Алиса и Диана в темной Руси - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова

метры вверх, глупые рыбы с раскрытыми ртами, пятикилограммовые раки и чудовищные угри с муренами, норовящие поживиться свежей падалью.

– Я не падаль! – пригрозила им кулаком Диана и распихала наглых змей пинками.

Пробираться сквозь заросли водорослей было невероятно тяжело, но она шагала – шла ногами по илистому дну. А заросли тянули ее к себе и гудели похоронный мотив:

Мы плачем, рыдаем и ноем,

мы свои недра откроем,

откроем их и захлопнем,

и не будет никаких воплей,

лишь сон удивительно сладкий.

Зачем тебе, дочк, быть мамкой?

Ты устали, устала, устала;

жизнь ушла, ты ее проспала,

пропала, пропала, пропала,

упала, упала, упала,

и выхода нет никакого.

На воле? Там одно горе:

грешники, воры, убийцы

и их лица, лица и лица.

Лики эти недобрые,

не наши лики, голодные,

лики, исполненные печали.

Они, девчушечка, не встречали

твоей безвыходной нищеты!

Иди в наше жерло, иди.

И мутные, мутные воды

смоют непогоду,

смоют горькие слезы…

у девочки, у розы.

Впервые в жизни Динка так злилась на флору! Будь ее воля, она бы вырвала все эти поганые водоросли и выкинула их на сушу.

Но всё имеет свойство заканчиваться. Закончились и поля буро-зеленых глубинных трав. И пред человечком-амфибией предстал роскошный голубой дворец с синими куполами и резными ставнями. Рядом игриво плавали морские коньки. У крыльца с трезубцами в руках стоял караул – уже знакомые ей красавцы на рыбьих хвостах, Морские люди. Типа воины. Ага!

Девушка бесстрашно подошла к женихам-русалам и постаралась пробулькать как можно громче:

– А ну отвечайте, куда дели мою сестру?

Рыбы-парубки хмыкнули и пробулькали в ответ:

– Коль сама пришла, проходи, Лоскотуха, будь нам верной женой, а царю Морскому подругой!

Ребенок осерчал еще сильнее:

– Во-первых, я не Лоскотуха! Во-вторых, мне двенадцать лет, в таком возрасте замуж не выходят. Еще чего! А в-третьих, будете приставать, напущу на вас своего деда, он вас быстро в ментовку определит!

– Буль-буль-буль! – зареготали подводные братья. – И кто это у нас дед-волшебник?

– Зубков Иван Вавилович. То есть… Иван-царевич. То есть Царь-самодур!

– Ух ты ж, ух ты ж, ух ты ж, буль-буль-буль, карасики! Это ты о первом на всю округу деревенском матершиннике? А второй, тот и вовсе безрукий. А еще у вас, девушка, папашка Грибнич – лесной заморыш бич!

Диана раздула ноздри. И если бы ни вода, было б видно как из них идет пар:

– Мой папа в Гидрострое работает!

– Ну да, ну да, он мужчинка гидростроевский, а ты кошка драная мгачинская! Вот поэтому он и бросил вас! Всех вас. Всю вашу ненормальную семейку.

Если бы ни вода, было б видно, как из женских глаз потекли огромные, обидные слезы.

– А вы, а вы, а вы… – девица чуть не задохнулась в припадке гнева и вспомнила наконец модное в их школе словосочетание. – А вы нарциссы геморройные!

Она оттолкнула дурней с трезубцами, покрутила пальцем у виска, указывая на их идиотские рыбьи хвосты, и прошлепала по богато украшенному жемчугами крыльцу, отворила тяжелую янтарную дверь, заглянула внутрь и сразу попала на королевский бал. Со всех сторон лилась сказочная музыка. А какая еще? По огромному залу кружили русалки и русалы, то бишь Морские люди с Морскими людихами.

– Врешь, не людихи мы, а Лоскотухи! И ты такая же будешь, – хохотали русалки и кружили, кружили, кружили.

А потом Лоскотухи бросили свое пустое занятие – танцевать, накинулись на гостью и принялись ее щекотать. Через минуту девочке стало невыносимо это терпеть, и она побежала. Дианка носилась из залы в залу (Лоскотухи за ней), пока не наткнулась на трон в виде белой раковины и сидящего на нем Морского царя. Выглядел царь, как обычный человек, но с зелеными волосами и бородой, в накидке из водорослей, в левой руке он держал весло, а в правой – трезубец.

Морской царь – владыка над всеми морями, над всеми обитателями моря и морскими стихиями. Разъезжает по морям в раковине, запряженной морскими морскими коньками. На голове у него венец из морского папоротника, в одной руке он держит весло, которым укрощает волны. А в другой – острогу или трезубец, которым он вызывает бури, сражается со своими противниками и карает непослушных. Чертоги его находятся в морской пучине, в глубине океана. Служит ему бесчисленное морское воинство. Когда Морской царь гневается или веселится, на море поднимается страшная буря, гибнут корабли и люди.

Рядом с вседержителем стояла Алиса, глаза которой были затуманены уже не гипнозом, а грозовыми тучами, направленными на повелителя морей и болот.

– Нашлась! – закричала Диана и бросилась к Алисе с поцелуями.

Та пшикнула на молодуху:

– Чего приперлась? Двух утопленниц наша мать не переживет!

– Батюшки мои! – запрыгал царь от восторга. – А вот и котейка Мары до нашей хаты доволоклась. Никак кот Баюн собственной персоной явился? Ты поди ж!

Диана вопросительно посмотрела на зеленого человечка. А Алиса попробовала ей всё объяснить:

– Этот непонятный мужчина уверен, что я какая-то там богиня смерти и зимы Мара, а иначе бы я в воде захлебнулась и утонула, как все обычные люди.

– Как смерды, – поправил ее Морской царь. – Да, да, всё верно. Ведь кто подружка у бабы Яги? Конечно же, Мара! А какая кошка в услужении у бабы Яги? Кот Баюн. А кто у нас баба Яга? Баба Валя – на том свете ваша родная бабка.

Царь обошел Дину три раза, три раза обнюхал ее и завизжал в ухо старшей сестре:

– Отвечай, нахалка Мара, зачем в наш нижний мир из Прави спустилась? Пошто котейку у Яги украла? Что замышляешь ты опять, медуза ядовитая? Никак все мировые воды заморозить удумала? Иль смерть посеять от чумы в Темноруси и Заболотье? – монарх показал Алисе кукиш. – Не выйдет, слышишь, не выйдет! Молиться буду, всех Водяных заставлю по берегам костры жечь, богов славянских призывать, чтоб тебя наверх забрали с глаз моих долой!!!

От такой пламенной речи у девочек закружилась головы, они обе были на грани обморока. Лоскотухи и их женихи сгрудились вокруг своего хозяина и не знали, что делать дальше: то ли бояться девчонок, а то ли продолжить попытку защекотать несчастных до смерти?

Первой пришла в себя богиня Алиса:

– Как мне доказать тебе, что я не Мара?

Морской батюшка подозрительно посмотрел на нее и, показывая рукой на проползающего мимо рака, приказал:

– Плюй на омара!

Алиса пожала плечами и плюнула на членистоногое. Не получилось – кругом вода.

– А ну потрогай, потрогай его руками! – увивался