W&H (СИ) - "Тринадцатая Причина"

— Я не… — Обычно пышущая жаром и энергией Инид трепала край своего пиджака, не зная, куда деть руки. — В общем, ты не так понял и это не твоё дело, вот, — чуть более уверенно проговорила она, но смотрела девушка куда угодно, только не в зелёные глаза Гарри.

— Это моё дело, — недоумённо фыркнул Гарри в ответ, — это же мой отец. — Его глаза расширились, кое-что вспоминая. — Ты же встречаешься с Аяксом…

— Мы расстались, — пискнула Инид и, попытавшись увести тему в сторону, проговорила: — Я разговаривала с мамой, и у оборотней… — она замолчала.

— Что?

— У оборотней рождаются только оборотни, — наконец Инид заглянула в глаза друга, но не нашла там того, чего искала. Гарри просто не понимал, к чему она это сказала. Пока он раздумывал, Инид вытянула вперёд руку и спросила: — Дашь рисунок?

Гарри на автомате протянул сложенную вдвое бумажку. Инид выхватила её и быстро-быстро начала удаляться. Он окрикнул её, но всё было без толку. Подруга лишь ускорилась, убегая в сторону женского общежития.

— И что делать? — спросил он, ошеломлённо всплеснув руками, но вопрос повис в воздухе и остался без ответа.

***

Всю первую половину четверга Инид избегала Гарри как только могла, а когда он подходил ближе — она убегала, оставляя его на растерзание ребят, спрашивающих, что происходит. Такое положение дел его бесило, пока он в конце концов не плюнул, решив, что оно того не стоит. Ну, влюбилась Инид в крёстного — это её проблемы. Он просто махнул рукой, ничего более не предпринимая.

Полчаса назад Гарри вернулся из Джерико после посещения Юджина. В отличие от Уэнсдей, он не зависал у друга каждый день, но заходил проверить несколько раз в неделю. Он не очень верил, что его слова как-то помогут другу выздороветь, но Уэнсдей явно так не думала, постоянно отлучаясь в город.

Инид нашла Гарри в четырёхугольном дворе и с горящими глазами начала рассказывать свою идею по поводу предстоящей пятницы. Конечно же, она не забыла упомянуть, что все знакомые с Уэнсдей ребята согласились на эту идею. Оставался только Гарри.

Ни рисунок, ни разговор она не упоминала, вообще делая вид, что ничего не случилось и всё осталось как прежде. Хотя Гарри всё равно заметил, что она волнуется при разговоре с ним. Однако он твёрдо решил оставить чувства самой подруге и не лезть в них.

— Сюрприз с тортом для Уэнсдей? — не поверив свои ушам, Гарри повернулся, едва сдерживая саркастичную улыбку.

Инид светилась от переполняющей её энергии. Было видно, насколько сильно она верит в эту идею и хочет порадовать свою подругу.

— Всё будет здорово! — заявила улыбающаяся Инид. — Торт будет состоять из какао и самого горького шоколада, который только можно найти. Я знаю, ей понравится.

Что понравится Уэнсдей, знала только сама Уэнсдей, ну, или какой-нибудь особо отчаянный чёрт из ада, — так подумал Гарри.

— Дизайн торта сделал Ксавьер. Мы его уже заказали, придёт к вечеру. — Инид восприняла молчание Гарри как сомнение, так что приняла решение завалить его ненужной информацией: — Собираемся в полночь на острове Ворона, в склепе Крэкстоуна, — на этом моменте подруга несколько стушевалась, — впервые в жизни вижу, чтобы кто-то был рад праздновать свой день рождения на чьей-то могиле.

— Ну, хоть не нужно раскапывать его тело, — пожал плечами Гарри, раздумывая, насколько такая идея в действительности понравилась бы их общей подруге…

— Это было бы в её стиле, — пробурчала под нос Инид, поёжившись. Кажется, перспектива раскапывать тела её не вдохновляла. — О, так ты согласен? Замечательно! — она от радости несколько раз хлопнула в ладоши.

— А что насчёт рису…

Как только Инид поняла, что хотел сказать Гарри, она его моментально перебила:

— Полночь. Склеп Крэкстоуна. Пока!

— Сбежала, — констатировал Гарри, наблюдая, как подруга вприпрыжку убегает в другую сторону.

Уже вечером, после отбоя, Гарри выбрался из своей комнаты и направился на причал. Кент, который тоже должен был идти на праздник в честь дня рождения Уэнсдей, смылся куда-то ещё до отбоя. Гарри предполагал, что тот пошёл с какой-то девушкой и, как галантный джентльмен, решил ей помочь с чем-нибудь. Например, с переправой на другую сторону.

Под покровом ночи Гарри реквизировал одно из множества каноэ, стоявших рядом с причалом, и уже через десять минут слезал с него. Остров Ворона встретил его мёртвой тишиной и темнотой. Тут не было ни одного фонаря, а тропинки, проложенные учениками и бог знает кем, практически не угадывались. Луна была единственной помощницей, хоть как-то освещавшей округу. Гарри, естественно, не взял с собой фонарик: он настолько привык к магии, что просто не подумал об этом.

Гарри знал, что он пока что один на всём острове, ведь пришёл сюда примерно на тридцать минут раньше, чем нужно. Он хотел поговорить с крёстным, с которым общался пару раз в неделю в оговоренные часы. Сейчас как раз и был такой час.

Несколько раз споткнувшись о корни, торчавшие из земли, Гарри всё-таки нашёл склеп. Тот торчал между деревьями каменным памятником прошлому. Заходить в него Гарри не стал — лишь присел не так далеко, опёршись спиной о ближайший дуб. Отсюда прекрасно было видно вход и тропу. Наверное, любой другой на его месте испытывал бы дискомфорт от нахождения в тёмном лесу в одиночку, но Гарри всегда был чрезвычайно смел, осознавая, что нет на свете монстра страшнее человека. Палочка в кармане джинсов дарила уверенность в собственных силах; в конце концов он знал, что сможет отбиться от любого неприятеля.

— Сириус? — негромко позвал Гарри, заглядывая в зеркальце.

Ему пришлось подождать около минуты, прежде чем Бродяга показался на свет. Волосы у него были мокрые, видимо, он только что вышел из душа. Крёстный сбрил свои усы и стал как будто на пару лет моложе. Его чёрные глаза блестели, рассматривая крестника.

Они разговаривали, обмениваясь последними новостями. Но Гарри мало чего мог рассказать — только о своих успехах или неудачах в учёбе. А вот Сириус имел в своём распоряжении один занимательный факт:

— В общем, если тебе придётся применить магию — тебя отследят где-то за полчаса, но скорее всего раньше. И они стали накладывать купол диаметром в несколько миль, мешающий трансгрессии, — Сириус придурковато улыбался, а глаза его горели от пережитых воспоминаний.

— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросил Гарри.

— Провёл эксперимент, — не сдержавшись, Сириус хохотнул. Его крестнику же было не до смеха. — Да всё нормально, — махнул рукой Бродяга, — я был готов к их появлению, так что макнул их в дерьмо по самую макушку. Буквально. — Сириус был весел и вовсю улыбался, вспоминая своё приключение.

— Не делай так больше, — искренне попросил Гарри, внимательно разглядывая лицо своего крёстного на предмет каких-нибудь последствий столкновения с врагами.

— Не буду, — чуть серьёзней ответил Сириус.

Дальше Гарри рассказал о влюблённости Инид и о происшествии с рисунком. Сириус никак не отреагировал, кажется, его эта информация даже не удивила. Гарри предположил, что Бродяга понял это, ещё когда он в последний раз был в Неверморе.

— Пройдёт, — немного помолчав, всё же прокомментировал Сириус. — В вашем возрасте влюбляются во всё, что движется. А то, что не движется, — двигают и тоже влюбляются, — Бродяга осклабился.

— Она рассталась со своим парнем и стащила у меня твой рисунок, — несколько недовольно сказал Гарри.

— Нет тут ничего удивительного. Посмотри, какой я красавчик! — Бродяга искренне веселился. — Влюбилась и влюбилась. Был бы я женщиной, и встреть я самого себя мужчиной… — он присвистнул, — подростковая влюблённость — ненадёжная и скоротечная, так что не парься. На седьмом курсе у нас преподавала Мари Дюбуа. Молодая, красивая, француженка! Мы с ней…

Слева, в недосягаемости зеркала, на Гарри смотрели мёртвые белые глаза. Чёрные зрачки, бледная кожа, светлые волосы. Он видел её лишь боковым зрением и не мог точно сказать, на кого та была похожа. Призрак замер в опасной близости десятка сантиметров, не шевелясь и не моргая.