Маска майя - Хуан Марторель

— Тебе не кажется, что они приходили из Наранхо?

— Не знаю, но думаю, что. скорее всего, так оно и есть. Ты шел за ними, и они двигались по направлению к этому городу. Кроме того, увиденное мною позднее это подтверждает. Жрецы вскоре пришли и почтительно поприветствовали этого человека, хотя и не называли имени. Собрание было коротким; они только подтвердили друг другу, что все идет по плану и что наш король будет убит. К счастью, они уточнили, когда именно: они собираются сделать это через двенадцать дней, по окончании вайеба, во время церемонии установки статуи у восточного входа в наш город, то есть на Новый год38. Король тогда находится непосредственно среди людей, становясь уязвимым. Это попытается сделать один из танцоров, которые, как ты знаешь, закрывают свои лица. Чего они не назвали, так это его имени.

— Но в таком случае король останется невредимым! Ему достаточно будет там не показываться.

— Балам, этим мы немногого достигнем. — В глазах шамана появилась тень упрека. — Они снова предпримут попытку, и мы не будем знать когда и где. Мы даже не сможем публично обвинить жрецов, потому что у нас не будет доказательств. И тем более не сможем даже намекнуть, что в этом замешано соседнее королевство. Также кажется вполне вероятным, что кто-то из чужаков помогает им изнутри.

— Черный Свет?

— Может быть. — У Балама появилось ощущение, что Белый Нетопырь предпочел на этот раз не называть имени Никте.

— Но тогда… если мы подождем… К'ан II не подвергнется опасности.

— Это очевидно, сын мой, но, идя по этому пути, мы тоже не получим особых преимуществ. Мы с королем говорили об этом, и оба пришли к одному и тому же выводу: остается только позволить им осуществить свой план до конца.

— Нужно постоянно следить за двумя жрецами, которых ты видел на прогалине.

— Очень осторожно, Балам, очень осторожно. Если они что-нибудь заподозрят, все пойдет насмарку. Лучше подготовить для них ловушку, чтобы они в нее попали. Если наш замысел увенчается успехом, мы избавимся от них навсегда. Но нашего короля больше всего беспокоят взаимоотношения с Наранхо. Мы ни в коем случае не можем снести подобное оскорбление.

Балам вопросительно посмотрел на своего учителя.

— Война, сын мой, грядет война. Похоже, что иногда боги не довольствуются тем, что мы живем в мире.

20

Переезд в Наранхо занял гораздо больше времени, чем можно было бы предположить, глядя на карту. Дороги, по которым могли проехать автомобили, скоро закончились. Кроме того, группа утратила бодрость, позволявшую часами шагать по сельве, не зная усталости. Сообщение о краже передатчика подействовало на всех удручающе, прежде всего из-за последствий, которые она могла повлечь за собой, хотя никто не осмеливался говорить о них вслух. Создавалось такое впечатление, что кто-то пожелал изолировать их от внешнего мира или, по меньшей мере, помешать им напрямую связаться с ним, чтобы сообщить о своем местонахождении.

— Тот, кто его украл, очень хорошо знал, что делает, — сказал Стан с серьезным выражением лица. — Вор даже закрыл коробку, в которой находится передатчик, чтобы мы как можно позже заметили его пропажу. Мы совершенно случайно обратили на это внимание, прежде чем покинуть Тикаль.

Теперь Стан намеревался ехать в Белиз, чтобы отправить оттуда записанный материал и попытаться достать новый передатчик, в то время как Пьер продолжал путь с группой. «Очень маловероятно, что я смогу раздобыть передатчик, — сказал Стан. — Боюсь, что для меня путешествие закончилось».

Через сельву они шли в молчании, поскольку о странном исчезновении передатчика говорить не хотелось. Более того, почти полная уверенность в том, что это сделал один из участников экспедиции, изрядно портила всем настроение.

Хулио Ривера окончательно переполнил чашу терпения группы. На привале, который они устроили в полдень, он сказал как бы невзначай, хотя и не без тени озабоченности в голосе:

— Я вам этого еще не сообщал, но теперь, думаю, вам следует об этом узнать. Сначала я решил, что это случилось из-за моей оплошности, но сейчас я сомневаюсь в этом. Позавчера в Уашактуне, вскоре после нашего прибытия, я принялся искать свой дневник, чтобы внести в него некоторые записи… и не нашел его. Это всего лишь тетрадь, в которой я описывал ход исследований. Я веду подобные дневники с тех пор, как начал заниматься археологией; эта привычка оказалась очень полезной. Итак, дневник исчез. В нем не содержалось ничего особенного, ничего такого, что не было известно любому из вас, но он мог оказаться чрезвычайно важным для постороннего…

Его последние слова повисли в густом воздухе сельвы, и ответа на них он так и не получил.

— Возможно, причиной тому была лишь подступающая старость, потому что несколько часов спустя я нашел дневник. Он лежал на земле под раскладным столиком, но я клянусь, что осматривал это место, когда искал его…

— Я полагаю, что в этом дневнике ты зафиксировал все наши открытия до сегодняшнего дня. Или я ошибаюсь? — первым заговорил Ги Лаланд.

— Ты правильно полагаешь. — Ответ мексиканца был резким.

— Не стоит переживать, — Аугусто Фабрисио понял, что искра может вот-вот разжечь большое пламя. — Если кто-нибудь его и прочитал, он мог лишь узнать, что нашим следующим пунктом назначения будет Наранхо. Все предыдущее уже является историей.

— Да но историей очень поучительной, — настаивал француз.

— Главными действующими лицами которой мы сейчас являемся. — Николь попыталась казаться веселой. — И поскольку мы собираемся ими оставаться, я предлагаю от правиться в путь.

Жан шагал рядом со своей невестой, хорошо понимая, в каком она настроении. Он шел, обнимая ее за плечи, и старался перевести разговор на другие темы, но Николь все равно каждый раз возвращалась к тому, что не давало ей покоя.

— А еще, Жан, все эти люди вдруг показались мне чужими. Я осознала, что мне о них практически ничего не известно, что по большому счету я не знаю, какие у них намерения и какие личные интересы преследует каждый из них в этой экспедиции, — призналась она тихо. — Мне хотелось бы думать, что никто из них ничего не скрывает, но единственное, что остается несомненным, так это пропажа проклятого передатчика. И похоже, кто-то весьма заинтересован в том, чтобы точно знать, какие карты у нас на руках. Послушай, Жан, сельва вдруг показалась мне не такой приветливой, как раньше. Я чувствую, что мы сейчас находимся в полном одиночестве среди пустоты, ищем то, что, возможно, является лишь химерой, и есть некий человек, желающий, чтобы мы не дошли до цели. И я боюсь, что этот человек может причинить нам вред.

— Николь, нас много. И у нас все еще есть контакт с внешним миром. У нас есть радио… и, между прочим, оружие. — Жан тут же пожалел о сказанном, но девушка словно не слышала его.

— Ты помнишь историю Флоренсио Санчеса, не правда ли? Колумбийца, о котором нам рассказывал Хулио. Я представляю его как воплощение Ун Симиля, бога потустороннего мира, который мне совершенно не нравится. Хулио сказал нам, что он способен на все ради того, чтобы завладеть реликвиями майя. Я даже не хочу думать о том, будто он узнал, что мы отправились на поиски дара богов.

— Если бы этот Санчес хотел причинить нам вред, у него уже была для этого масса возможностей. Думаю, пропажа передатчика — это случайность. Когда мы вернемся в Париж, ты будешь смеяться над своими страхами.

Николь сделала над собой усилие и улыбнулась жениху.

— А вдруг замысел колумбийца, или кто он там есть, заключается в том, чтобы мы сделали всю работу, а ему досталась награда? Я сожалею, Жан, но не могу перестать размышлять об этом.

Архитектор прижал ее к себе изо всех сил, изображая при этом беспечность. Он не признался девушке в том, что эту версию он считал вполне вероятной.

Прибытие в Наранхо не подняло боевой дух участников экспедиции. Вечер подходил к концу, а город майя представлял гобой унылые руины. Там, как ни в каком другом месте из тех, в которых они побывали, становилось ясно, что они находятся во владениях тысячелетней сельвы и все намерения человеческих существ отвоевать часть ее территории были напрасны. Аугусто Фабрисио объяснял двум молодым французам, что древняя метрополия имела целых пять акрополей, по меньшей мере пятьдесят площадей и что сохранились десятки стел с надписями, позволившими лучше узнать людей, живших здесь. И это не считая известной лестницы, покрытой иероглифами.

Пока разбивали лагерь, четверо археологов и Жан подошли к ней поближе, чтобы рассмотреть. Ступени ее были широкими и вели к верхней платформе, которая наверняка была местом проведения важных церемоний.

Николь попыталась, как она обычно это делала, представить здесь людей, майя, умерших много столетий назад, и их исчезнувшую цивилизацию. Но не смогла. Это место и его окрестности оставались пустыми, и только тени владели им. Возможно, утром, при свете солнца город будет выглядеть по-другому.