Операция «Альфа» - Дмитрий Владимирович Лазарев

предположительно находился Сеятель. Корабли, надводный и подводный, имели одну и ту же цель, двигались к одной и той же точке на карте, но для успеха операции их действия надо было синхронизировать чуть ли не идеально. Обычная связь для этого не годилась, поскольку стоит приблизиться к Источнику-Сеятелю, как она пропадет. Чего нельзя сказать о ментальной связи сувайворов. Конечно, с ней имелись свои проблемы. Например, та, что устанавливать ее следовало через эгрегор Сеятелей, что само по себе непросто и даже опасно. А еще сувайворам ни разу не приходилось держать такую связь долгое время, находясь при этом на значительном расстоянии друг от друга. В общем, очередной раз многое приходилось делать по наитию. Ну да Дрону с Шахматистом не привыкать.

Связь устанавливалась тяжело, со скрипом. Возможно, потому, что близко был враждебный Сеятель, может быть, по причине неопытности сувайворов, а также не исключено, что из-за плохого самочувствия самого Дрона. Его затея с кровью «химика» была, конечно, авантюрой, но авантюрой вынужденной – сувайвор подозревал, что без этого ему просто не обойтись. Так что чего уж тут делать, надо сжать зубы и преодолевать. Все сразу, если понадобится: свою неопытность и свой недуг, а также помехи местного Источника. И он преодолевал, на самом деле (что бы там ни думали матросы «Адмирала Макарова») совершенно не замечая ни качки, ни ветра, ни чего бы то ни было еще вокруг. К нему не подходили, его не дергали – и слава богу. Ему нужно лишь немного времени. Совсем немного. Он справится, он сможет. Вернее, обязан.

А что, если перестать осторожничать в ментальном пространстве эгрегора? Сеятелям сейчас не до людей – у них своя война. Но как же страшно, черти полосатые! Впрочем, вся жизнь Дрона, с тех пор как он связался с Зонами, по сути, и состояла из постоянного преодоления собственного страха. И это не более чем очередной этап. Поэтому сувайвор слегка придушил слишком уж разгулявшийся инстинкт самосохранения и сильнее открыл свою сущность в эгрегоре, включил дальний свет вместо ближнего, усилил ментальный сигнал. Вот только для успеха необходимо, чтобы и тот, до кого он пытается докричаться, сделал то же самое. Если Шахматист не пересилит себя и не раскроется хотя бы на прием, ничего не получится…

Но он раскрылся! В какой-то момент с той стороны глухо, словно через десяток подушек, донесся ответный ментальный сигнал, и Дрон не упустил возможности – он протянул напарнику псионическую руку, и тот за нее крепко «схватился», образовав таким образом устойчивый канал пси-связи, которая, развиваясь, постепенно стала выходить на уровень полуинтеграции. Теперь, когда связь установилась, ее можно было уже поддерживать в фоне, не прилагая к этому серьезных осознанных усилий, а значит, появилась возможность частью сознания вынырнуть обратно в реальный мир, что Дрон с облегчением и сделал… А сделав, с удивлением понял, что его даже тошнить практически перестало, словно сувайворская интеграция повлияла благотворным образом на его организм, и тот каким-то образом ухитрился все же принять в себя чужеродный биологический материал, сжиться с кровью Измененного-«химика».

Приблизился капитан-лейтенант Скворцов – похоже, именно его командир «Адмирала Макарова» кавторанг Брошин отрядил для общения с «пассажирами».

– Реактивные бомбометы заряжены спецбомбами со становой начинкой, – сообщил он. – Мы готовы сбросить их в любой момент.

– Хорошо, – кивнул Дрон. – Я синхронизирую наше движение с движением батискафа и, как только получу оттуда сигнал, что мы в нужном месте, дам отмашку.

Глаза Скворцова чуть расширились от изумления:

– В смысле «от батискафа»? Он что, будет там, внизу, в момент сброса бомб?! Вы в своем уме? Ему же крышка тогда – СГБ-2 накрывают взрывом очень большую площадь!

– Я в курсе, – кивнул Дрон. – У нас есть план, как вывести батискаф из-под удара.

Ответный взгляд Скворцова был достаточно красноречив. При желании в нем можно было прочесть все, что он думает о чокнутых сувайворах с их безумными планами, но у Дрона такого желания не возникало. К счастью, капитан-лейтенант не стал озвучивать свои мысли, а просто сказал:

– В таком случае вам лучше пройти на мостик и сказать об этом командиру.

Дрон кивнул и отправился следом за Скворцовым к мостику, краем глаза заметив, что Измененные – «химик» и два фризера – двинулись в том же направлении. Тогда сувайвор несколько расширил зону своего ментального контакта, включив в нее и этих троих: если начнется заваруха, оперативно командовать ими может оказаться не менее важно, чем экипажем «Адмирала Макарова».

Внезапно Дрон ощутил резкий неприятный запах. В тот же миг шедший впереди Скворцов остановился и обернулся:

– Вы ничего не чувствуете?

А сувайвор уже все понял:

– Черти полосатые! Выброс!!

* * *

Когда распределяли роли во всей этой подводно-надводной операции, Шахматист сам вызвался идти на батискафе. Клаустрофобии за ним не водилось, в то время как с качкой на поверхности его организм не шибко справлялся. Отправься Шахматист на борту «Адмирала Макарова», он сомневался, что от него там было бы много толку, поскольку почти наверняка большую часть времени он бы провел, перегнувшись через фальшборт и извергая в море содержимое своего желудка. А здесь, на глубине, тихо и спокойно. И мухи не кусают.

Шахматиста еще с юности, когда он еще вовсе даже не был Шахматистом и носил свое паспортное имя Андрей Петрович Бехтерев, в кругу близких знакомых звали не иначе как Броненосец-в-Потемках, или, для краткости, просто Броненосец. За непрошибаемость. Не в плане тупости, нет, так как с интеллектом у будущего Шахматиста уже тогда все было очень даже неплохо, а из-за психологической устойчивости. Никакие страхи и фобии его не брали, с рефлексией он знаком не был и тревожиться о чем-нибудь, на что никак не мог повлиять, не имел привычки. К тому же он не был особо впечатлительным, и богатое воображение никто бы не назвал его отличительной чертой.

Кого еще и сажать в маленький и тесный подводный аппарат, как не человека с таким складом характера? На кого еще не будет давить многометровая толща воды над головой, мысли о том, что вокруг ядовитый сероводород, что где-то там, впереди, во мраке, скрывается враждебный Сеятель и вот-вот прорвется источник Новы – абсолютного мутагена, возможно, способного справиться даже с сувайворской стойкостью. И ему даже в голову не придет фантазия о том, что тому же самому Сеятелю вполне по силам сотворить гигантского биоморфа, который с легкостью может перекусить пополам не отличающийся крупными размерами и не располагающий никаким вооружением злосчастный батискаф «Удильщик».

Но эта же самая непрошибаемость едва не сыграла с Шахматистом злую шутку, когда