Нарушая правила - Алекс Коваль

разговор с мамой. Придется все ей объяснить. Но сегодня я рада, что хотя бы до отца эта информация не дойд… Я ошиблась.

Стоит только открыть дверь — взгляд упирается в фигуру папы. И мне чуть не прилетает вторая за эту ночь пощечина. Только в этот раз, увы, не словесная, а вполне себе реальная.

Почти. Почти прилетает.

Отец, занося руку для удара, в последний момент тормозит себя. Я съеживаюсь от страха, ожидая удара, но он в бессилии сжимает свой внушительный кулак и, вместо моей щеки, припечатывает по стене в коридоре.

Однако это не отменяет того, что из моих глаз брызнули слезы. От обиды. От жалости к себе и своей никчемной, бесполезной, никому не нужной жизни!

— Ты. Позор. Этой. Семьи! — рычит папа, добивая, словно того, что я уже и так рыдаю, ему мало. — Шатаешься ночами с незнакомыми мужиками, как последняя ш…

— Хватит! — вскрикиваю. — Это не так, и прекрасно это знаешь! Я просто устала жить в клетке и тисках! Я хочу свободы. Я хочу… — всхлип.

Я хватаю ртом воздух, оглушенная собственным решением, которое приходит неожиданно. Стиснув кулаки и сжав челюсти, выпрямляю спину, от души выплевывая родителям в лицо:

— Я больше не хочу жить с вами под одной крышей!

Ренат

Домой возвращаюсь пребывая в состоянии легкого бешенства. Так бывает, когда твои планы летят псу под хвост, а ты ничего не можешь с этим сделать. Только наблюдать.

Пока поднимаюсь в квартиру, кручу в голове на повторе это — «развлекаемся», брошенное ясноглазой. Завожусь еще сильнее. Не сдержавшись, бью со психу кулаком о стену. Бесит!

Развлекаемся! Мы просто, мать его, развлекаемся!

Даже себе не могу объяснить, почему ее ответ произвел на меня подобный эффект. Девчонка права. Никто из нас ничего не обещал и в любви до гроба не клялся. Мы по-прежнему почти ни хрена друг о друге не знаем. Как еще назвать ночные встречи? Развлечением. Это если по фактам. А если подумать: для меня наши свидания уже давно стали чем-то серьезным. Новым и непонятным, но не на раз — это точно. Именно поэтому, видимо, так жестко выкосило от ответа Вики.

Да и я баран. Не сдержался. Язвить начал. Девчонка и так вся бледная и перепуганная выскочила из машины, а тут еще я — герой, блть! Всех собак спустил. Надеюсь, ясноглазой от предков не сильно прилетело, хотя вся ситуация в целом кажется странной. Вика не маленькая девочка, чтобы перед родаками отчитываться за то, где она и чем занимается. И тем не менее…

В общем, пока добрался до квартиры, чуть успокоился. Дома, не врубая свет, скинул вещи и в душ. Холодный. Остужающий пыл окончательно. Нет, все-таки я олень.

Выйдя из душа, хватаюсь за телефон и открываю мессенджер. Чтобы что? Написать Вики прямо сейчас? Время — шесть часов утра. Еще одна бессонная ночь за спиной. Наверняка ясноглазая доползла до кровати и прикорнула перед работой. Разбудить? Нет, отложу-ка я душеизлияние на завтра.

Вырубаю телефон и хватаюсь за полотенце.

В целом же, нам с ней пора что-то менять. Например, дать более четкое определение нашим встречам и, желательно, перенести их на вечер. Всего неделя, а я уже ощущаю, как накапливается в теле усталость. А завтра снова на сутки.

Намотав полотенце на бедра, выхожу из душа и бреду на кухню. Ставлю чайник — желудок требует ранний завтрак. Уже потом можно в постель и топить в подушку до обеда. Пока вода закипает, набираю Розе смс, чтобы не вздумала меня будить утром, как она любит это делать.

Чайник, щелкнув, выключается. Я тянусь за кружкой. Но не успеваю даже открыть дверцу кухонного шкафа — во входную дверь раздается короткий звонок. Отрывистый. Ощущение, будто кто-то едва на него ткнул и тут же пугливо отдернул палец от кнопки.

Новый взгляд на часы, потом в окно. Темень непроглядная. Гости? В шесть утра? Что за на хер? Может глюкануло меня от недосыпа?

Нет. Не глюкануло. На этот раз слышится стук в дверь. Отчетливо, но тихо.

Отставляю горячий чайник и иду открывать. В догадках теряюсь, кого принесло в такую рань. Вариантов немного. Но не один не предполагал, что, открыв дверь, я увижу у себя на пороге…

— Ясноглазая?

Не знаю, что в этот момент меня напрягло больше всего: ее зареванные глаза и красный нос, или то, что ранним утром, с огромной дорожной сумкой наперевес эта отчаянная бестолочь снова шлялась одна по зимнему городу. Твою, Вика, бабушку! Сколько раз ей напоминать, что в нашем мире существует такая вещь, как телефон! Один звонок. Одно сообщение. Отругать бы, но в груди что-то зажимает и слова вылетают в трубу, когда, подняв на меня взгляд, гостья выпаливает:

— Я согласна на твое предложение.

Предложение? Бровь заламываю, интересуясь:

— Это какое же?

— «Поразвлекаться», — и глазом не моргнув, «кидает» мне в лицо. — На регулярной основе. Кажется, так ты это сформулировал?

Дурочка. Качаю головой. Господи, какая она еще маленькая и наивная дурочка! Но этого я ей не говорю. Смерив фигурку в теплой куртке недовольным взглядом, киваю, криво усмехаясь:

— Отлично. Но? Оно ведь будет, правда?

— Будет. Есть два правила, которые мы ни за что не нарушим. Первое, — загибает пальчик, переступая порог моей квартиры, — не лезть в жизнь друг друга. Вообще. Никак. Не хочу! Ничего не хочу тащить в эти «отношения» из своего прошлого! — шаг ко мне делает, в нос знакомый запах бьет. То ли духи ее, то ли гель для душа — я не особо в этом шарю. Но, наверное, только в этот момент реально догоняю, что это не видение и не игра подсознания. Она здесь. Рядом. Руки только протяни.

Что я и делаю:

— Годится, — стягиваю с нее куртку и оттесняю к стене. — Второе?

— Не влюбляться, Ренат.

— То есть, проще говоря, секс и ничего личного, да, ясноглазая? — упираю руки в стену по бокам от нее, замирая на расстоянии вздоха от горячих губ. Как сильно я хотел их в тачке. Только бы она знала!

— Так точно.

— Всего один вопрос.

— Валяй.

— Жалеть не будешь? — касаюсь кончиком своего носа ее аккуратного, гордо вздернутого носика. Вики вздрагивает в моих руках, дерзко заявляя:

— Я не из тех, кто жалеет, красавчик. Никогда.

— Ну, Виктория, если что, — обхватываю ладонями тонкую талию, вжимая свое тело в ее, хрупкое и холодное с мороза, — то ты сама это предложила. Предлагаю времени зря не терять, — накрываю своими губами ее.

Впиваюсь в горячие, мягкие губы, чуть