Драгоценный дар - Памела Робертс

Вирджиния тряхнула головой, прогоняя назойливых болтунов, и принялась разыскивать фотографию. Но это занятие не отняло у нее слишком много времени, а значит, и внимания. Мысли — нехорошие, тревожные, полные сомнений и разочарований — снова стали возвращаться. Она боролась как могла, прогоняла их, перебивая другими, обнадеживающими. Но они атаковали плотными рядами, не сдавая позиций.

Кто ты такая? Жалкая калека! Глухонемая беспамятная тупица, изголодавшаяся по нежному чувству. Да кто же станет такую любить? Кто будет о тебе заботиться и беспокоиться ради тебя самой?

Дверь отворилась, но Вирджиния этого не услышала. Однако рука, неожиданно легшая на плечо, заставила ее подпрыгнуть от неожиданности и испуга. Она обернулась — Габриэлла заглядывала ей в лицо и одновременно протягивала листок бумаги.

«Миссис Вирджиния, я приготовила поесть. Не хотите спуститься вниз? Или подать сюда?».

Она слабо улыбнулась и качнула головой. Аппетита по-прежнему не было. Губы служанки зашевелились, вероятно уговаривая, но Вирджиния продолжала упрямо трясти головой. Наконец, видя, что это не помогает, она не выдержала и махнула рукой в сторону двери: уходи.

Но Габриэлла не собиралась сдаваться так просто. Она взяла обратно бумагу, достала из кармана белого накрахмаленного передника карандаш и написала:

«Я не уйду, пока вы не поедите. Или позвоню мистеру Бернштейну и скажу, что вы решили уморить себя голодом».

Молодая хозяйка раздраженно вздохнула, вырвала у нее карандаш и нацарапала:

«Отстань, ради Христа! Меня тошнит от одной мысли о еде».

Но Габриэлла, видимо, решилась настоять на своем. Она просто схватила Джинни за руку и потянула за собой. Та уперлась что было сил, хотела было укусить крепкую руку пуэрториканки, но вдруг осознала комичность ситуации и рассмеялась. Та повернулась, удивленно взглянула… и через минуту обе женщины катались по ковру в приступе гомерического хохота.

На сей раз Габриэлле удалось победить. Вирджиния спустилась в кухню и съела яйцо всмятку и половину яблока. Ей пришлось даже выпить чашку чаю с тремя ложками сахару, иначе служанка просто не отпустила бы ее.

«Спасибо, Габриэлла. Я очень признательна тебе. И за еду, и за все, что ты для меня сделала. И сейчас, и раньше. Без тебя я бы просто погибла».

Она протянула записку и с удивлением заметила, что Габриэлла покраснела и отвернулась, буркнув что-то себе под нос.

Вот странно, подумала Вирджиния. Что это с ней такое? Неужели ей никто никогда не говорил спасибо?

Но голова ее была слишком занята другими проблемами, жизненно важными как для нее, так и для маленького Джерри, чтобы обращать большое внимание на настроения служанки. Она кивнула в знак благодарности и удалилась в библиотеку, где решила дожидаться приезда Марка.

11

Завтрак пошел Вирджинии на пользу. Она устроилась в большом кресле у окна и долго смотрела на бушующий на Мичигане шторм, пока незаметно для нее самой глаза ее не закрылись и она не погрузилась в сон — глубокий, спокойный, несущий отдохновение и дарящий жизненные силы.

Измученная женщина спала долго и безмятежно, не тревожимая сновидениями, и не знала, что Габриэлла несколько раз заглядывала в библиотеку и внимательно смотрела на нее с порога. Один раз даже вошла и постояла рядом, подняла было руку, намереваясь тронуть за плечо и разбудить, но в последнюю секунду чего-то испугалась и бесшумно удалилась.

Наконец Вирджиния вздрогнула и открыла глаза. Осмотрелась, словно не понимая, где находится и как тут оказалась. Кинула взгляд на часы и мысленно выругалась. Вот тебе и тщательно построенные планы! Уже начало четвертого! Когда же теперь навестить брата? Только завтра…

И тут она вспомнила — Марк! Марк же должен приехать за ее фотографией. Почему его до сих пор нет? Или… или он уже приезжал, а она все проспала? Он торопился, а Габриэлла не стала ее будить, отдала ему то, что было нужно, и позволила уйти.

Вирджиния с силой несколько раз нажала на звонок и, ожидая прихода служанки, составила записку:

«Габриэлла, кто-нибудь заезжал, пока я спала? Мистер Стэтсон или мистер Бернштейн?».

Та появилась, нервно теребя пальцами передник, прочитала вопрос и отрицательно потрясла головой.

Хм… странно. Он же собирался, даже просил никуда не уходить. Значит, это было важно… Что же случилось?

Вирджиния махнула рукой, отпуская Габриэллу, и подошла к окну. На озере по-прежнему бушевал шторм, ветер со злобной силой рвал и трепал деревья и гнал по небу тяжелые черные тучи.

Ноябрь. Почти зима. А весны-то я, наверное, уже и не увижу…

Легкое прикосновение к плечу заставило ее вздрогнуть. Она обернулась — Габриэлла протягивала ей записку.

«Миссис Десмонд, мне необходимо сказать вам одну вещь. Уделите мне, пожалуйста, несколько минут. Это очень важно и для вас, и для меня».

Вирджиния удивилась, особенно тому, что Габриэлла, обычно спокойная и полная достоинства, выглядела сейчас крайне взволнованной. Она указала рукой на «компьютерный терминал», вопросительно вскинула брови.

Служанка утвердительно кивнула: да, мол, справлюсь.

Они сели друг напротив друга.

Прошу тебя, Габриэлла, не называй меня миссис Десмонд. Говори просто Вирджиния или даже Джинни. Мы ведь так давно знакомы с тобой. Что ты хотела сказать мне? — написала хозяйка, и с изумлением увидела, что на глазах Габриэллы выступили слезы.

Простите меня, миссис Вирджиния, простите, — медленно, одним пальцем набрала служанка, не заботясь о слезах, бегущих по щекам. — Вы всегда так хорошо ко мне относились, а я… — Она несколько раз всхлипнула, но все же взяла себя в руки и продолжила трудоемкий и непривычный для нее процесс письма. — Тот детектив, что несколько раз приезжал к вам, он был у меня дома в воскресенье, спрашивал, что мне известно об убийстве, где я была в тот день и все такое. А потом сказал, что если я что-нибудь вспомню, то должна обязательно сообщить ему или вам.

Тут служанка не выдержала нервного напряжения и разрыдалась не на шутку, так что Вирджинии пришлось долго успокаивать ее.

Миссис Вирджиния, я поступила как последняя мерзавка по отношению к вам, но это не потому, что я желаю вам зла. Она запугала меня. Я и понятия не имела, что это так важно, а то бы…

Да в чем дело, Габриэлла? Говори прямо, я ничего не понимаю. Возьми себя в руки, пойди умойся, если хочешь, и объясни все толком. Кто тебя заставил и что?