Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов

выветрится до следующего дня. Поэтому стараются не сажать женские экземпляры. Но в молодости трудно узнать, который из саженцев мужской, а который женский. И таким образом женские постоянно попадают в уличные посадки. Ну а раз проскользнули, надо принимать меры. В США прибегают к средству, которое разработали на конференции в 1953 году. Средство простое и решительное. Берут пожарный брандспойт и направляют струю под большим давлением на женское дерево. Вода сшибает семена, пока они еще не вызрели и не причинили неудобств.

Итак, на счету гинкго стойкость к огню и к автомобильному дыму. Этот перечень можно продолжить. Дерево не боится ни болезней, ни насекомых. Оно застраховано так надежно, что знающие библиотекари кладут в редкие книги закладки из вееровидных листочков. Это гарантия, что книжный червь или иная нечисть не сжует ветхие страницы. А знатоки краснодеревщики стараются отделывать стены кабинетов и спален гинкговой дранкой. Ни комар, ни таракан, ни клоп не рискнет появиться в таком помещении.

ПАПОРОТНИКОВИДНЫЕ

Расцвет папоротниковидных пришелся на каменноугольный период. Угрюмые ландшафты. Дожди. Туманы. Теплые болота, где жили и умирали предки современных папоротников.

Тяготение к влажным местностям сохранилось у папоротников до сих пор. И хотя есть среди них такие, что живут в степях и даже в пустынях, все же огромное большинство — жители дождливых, туманных краев земли. Чаще обитают в лесах, там влажнее.

Швейцарский ботаник А. Крист считает даже, что по обилию папоротников можно довольно точно судить о климате.

Былого засилья папоротников на земле уже нет, но кое-где их отчаянные попытки удержать за собой господство в ландшафте не остаются безуспешными. Новой Зеландии и Тасмании они придают особый облик. И в горы идут до вечных льдов. Не обычные, а древовидные! В тропиках взбираются на деревья и становятся эпифитами.

Основа папоротников — лист. Ультра-сложный. Стволы хорошо выражены только у древовидных. У наших, в умеренной зоне, надземного стебля часто вообще нет. Только подземное корневище. Споры зреют на листьях. Разносит их ветер. Большая часть гибнет зря. Крохотный заросток, вырастающий из споры, — самая ранимая фаза в жизни растения.

Животных привлекают мало. Правда, иногда дают убежище лесной мелюзге. Ярко-окрашенных нет. У некоторых есть крахмалистые корневища. Есть клубни. Есть и нектарные железки. Натиск человека переживают болезненно и быстро исчезают. Редкие ведут себя иначе.

Систематика папоротниковидных еще недоработана. Иногда под общей вывеской папоротниковидных объединяют хвощи, плауны и собственно папоротники и подобные им растения. Другие ученые предоставляют этим группам независимость, выделяя в самостоятельные отделы папоротниковидные, хвощевидные и плауновидные, что и сделано в этой книге.

В отделе папоротниковидных около 300 родов и 10 тысяч видов.

Блуждающий по свету

В начале нашего века в Аджарии не было растения более известного, чем орляк. Основатель Батумского ботанического сада профессор А. Краснов прочил ему блестящее будущее. Пока же орляк оставался бичом здешних мест. На брошенных полях разрастался такими неимоверными массами, что запах его туристы слышали еще с моря. Вытягивался выше человеческого роста. Несчастные батумские коровы бродили в зарослях орляка, как в густом лесу, и с трудом находили себе корм. Сам папоротник не трогали. Для них он несъедобен.

Орляк разрастался и на вырубках. Краснову казалось, что, если бы не осенние морозы, папоротник рос бы еще и еще. Но и того, что орляк достигал к осени, было достаточно. Сквозь его чащи пробраться было почти невозможно. И когда человек силился пробиться, ему начинало казаться, что в батумском крае есть только одно растение — орляк. И все живое подчинено ему.

С приходом человека орляк стал его постоянным спутником. В царстве папоротников — в Новой Зеландии — его считают растением номер один в этом почтенном племени. У всех других есть имена, орляк же зовут просто папоротником.

В наших средних широтах орляк тоже видный член лесных сообществ. Правда, здесь он уже не достигает двухметровой высоты. Ограничивается половиной этого роста. И чаща его на вырубках бывает хоть и густа, но уже не столь непроходима. Агрессивную силу его поддерживает одно очень важное обстоятельство. Длинные подземные корневища, которые стелются на большой глубине, иногда до полуметра. Там их не может потревожить ни пожар, ни плуг земледельца.

От корневищ вверх устремляются зачатки листьев. Их называют вайями. Выходят на свет скрученные, как раковины улитки. Вырастая, развертываются, расправляются, как крылья орла, жесткие, крепкие. Не боятся ни солнца, ни ветра, ни дождя, ни града. На обратной стороне листьев, на изнанке, должны бы быть рыжие пятнышки — сорусы со спорами. В нашей умеренной зоне их почти никогда не видно. Но и без спор, с помощью одних только корневищ орляк штурмует луга и вырубки, захватывая их надолго — на годы, на десятилетия.

Животные хоть и не проявляют особого интереса к орляку, однако он пользуется их услугами. Особенно там, где он дает споры. В Новой Зеландии обрывки его листьев постоянно находят в шерсти овец.

В 1910 году английский ботаник Г. Ридли отправился на экскурсию в горный район Паханг на Малайском полуострове. Преодолел большой массив девственного леса в горах и вышел на открытое плато. Нашел небольшую хижину, которую соорудил за четыре года до этого его предшественник биолог Г. Робинсон. По малайскому обычаю хижина была приподнята над землей, и пол ее покоился на деревянных сваях. Для защиты от сырости.

Бросив свои пожитки под висячий пол на случай, если польет дождь, Ридли заметил несколько экземпляров орляка, растущих возле хижины. Он крайне удивился, потому что больше нигде на плато орляк не встречался. В те годы плато было столь уединенным местом, что даже местные жители — малайцы ни разу туда не забредали. Откуда же взялся орляк? И почему вырос рядом с хижиной?

Сопоставив факты, Ридли пришел к выводу, что орляк случайно занес сюда Робинсон. Свои вещи он тоже прятал под деревянным висячим полом хижины. Это могли быть мешки с рисом, к которым могли пристать кусочки листьев со спорами. Если бы споры орляка могли распространяться по воздуху, они давно бы залетели сюда и растение расселилось по всему плато.

В 1955 году редактор американского папоротникового журнала попытался собрать сведения о том, как часто орляковые споры вызывают у людей аллергию. Поводом послужил отказ оформительницы Национального музея США устроить в одном из залов экспозицию папоротников. Когда ее спросили о причине отказа, ответила, что не хочет зарабатывать аллергию. Редактор журнала