Сердечная неразбериха - Кайли Скотт

Кайли Скотт

Сердечная неразбериха

Перевод: Мария «Ягненок» Седлецкая

Редактура: Ольга Зайцева

Обложка: Ленчик Кулажко

Вычитка: Ольга Зайцева

Оформление: Ленчик Кулажко

Переведено для группы: vk.com/stagedive

Переведено для канала: t.me/Ninfomana_de_libros/531

Глава 1

Брисбен, Австралия

Светило солнце, пели птицы. И может быть, если Алекс достаточно сильно вдавил бы лицо в подушку, то смог бы задушить себя и остановить стук в голове. Попробовать стоило.

Жаль только, что все остальное тело, как ни странно, чувствовало себя просто охренительно. Но его мозг болел, мать честная и милостивая. Это легко заглушало все блаженство и счастье, исходившее от шеи вниз. Эти ощущения почти не регистрировались, если не считать некоторой вялости в мышцах. Возможно, это было расслаблением, трудно сказать.

Он знал, что не нужно было давать своему младшему брату уговорить его устроить вечеринку. Конечно, он также знал, что лучше не пить так много. Тридцать семь лет — уже немалый возраст, чтобы вести себя как последняя задница, да еще и только что разведенная. Как бы он ни был раздражен из-за всей этой ситуации, оправдания у него отсутствовали.

Алекс перевернулся на спину и провел рукой по лицу, чтобы отгородиться от палящего солнечного дня. Что-то мягкое и шелковистое скользнуло по его подбородку и зацепилось за щетину. Он осмелился взглянуть, вздрогнув от ослепительной яркости. Но это не помешало ему рядом с собой заметить темно-серый атлас и кружева. Бюстгальтер. Более того, одна бретелька плотно обхватывала его запястье.

Какого черта?

Не было никакого переодевания. Он бы это запомнил. Совершенно точно запомнил бы.

На кровати кроме него никого не было. В какой-то момент ночью он перекатился на середину матраса. По привычке он всегда ложился с правой стороны. Джейн нравилась левая. Но каждое утро он просыпался посередине, одинокий, как всегда.

События прошлой ночи были как в тумане до определенного момента, когда начались рюмки водки. Чирос, его любимая. Такая чертовски хорошая штука. К закрытию люди заполонили бар «Южный крест» и частные апартаменты наверху. Похоже, весть о внештатной вечеринке Дункана волшебным образом распространилась повсюду. Вместо того, чтобы выгнать людей в конце вечера, они стали их впускать. Поразмыслив, можно сказать, что это была не лучшая идея. Он винил в этом шоты.

Он и два его брата унаследовали бар и ресторан «Южный крест» от своих родителей десять лет назад. Последний год Алекс делил квартиру со своим младшим братом и коллегой-барменом Дунканом. С тех пор, как обнаружил, что его любимая жена трахалась с кем-то в их постели. Он отбросил эту мысль, прежде чем воспоминание успело укорениться в его сознании и снова овладеть им.

Что случилось прошлой ночью?

По правде говоря, Дункан слишком любил веселиться. Он являлся не лучшим выбором соседа по квартире. У их старшего брата и главного повара, Джона, был дом в нескольких кварталах отсюда, и на его фоне, обсессивно-компульсивного, помешанного на контроле человека они выглядели легкомысленными. Алекс никак не мог остаться там, чтобы не совершить братоубийство. Пережить детство с этим заносчивым идиотом уже было достаточно сложно. Обычно ему удавалось избегать вечеринок Дункана, но вчера вечером он поддался. Что-то связанное с получением бракоразводных документов доконало его. Наступило облегчение, но было и другое. В тот момент дать волю чувствам было вполне логично.

Но откуда, черт возьми, на его руке взялось женское белье?

Алекс повернулся на бок и обнюхал ближайшую подушку. Какой-то слабый цветочный аромат поднялся ему навстречу, и сердце подпрыгнуло в груди.

Нет. Не может быть. Или все же возможно?

Приподнявшись на локте, он огляделся. На прикроватной тумбочке лежала открытая пустая упаковка от презерватива.

Хм. Ничего себе.

— Да! — он ударил кулаком в воздух, лифчик дико раскачивался. Его щеки болели от такой широкой улыбки. Черт, ему казалось, что он может запеть. Доказательства были неопровержимыми, а радость в его сердце — бесконечной. В конце концов, его бывшей не удалось его кастрировать. Засуха была сломлена, но его член — нет.

О, слава Богу за это.

Он волновался. Черт, он был напуган. Его либидо не подавало признаков жизни уже больше года. Блондинка, брюнетка, высокая или низкая, не имело значения. Никакой реакции. Никакой. Ничего, до сих пор.

Он со счастливым вздохом откинулся на матрас. Какой замечательный день.

Если бы его таинственная подружка осталась, он бы облизал ей пальцы на ногах, вылизал ее киску и сделал все заново, дважды. Потом приготовил бы ей завтрак и написал бы ей плохие стихи.

Алекс поднял бюстгальтер и внимательно осмотрел его. Судя по размеру, у его таинственной леди определенно были изгибы. От нее слабо пахло женским потом и такими же мягкими, цветочными духами. Алекс пальцами коснулся нежного кружева. Бюстгальтер выглядел дорогим, хорошо сшитым. За любые деньги можно было найти подходящие трусики. Стринги или бикини? Может быть, шортики?

От одной этой мысли его кровь бросилась на юг. Он обхватил рукой свой стояк и сжал его. Черт, как хорошо. Ах, возбуждение. Он хорошо это помнил. Никогда больше не будет принимать это как должное.

Его приятель полюбил ее, кем бы она ни была. Он хотел большего. Нуждался в этом.

И очевидно, что никто другой не подходил.

* * *

Какого дьявола она натворила?

Вайолет Мур запихнула сумочку в один из шкафчиков для персонала и захлопнула дверцу с большим усилием, чем нужно. Ярость охватывала ее, а разочарование едва проступало сквозь края. Она винила только себя.

Она давала обещания, много обещаний. И выполняла все до последнего, черт побери.

Больше никаких глупостей, пора начать вести себя как взрослая. Она записалась на курсы дистанционного образования и перестала жить в одной квартире с укурком Сарой. Вайолет взяла ипотеку и перестала встречаться с плохими мальчиками. Ее дерьмо официально было приведено в порядок. Так и было. Все шло отлично. С дурацкими решениями, принятыми под влиянием момента, уже покончено.

Вот только это было не так, верно?

Потому что ее огромная задница стояла здесь, сегодня только третий день работы, а она уже собиралась уволиться. Ее родители гордились бы ею — тридцать один год, а она все еще с блеском все портила.

Не то, чтобы она когда-нибудь говорила им об этом. Ей хватило их разочарованных взглядов на всю жизнь.

Пошло оно все к хренам.

Она ударила раскрытой ладонью по дверце шкафчика. Боль пронзила ее. Это как нельзя лучше соответствовало