Последнее начало - Александр Холин

— Уйди! — прохрипел андрогин, скребанув для внушительности воздух когтистой лапой. — Она моя!

Циклоп интуитивно понял, что андрогин остановился только потому, что почувствовал силу, превосходящую его физические возможности. Собственно, столкновение энергий уже произошло, но вряд ли можно назвать столкновением или битвой событие, когда противники боятся совершить первый неправильный шаг и выжидают, уступая приоритет нападения противнику. Неизвестно, долго ли ещё обе силы клубились одна перед другой, только Ратибор обнаружил, что сжимает в руке крест точь-в-точь такой же, как на стене пещеры, разве что поменьше размером. Одним прыжком он преодолел разделяющее его с противником расстояние и ткнул распятием в безобразное, кое-где поросшее редкой рыжей шерстью рыло. Чудовище взвизгнуло. Это был не простой визг, поскольку частично начал гаснуть потолок, и по коридорным стенам, словно по живой коже животного, пробежала дрожь. Звук захлёстывал ультразвуковыми волнами всё пространство, и от этого происходила моментальная коррозия материала.

Ратибор ещё раз поднял крест, и андрогин кинулся наутёк, вереща на бегу, но уже потише, как обиженный на жизнь поросёнок. В коридоре было пусто: ни звука, ни шороха не доносилось из-за многочисленных кожаных дверей, лишь по светящемуся потолку иногда пробегали искры электрических разрядов. Это выглядело довольно красиво, но Ратибору некогда было любоваться местными зарисовками электрических красот и осмысливать результаты победы. Да и победа ли это? Ведь никакого столкновения, по сути, и не было. Вполне возможно, что всё ещё впереди.

Он быстрыми шагами направился в ту сторону, куда убежали девушки. Коридор закончился тупиком возле лифтовой шахты, но, судя по всему, лифт не работал. Обойдя шахту, Ратибор обнаружил чёрный ход и, выйдя на площадку, услышал далеко внизу дробные каблучки. Девушки спасались, как могли, но здесь-то их настигнуть не составляло никакого труда, и если бы Ратибору не удалось утихомирить чудовище, беглянки давно были бы уже схвачены.

Вскоре он догнал девушек, и Рада, увидев, что страшный преследователь вдруг волшебным образом превратился в друга и защитника, без сил рухнула на ступени. Конечно же, слёзы, даже спазматические рыдания не заставили себя долго ждать и пролились вольготным тропическим ливнем из глаз, носа, даже рта в недавнем прошлом всегда во всём спокойной беглянки.

— Рада! Не время расслабляться!

Андрогин бежал по коридору, казалось, совсем не видя куда, натыкаясь на углы и обдирая стены превратившегося в лохмотья смокинга. Судя по всему, он рвался в свой кабинет. Неизвестно зачем, но рвался. Этаж, где была не одна экспериментальная и операционная лаборатории, был не очень-то посещаем. Но, спускаясь мутным смерчем по лестнице, он на одной из площадок наткнулся на вездесущих кабинетных кумушек, выходящих покурить и посудачить. Увидав пролетающий мимо шквал, они сначала ничего не поняли и чуть не подавились сигаретами. Но затем вслед андрогину донёсся сумасшедший визг, очень смахивающий на ультразвуковые штормы. Ему было наплевать на визг, на переполох, который, возникнув раз, мог разрастись до неведомых пределов. Да и что эти земные и человеческие переполохи значили и значат сейчас на спирали времени, окольцованной в свою очередь исторической рамкой, связывающей прошлое с будущим и бытие с абсолютной пустотой, где нет ни молекул материального мира, ни спирали времени, ни прошлого, ни будущего? Для нечеловека не интересно ничто человеческое.

Андрогин ворвался в свой кабинет и подскочил к стеклянному письменному столу, на котором мирно валялись дистанционные пульты управления, будто ждали возвращения хозяина. Станислав Сигизмундович вызвал на связь отдел специальной охраны и закричал что есть мочи:

— Стража! Стража! Немедленно подразделение на второй двор! Трое сбежавших. Убить всех! Всех! И трупы… трупы… трупы доставить на верхний этаж в лабораторию Икс-Пи…

На другом конце провода что-то промычали в ответ, то ли не поняв необычного приказа начальства, то ли наоборот, мигом кинулись выполнять стандартный отстрел неугодных, ведь служивыми в специальном отделе охраны были только киборги, для которых приказание не ставилось под сомнение, не осуждалось, не обдумывалось — просто выполнялось.

Только сейчас хозяин кабинета обратил внимание, что внутренний свет куда-то испарился, и вместо постоянного мягкого свечения вокруг клубились лиловато-красные сполохи, разрезающие густую темноту. Станислав Сигизмундович начал принимать постепенно свой человеческий облик, но это непредписанное отключение света насторожило его. Тем более, что метеокарта кабинета не могла перемещать пространство и переправить сюда кусочек ядовитой атмосферы из какой-нибудь зоны. Ожидая ещё чего-то необычного, андрогин нахмурился и повернулся к стене, на которой красовалась метеокарта.

Изображение никуда не улетучилось и также спешило сообщить о дождях, ураганах, снегопадах, бурях, землетрясениях во всём мире без исключения. Но изменения всё-таки были. Возле карты, в углу кабинета, появилось сооружение из обтёсанных камней, смахивающее, скорее, на скандинавский дольмен. [36]

За дольменом клубящаяся лилово-красная атмосфера была довольно густая, но сквозь неё проглядывали всё-таки три угольных пятна. Андрогин попятился, пока не упёрся спиной в противоположную стену.

— Неприветливо ты встречаешь нас, Аморуль, — раздался чей-то голос. Одно из непроницаемых пятен выдвинулось из-за дольмена и проплыло в середину кабинета. Станислав Сигизмундович, не окончательно ещё утративший образ андрогина, но и не совсем превратившийся в человека, стоял возле стены, как нашкодивший первоклассник перед завучем, застукавшим его за прохождением программы привыкания к сигаретам в школьном туалете.

— Ну-ну, расслабься, — усмехнулось пятно. — Видать, не очень-то ты нас ожидал здесь увидеть?

Вопрос задан был всё тем же ровным низким голосом, но Станислав Сигизмундович не успел ещё переварить и смириться с посещением непрошеных гостей, поэтому всё так же стоял возле стены, очень желая превратиться на время в её контрфорс. Он сразу понял, явилось высшее начальство, а высшим, как водится, подчиняются и в этом, и не в этом мире. Меж тем пятно в центре кабинета заструилось вертикальными потоками, стало превращаться в… Станислава Сигизмундовича, но в его бывшем человеческом обличии.

— Итак, — у нового хозяина кабинета произнесённое слово слетело с губ, будто плевок. — Итак, мы желаем узнать, чем это ты, Аморуль, увлёкся так в последнее время?