Обман развития - Никита Владимирович Чирков

живущей в ней по своим правилам ненавистью. Она сжимает кулаки, вцепившись ногтями в ладони почти до крови, дыхание учащается, мышцы начинают ныть, а слезы вот-вот пробьются на волю. А уже могла бы и научиться противостоять этому, ругает себя в мыслях за то, какую слабость испытывает перед поездкой на могилу мужа и детей. Каждый раз она переносит дату, говоря себе, что в следующий раз все будет иначе, она найдет силы и впервые посетит кладбище и место их захоронения. И вот наступает та самая, выбранная ради отговорки новая дата – и все повторяется вновь, вынуждая ее обозначить очередной новый день.

Ксения ненавидит себя за это достаточно сильно для принятия заслуженного наказания в виде и так запоздавшей старухи с косой. А ведь нужно просто прийти туда, поговорить, поплакать, покричать, сделать все необходимое для извинения. Но она не может, каждый раз ее что-то парализует. Уставшая и изможденная, Ксения сползает на пол и прячет лицо в коленях, обхватив руками голову. Истеричные вскрики сопровождаются слезами, хоть как-то позволяя обуздать чувство вины, борясь с напрашивающимся образом предателя, оставившего их наедине с бесконечной смертью. Еще в момент опознания изуродованных тел ее разум заблокировал любую эмпатию, позволил разобраться со всеми формальностями без ярких эпизодов.

Растеряв артефакты ее существа как матери и жены, Ксения безуспешно цепляется за воспоминания о былом счастье. Все это мучает ее с такой силой, будто бы кто-то иной стоит в стороне и направляет этот ужас по ее телу, издеваясь столько, сколько захочет. Порой ее состояние доходит до попытки выбраться из этого мира самым прямым и в то же время ужасным способом, подпитывая это решение еще и принятием бездейственности таблеток, прописанных психиатром так же давно, как она последний раз его посещала. Несмотря на то, как, нарушая закон, добывались более сильные и менее законные средства воздействия на психику, результат оставался тем же – полная безысходность с удушающей болью поглощала всю ее волю к жизни. Порой казалось, словно все лекарства и препараты были выдумкой, лишь заглушкой фантазии, как глупый психологический эксперимент, участие в котором хоть как-то отвлекало от реального положения ее никчемной жизни. Медленно утопая в собственной слабости, Ксения вот-вот должна была повторить окончание шаблонного сценария ее, как она их называла, «эпизода» – лишенная воли к жизни, дать организму устать от голода и обезвоживания настолько, чтобы потерять сознание. А дальше? Дальше уже как получится. Но в этот раз по квартире разнесся звуковой сигнал коммуникатора, разогнав затхлую обитель отчаяния.

Кое-как поднявшись с пола, она включила коммуникатор, перенеся на стену изображение видеозвонка. Увиденное лицо взбодрило своей неожиданностью не меньше самого дорого продукта, который она могла найти, не прибегая к серьезным продавцам. Стоя во весь рост, щурясь, она сквозь свисающие на глаза пряди волос смотрела на извергающее уверенность лицо Итана Майерса.

– Здравствуй. Знаю, какой неожиданностью оказался для тебя этот контакт, но прошу выслушать меня, уверен, что ты оценишь жест доброй воли.

– Я отключила звонок на коммуникаторе, как ты это сделал? – Ксения все еще пыталась понять причину и способ происходящего, привыкнув относиться к этой персоне скорее как к бракованной функции ЦРТ, нежели живому существу.

– Брось, не задавай глупых вопросов, я могу все. Ну или почти все.

– Чего ты хочешь?

– Помочь тебе с Эхо. Как мне стало известно, он проник в высшие круги, выторговал себе Мегаполис и начал шествие по нашим улицам. Я собрал достаточно компромата, чтобы ты завела официальное дело и избавила людей от негативных влияний этого чудика, не говоря уже о том, что заодно и пару продажных шишек посадишь. И прежде чем ты увидишь во всем этом способ использовать тебя и эти аресты для моей личной пользы, как способ сделать грязное дело чужими руками, я скажу, что заодно ты себя прославишь арестами парочки засранцев из ЦРТ.

Ей было сложно поверить в происходящее, она и вправду видела в этом чуждую ей многоходовку, где Итан выиграет больше, чем она. Но чем лучше ясность пробиралась сквозь ранее раскаленную эмоциональную паутину, тем больше ей хотелось ухватиться за этот шанс.

– Почему я должна верить тебе?

– Обороной войну не выиграть. – Итан звучал мудрее, прибавляя веса каждому слову своим внушительным и уверенным тоном. – Я даю тебе не просто оружие, а иммунитет от всех тех людей, которые посчитают твои действия и цели… мягко говоря, невыгодными для них. Ты понимаешь, о ком я.

– Да меня грохнут уже завтра, а дело похоронят!

– Ксения, дорогая моя, ты слишком низко берешь. Если я говорю, что у тебя иммунитет, значит, у тебя иммунитет. Информация – это наше все, тебе ли не знать. Моего «почти все» хватит на всех и каждого с лихвой, тут уж не беспокойся, запертых дверей не наблюдал уже очень давно.

– А если я не хочу…

– Слушай! Я знаю твою историю, твои цели… твои секреты, – с особой ухмылкой произнес последнее уточнение Итан. – Бенджамин очень лестно о тебе отзывался, просил у меня помощи. Да, у нас с ним был разговор после вашей уступки этому Эхо. Для меня Эхо – никто и ничто, очередной таракан, таких была сотня, будет еще. Тут уж как с сорняками, они просто появляются. Но он важен тебе, а значит, ты сделаешь эту работу лучше, чем я или кто-либо еще.

– Или же ты просто знаешь, что мне нечего терять.

– А еще знаю, как хорошо это влияет на твою несгибаемость перед выполнением действительно важной работы.

– Почему сейчас?

– Скажем-с так, оказавшись тут, в космосе, я несколько переосмыслил отношение ко многим аспектам жизни. У меня есть ресурс, а у тебя проблема, которую можно решить этим ресурсом, не говоря уже о том, что будет неприлично не помочь дочери друга.

Тут лицо Ксении искривилось, и так уставшие глаза не могли оторваться от лица Итана, тело будто бы перестало существовать, а парализованное состояние блокировало подкравшийся с неожиданной стороны контакт с ее отцом. Итан выждал чуть-чуть времени, прежде чем раскрыл необходимые подробности:

– Я знал его не так долго, как хотел бы, но достаточно, чтобы уважать. Помню его силу и…

– Хватит!

Ксения впервые с начала разговора отвела глаза, ей требовалось хоть чуть-чуть времени, чтобы разобраться с происходящим. Новые возможности пугали своей непредсказуемостью, а тут еще и история про отца от человека, который явно знает ее секрет.

– Что ты хочешь взамен? – Она знала специфику таких вот, как ей казалось, подачек, где механизм оказывался слишком большим, чтобы уследить за цепной реакцией ее