Женатые любовники - Джеки Коллинз

У Дона не было недостатка в знакомых, готовых появиться на его передаче по первому приглашению. Тина Фей, Джон Риклз, Джимми Вудс, Деннис Миллер и другие звезды считали за честь появиться в его обществе, к тому же они были профессионалами и прекрасно знали, как себя вести и чего от них ожидают. Любил Дон приглашать также политических комментаторов, популярных писателей и артистов разговорного жанра; они норой высказывались довольно откровенно, поэтому иметь с ними дело ему было особенно интересно. Его редакторы, правда, предпочитали кинозвезд или в крайнем случае актрис или моделей рангом помельче, но обладающих запоминающимися формами, однако в большинстве случаев Дону удавалось найти компромиссное решение, которое устраивало всех. В результате шоу всякий раз получалось весьма интересным и захватывающе-острым — особенно в тех случаях, когда его ведущий, устав от тупости и самолюбования очередного гостя, переставал сдерживать свой природный сарказм. Правда, звезды часто бывали настолько увлечены собой, что не замечали насмешек, а вот Дону потом приходилось объясняться с их пресс-секретарями и импресарио.

Ему, впрочем, было все равно — он делал свою работу, к тому же зрителям импонировало его ироничное отношение к тем, кто мнил себя кумиром и образцом для подражания. А победителей, как известно, не судят. Рейтинг ток-шоу и самого Дона Вероны продолжал расти, а для руководства телевизионной компании это было намного важнее, чем обиды даже самых звездных гостей. Впрочем, к состоявшимся знаменитостям Дон всегда относился с известной долей уважения, несмотря на те или иные личные качества человека, оказавшегося у него в гостях. Не щадил он только молодых актеров и актрис, которые, на свою беду, чересчур зацикливались на собственной персоне. Особенно раздражало Дона, когда какая-нибудь свежеиспеченная знаменитость воображала себя второй Мэрилин и впадала в состояние, которое он презрительно именовал «я-пуп-земли-и-все-должны-меня-обожать». Некоторые вели себя настолько развязно, что пытались флиртовать с ним прямо в эфире. Чего только он не насмотрелся за годы! Умопомрачительно короткие юбки (и ничего под ними), обтягивающие платья с голой спиной, прозрачные топики и выпирающие соски… Ко всему этому Дон привык настолько, что на него эти уловки уже почти не действовали. Мэри Эллен была первой, кого он пригласил на свидание за долгое, долгое время.

Одного свидания, впрочем, хватило, чтобы Дон понял: Мэри Эллен рассчитывает использовать его для каких-то своих целей. Для каких — его это не интересовало. Она вела себя слишком навязчиво, и этого оказалось достаточно, чтобы в нем погасла даже искорка интереса. После ужина у Джеффри он, правда, отвез ее домой, но на предложение зайти, выпить по стаканчику ответил отказом, выдумав какой-то предлог. Больше он ей не звонил. Мэри Эллен ждала целую неделю, потом прислала ему смс-сообщение, в котором приглашала на премьеру малобюджетного фильма, в котором она снялась. На мгновение ему стало жаль ее, и он согласился — и теперь проклинал себя за мягкотелость.

Вот если бы Кэмерон пригласила его куда-нибудь… Этого свидания он ждал бы с нетерпением, но увы — очаровательная, но скрытная инструкторша так и не изменила своему вежливо-деловому подходу. Каждое утро, ровно в семь утра она появлялась на пороге его дома, и Дон буквально обмирал, любуясь ее красотой и свежестью. Он, впрочем, не оставлял попыток пригласить ее на свидание, но каждый раз, когда после интенсивных занятий Дон заговаривал об этом, Кэмерон неизменно отказывалась.

А к отказам Дон не привык. Кэмерон Парадайз была первой женщиной, на которую не подействовали его чары, и Дону это не нравилось. Кэмерон превратилась в своего рода вызов его обаянию, его неотразимости. А Дон всегда отвечал на вызовы.

В успехе он не сомневался. Еще не родилась та женщина, чье сердце он не сумеет покорить.

Позвонив Дону на мобильник, Мэнди рассказала ему о своем намерении устроить мужу вечеринку-сюрприз.

Дон не знал, что и сказать. Ему казалось, что Райану подобная вечеринка вряд ли доставит удовольствие, но, поскольку это было не его дело, он не стал возражать и пообещал непременно прийти.

— Еще один вопрос, — проговорила Мэнди самым деловым тоном, и Дон насторожился. — С кем ты будешь?

— Это будет зависеть от… от некоторых обстоятельств, — сухо ответил он.

— От каких, например?

— Например, от того, как я буду себя чувствовать, — сказал Дон, уже не скрывая раздражения. Привычка Мэнди совать нос в чужие дела никогда ему не нравилась.

— Ладно, не злись, — ответила она. — Приходи один, если хочешь. Вовсе не обязательно всюду таскать с собой одну из твоих временных подружек.

Ну и стерва!

— Мой секретарь тебе позвонит, — ответил Дон и, не прощаясь, выключил телефон.

Кем она себя вообразила, подумал он вне себя от злости. Какое ей дело до того, с кем я встречаюсь? Нет, чем скорее Райан бросит ее, тем будет лучше для всех.

В том числе для него.

На премьеру Мэри Эллен надела розовое платье с глубоким вырезом и золотые босоножки на неправдоподобно высоком каблуке. У нее было восхитительное тело и очень красивые ноги, но Дону она почему-то не казалась привлекательной.

Он заехал за ней на своем серебристом «Ламборджини» и повез на бульвар Уилшир в театр Киноакадемии, где должна была состояться премьера. Для нее, впрочем, это была первая серьезная роль в кино, поэтому она была взволнована сверх всякой меры. На телевидении Мэри Эллен была звездой, но ей хотелось большего. Кино давно манило ее своими возможностями, и вот ей наконец удалось перебраться из «ящика» на большой экран.

Когда Дон и Мэри появились у здания театра, и официальные фотографы, и многочисленные папарацци пришли в неистовство. Еще бы, ведь перед ними была настоящая сенсация! Красная ковровая дорожка озарилась трепещущим светом фотовспышек, и Дон стиснул зубы, мечтая оказаться как можно дальше отсюда. Премьеры фильмов и тому подобные официальные мероприятия вызывали у него неприятные воспоминания о второй жене — французской кинозвезде, которая обожала внимание и жить не могла без собственных портретов на обложках самых популярных журналов. После развода Саша вернулась в Париж и, по слухам, жила там с полунищим, но безумно талантливым художником. Дон не знал, сколько гениальных картин Написал этот художник. Скорее всего — ни одной, поскольку Саше и в голову не пришло отказаться от весьма солидных алиментов, которые он ей выплачивал.

— Я буду внутри. Встретимся в вестибюле, — шепнул Дон своей спутнице и сделал попытку уйти вперед, но Мэри Эллен вцепилась ему в рукав мертвой хваткой.