Последнее начало - Александр Холин

Времени на раздумья не было. Совсем не было. Что бывший шеф вернётся, Валлиса не сомневалась. Должен же он как-то отвоевать свой обед! Весь вопрос, сколько времени ему на сборы понадобится и какие силы он в помощь выберет? Во всяком случае, пусть будет то, что будет. Девушка подняла крышку входной камеры, нацепила на всякий случай респиратор и ступила в непогасшее ещё белое пятно. Нейронный свет никогда не улетучивался сразу, но пока центральный компьютер очистит внутренность колпака и приведёт её в нормальное состояние пройдёт время, которого у Валлисы нет уже ни единой капли, ни единой секунды. 

Глава 9

Ратибор метался по своему сводчатому кабинету, перебирая и тут же отметая все возможные и невозможные планы спасения Рады. Девушка нуждалась в помощи, но обратиться было не к кому, тем более на вражьей территории. Ведь чувствовал он, что не стоит затевать такую опасную игру, тем более с андрогинами. Соблазнил его лукавый послушаться бабьих стонов. А теперь? Как теперь её спасать? Ратибор настроился на её биоволну, знал, где она, что с ней. Но как получилось, что андрогин распознал в девушке чужую? Этого не могло, и не должно было произойти. Однако произошло. Если с Радой что-нибудь случится, то один этот случай сможет подломить все основы народившейся новой жизни. Не спасёт увещевание самого себя, что обстоятельства-де такие, что всякое в жизни бывает… Не бывает! Не должно!

— На то мы и присланы в эту жизнь, что не должно! — громко сказал он, надеясь звуком голоса успокоить себя же. Правда, это ничуть не помогло. Мягкая шёлковая шерстка, покрывающая его тело, стала жёсткой, похожей на щетину или на кольца тонкой проволоки. Так всегда случалось в экстремальных ситуациях. Что, что делать?!

И вдруг в сознании, как занятная мозаика, стала складываться евангельская фраза: «Преклони ухо твое и слушай слова мудрых…» Да! Это то самое, что поможет. Не может не помочь! Он сразу успокоился, сел в глубокое дубовое кресло, закрыл глаза и расслабился.

Вначале ничего не происходило, но вскоре где-то далеко — в подсознании или за ним? или вообще из другого мира? — стала доноситься медленная тихая музыка, очень похожая на ту, которая сопровождала Приходящего. Звуки её росли, как росла энергия сознания. Ратибор, оставаясь на месте, мог уже спокойно скользить в подпространстве. Он и раньше совершал такие прогулки, только тогда они не были бездонными. А сейчас перед ним возникло ощутимое освещённое восходящим солнцем пространство, спокойное, голубое, ещё не совсем проснувшееся небо, не похожее на грозовой небосвод зоны, порхающие тут и там беззаботные пташки под залихватские трели одинокой, но очень высоко летающей птички. Остальные проносились много ниже, совсем рядом с оказавшимся в воздухе атлетом, как бы приглашая полетать в стае по их перелётным краям. Тёплый лёгкий порыв летнего ветра принёс с собой запах жасмина.

Внизу мелькали многоэтажные строения какого-то города. Вернее, атлет знал о существовании городов, он не единожды гулял там, но никак не предполагал грандиозного впечатления, производимого увиденным впервые городом с высоты птичьего полёта. Строения начали быстро расти, приближаться, будто Ратибор превратился в сокола и пикировал на столичную добычу. Впереди по курсу обозначилось многоэтажное здание, по проекту своему явно собиравшееся заткнуть за пояс все мировые башни, устремлённые в небо, не говоря уж о Вавилонской. Стеклянно-зеркальная поверхность билдинга напоминала подёрнутые бельмами глаза слепца, бредущего с посохом меж каменных своих собратьев в никому неизвестную страну. Рада там. Конечно, она там!

Но как проникнуть сквозь этот стеклянный барьер? Пока Ратибор размышлял над видениями, напрочь забыв, что всё это только лишь виртуальное зрелище, здание, казалось, само помчалось навстречу с ужасающей скоростью, вынырнув из пространства. Всё в мгновение ока стало реальным, ощутимым! Секунду — и он разобьётся о зеркальную глыбу! Ратибор ещё сильнее прижмурил свой единственный во лбу глаз.

Миг… и ничего не произошло.

Он оказался внутри здания. Длинный пустой коридор, украшенный светящимся потолком, был какой-то неживой и не напоминал о присутствии людей. Скорее всего, можно было подумать, что здесь жилище киборгов или метрических невидимок, потому как из стенки в стенку носились друг за дружкой тутошние шуликаны. Если есть домовята, значит, дом обитаемый.

Вдруг откуда-то издалёка донёсся дробот бегущих ног, хотя пол застелен был пушистым зелёным ковролином, имитирующим поляну. По коридору со всех ног бежали две девушки. И одна из них — он узнал! — была Рада! Рада! Наконец-то! Ратибор успел вовремя и что-нибудь придумает, на то он и мужчина. Только что это? За ними в глубине показалось какое-то мутно-грязное пятно. Оно катилось прямо по воздуху, как выпущенный из пращи камень, готовый сразить попавшегося на пути. За девушками нёсся сгусток энергии, напоминающий чёрное облако. Девушки проскочили мимо, даже сквозь стоявшего у стены коридора циклопа, ничего не почувствовав и не заметив набегу.

Дробный топот девичьих надеющихся на спасение ног уже раздавался откуда-то сзади, но впереди был летящий ком энергии. Надо его как-то остановить! Ратибор встал посреди коридора, преградив дорогу мутному шару, и открыл глаз. Облако не исчезло. Напротив. Оно материализовалось!

Материализовалось так же и окружающее пространство: длинный присутственный коридор с аляповатыми абстрактными стенами, светящимся потолком и полом, устеленным дорожкой в виде травянистого лужка под ногами принял физическую значимость. Даже запах присутственного места не замедлил ударить по обонянию циклопа.

На самом деле материализовалось не увиденное пространство, а сам Ратибор, но у него не было сейчас времени задумываться над перемещением в нуль пространстве, материализации и прочей чепухе. С материализацией пришла экстремальная ситуация: пространство дышало в лицо адреналином погони и неаппетитного запаха, опережающего погоню. Однако чёрное смрадное облако вдруг резко остановилось в нескольких метрах от атлета. Для необычной формы энергии возникновение чего-то не менее необычного на пути послужило как бы поводом к удивлению. Хотя вряд ли энергетическое существо имело понятие об удивлении.

Чёрное газообразие принялось принимать форму чего-то существенного. Вскоре оно превратилось в отвратительного вида косматое существо с выпирающими из нижней челюсти клыками и прыгающими разноцветными огоньками в кровавых глазах. Ратибор не ожидал увидеть ничего привлекательного, однако вид зверя привёл в замешательство даже его. В коридоре обозначились два поля, две энергии, не желающие уступать отвоёванное пространство, но не знающие, как избежать зубодробильной стычки.