам тут шутки шутить. Толя, не забудь, ершик – твой друг.

Толька: Он-то друг, а вот ты под сомнением *смайлик-какашка*

Кир: А кто тут шутит? Все правда. Яр, тебе придется еще пару рук и ног пришить для новых тату.

Хохлома: Тогда вот вам еще правда. Сейчас у меня будет первый урок по битью, и я планирую много практиковаться. Спите вы крепко, рука у меня легкая. Как вам любимое эмодзи Толи для первого эскиза?

Колька: Напугал)

Леха: Свинью себе купишь и на ней практиковаться будешь. Моей нежной кожи ни одна иголка не коснется*смайлик-ангел*

Риша: Зачем ему свинья, когда он и так в зоопарке живет?)

Кир: Ооо… пришел наш смотрящий) Как дела с рефератом?

Леха: Риша! Риша!

Риша: Что? Что?

Леха: *фотография*

Прищуриваюсь, стараясь разобрать, что именно прислал Лешка. Камни, что ли? Зачем он их в сковороду положил?

Леха: Как думаешь, картошка готова?

Картошка? Это? Открываю фото еще раз, разглядывая его под разными углами. Он что, ее даже не почистил?

Риша: Нууу… как тебе сказать? Она готова к полету в мусорный бак.

Толька: Ты опять все сжег?!

Колька: Поели, называется…

Кир: А я все понять не мог, чего так костром пахнет…

Хохлома: Говорил же, нам нужен нормальный мангал. Картошку в фольгу завернул, в угли бросил, и она сама там печется. Такую невозможно испортить.

Риша: Никакого мангала! Леша весь город спалит!

Переписка с гномами развеивает тоску, возвращая хорошее настроение. Они – моя батарейка. Единственное настоящее подтверждение того, что со мной все в полном порядке. Да, я не ракушка. Нет во мне жемчужин и драгоценностей. Я, блин, камень. Твердый, шершавый и тяжелый. Но кто сказал, что это плохо? Кто сказал, что он бесполезный? Таким можно и окно разбить, и чью-то тупую башку. Камень не лжет о том, кто он. Ничего в себе не прячет и ничего не боится. И мне нравится быть камнем. Нравится быть уверенной в том, что, какая бы фигня ни случилась, я все выдержу.

Убираю телефон в сторону, подробно расписав, как нужно заваривать порошковое пюре, а с сосисками гномы уже давно на «ты». Сегодня они точно не умрут голодной смертью, я могу быть спокойна. Кошусь на закрытый ноутбук, легкая дрожь расползается по груди.

Камень не лжет. Меня тянет к Стасу, манит его предложение. Попробовать, испытать себя и его заодно. Поставить номер с крутым танцором, вынырнуть из родного болота в новый и еще неизведанный водоем, который может оказаться как лужей, так и морем. Крошечное пламя разгорается все ярче, его питает азарт. Так и слышу в голове звонкий голос: «Давай, Риша! Сделай это! Давай! Давай! Покажи всем!»

Камень ничего не боится. Так и есть, но это не значит, что камень глуп и безрассуден. Я знаю наперед, чем все это закончится, и не позволю еще раз бросить себя в бетонную стену. Разочарование, отчуждение, презрение. Не хочу больше подобного. С меня хватит. Стасу придется выбрать себе другую партнершу.

* * *

– Арина, вы считаете меня глупцом или слепцом? – спрашивает Владимир Евгеньевич.

Плотные листы свеженапечатанного реферата хрустят в моих пальцах, по аудитории прокатывается недовольный шепот одногруппников. Сегодня последний день сдачи и защиты рефератов, до конца пары осталось всего пятнадцать минут, а преподаватель мировой экономики все никак не нарезвится, мучая меня абстрактными вопросами.

– Ни тем и ни другим, – сдержанно отвечаю я.

– А как вы думаете, сколько раз я уже видел этот реферат?

– Не могу знать.

– Попытайтесь угадать. Вдруг повезет. Получится – поставлю вам три.

Переминаюсь с ноги на ногу, потому что уже устала стоять у расстрельной стены. Владимир Евгеньевич подпирает подбородок кулаком и смотрит на меня, явно забавляясь.

– Давайте, Арина. Вам уже нечего терять.

– Тринадцать, – называю первое число, которое приходит в голову.

– Мимо. Вам два за реферат.

– Я не согласна.

– С чем?

– С оценкой.

Бушующее волнение одногруппников слышится в шорохе и скрипе стульев, но я не отрываюсь от блеклых глаз вредного старика.

– Надо же. – Владимир Евгеньевич кривит морщинистый рот и кивает. – Аргументируйте.

– Реферат действительно скачан, но я рассказала тему, не заглядывая в текст, и ответила на все дополнительные вопросы. Соответственно материал мною усвоен.

– Даже если так, работа выполнена не полностью.

– Верно. Но если часть работы выполнена, то оценка должна быть выше двойки. Это будет справедливо.

– А почему вы не выполнили остальную часть? Почему не написали реферат самостоятельно, раз уж в теме вы разобрались?

– Да ставьте ей уже два! – выкрикивает Ангелина Рыжикова, которая должна отвечать после меня.

– Нас тут еще пять человек на защиту! – поддерживает ее подружка, Мира Свеклова.

– Успеете, девушки. Я принимаю должников на кафедре по четвергам с пяти до шести тридцати.

– Как будто у нас дел других нет, – тихо шипит Ангелина.

– Пока вы студенты, все ваши дела – это учеба и домашняя работа. Да, Арина? Вы со мной согласны?

Аудитория замирает в ожидании. Они все будут счастливы, если я покорно кивну, приму свою двойку и сяду за парту, но…

– Нет. Не согласна.

– Почему же? – воодушевленно спрашивает Владимир Евгеньевич. – Расскажите. Мне очень интересно.

Через десять минут, закончив доказательный доклад о том, что студенты тоже люди, я все-таки получаю свою честно заработанную тройку, а вдобавок ментальные подзатыльники от одногруппников. Каждый за себя, пупсы. У нас здесь не Диснейленд. Собираю вещи в рюкзак и выхожу из аудитории. За спиной слышится привычный недовольный бубнеж.

– Эта Марковская достала. Ни фига не делает, а потом семинары срывает.

– Ага. Мышь облезлая. Как же она бесит.

– Эта мышь вас прекрасно слышит, – оборачиваюсь я к Рыжиковой и Свекловой. – И вам лучше отойти подальше, если хотите ее пообсуждать, а то мало ли… вдруг мышь бешеная.

– Ого, – порывисто хмыкает Ангелина. – Ты сегодня и с нами разговариваешь? Твой двухгодовой бойкот окончен?

– Да я так, предупредила по доброте душевной.

– Предупредила? О чем? Иди первоклашек пугай.

– Они и то крупнее будут, – хихикает Мира.

– Да и умнее некоторых, – мрачно говорю я.

Разворачиваюсь и шагаю дальше по коридору. Облизываю сухие губы, шум от топота и разговоров не заглушает ядовитые голоса позади.

– Тварь больная.

– Угу.

– И почему ее к нам определили?

– В психушке, наверное, койки закончились.

– А может, туда страшил не берут. Ну, чтобы других пациентов не пугать.

Живот сводит от спазма, и я резко останавливаюсь. Голова пустая, взгляд мутный.

– Эй! Чего вста…

Медленно бреду по тротуару, прижимая салфетку к рассеченной губе, и крепко сжимаю телефон