Вскачь, задом наперед - Арнольд Минделл

Грег [кивает]: Многому нужна защита.

Арни [очень серьезно]: По-моему, вы что-то хотите сказать. Я готов выслушать. Станьте моим учителем и скажите, что следует защищать.

Грег: Главное, против чего надо стоять, это невежество, это идиоты типа наци, которые разрушают жизнь дурацкими идеями. Еще надо защищать любовь. Надо защищать мысль, что мы все — одно, нам нужно прекратить убивать друг друга.

Арни кланяется Грегу, и они тихо стоят, глядя друг на друга. Грег опускает глаза и отводит их вправо. Арни отмечает это.

Арни: Пришла какая-то мысль?

Грег подпрыгивает. Все смеются. Арни и Грег обнимают друг друга. Арни кричит: “Пусть всегда живут дети!”

Арни и Грег садятся на места в круге, и Арни приступает к обсуждению в кругу их совместной работы.

Арни: Интересно, да? Движение, с которого он начал, было похоже на игру обезьянки, но было в этом обезьяньем движении то, что не походило на игру. Его голос звучал совсем не так, как в игре. Эта обезьяна была началом его восстания против убийцы детей.

Тэрри: Но при этом вы просто следовали себе. Вы обнаружили, что вас тянет прыгать, и вы поддались этому.

Арни: Может быть, именно серьезность его начала привела меня в такое игривое настроение. Только он начал охать по поводу своих симптомов, как что-то во мне запрыгало в ответ. Возможно, я неосознанно воспринял сигналы обезьяны или ребенка, которого он защищал.

С другой стороны, эти прыжки могут быть только мои. Когда я работаю, я тот, кто я есть. Мой партнер — тот, кто он есть, и что принадлежит мне, а что ему — неважно. Если вы вдруг подпрыгиваете или делаете еще что-нибудь неожиданное, почему не последовать за этим? Можно начать с чего угодно, с йоги, с собственных рук, с медитации, с чувств и импульсов. Все является началом спуска в реку, у которой свой путь.

Вам необходимо испытать, что это значит — быть самим собой! Попробуйте начать с любой точки, с любого аспекта вашего творчества, знаний, интересов. Работа фасилитатора — сложный сплав своего “я”, “я” клиента, ваших взаимоотношений с ним и со вселенной.

Пусть даже клиент работает с двумя процессуально ориентированными фасилитаторами, у него будут те же самые открытия и результаты, если оба ведущих будут следовать себе, а также процессу и обратной связи клиента. С чего вы начнете работу — зависит от вашей индивидуальности, и предсказать это невозможно, но направление дальнейшего пути зависит от природы клиента.

Некоторые процессуально ориентированные терапевты предпочитают сначала подумать. Они любят играть, но вот пришло другое настроение, и они начинают думать. Давайте размышлять. Помните начало работы с Грегом? Его движения не были полностью осознаны. Кажется, он говорил, что хочет, чтобы симптомы “ушли”, будто они могут “уходить” сами по себе. Таким образом, если вы любите думать, вы могли бы заключить, что раз канал движения не вполне занят, то для начала может оказаться полезной интервенция на поле движения. Хотите — думайте, но иногда лучше всего начать с игры.

Дэйв: Вся эта первобытная мужская энергия производит впечатление.

Грег: Верно. И моя мать побаивалась моей силы. Сама она, пока не бежала из Европы, хотела быть незаметной, чтобы уберечься от немцев.

Арни: Я понимаю это и отношусь с сочувствием. Но именно поэтому она и задушила собственного ребенка. Захотев быть незаметной, она в полном осознании и в то же время бессознательно вступила в сговор с тираном. Так все меньшинства неумышленно находятся на стороне тех, кто их преследует. Они обходятся с собой так же плохо, как с ними обходится угнетатель. Вот что самое ужасное. Но вы смогли все перевернуть.

9. Открытое место

Без дальнейших объяснений Арни повернулся к группе.

Арни: Лора, я видел, что вы поднимали руку. Вам хочется, чтобы я работал с вами или с кем нибудь другим? [Он поворачивается к остальным. ] Что мне делать, работать с Лорой или мы опять будем раскручивать ручку, чтобы определить кто будет следующим?

Группа соглашается, чтобы Арни работал с Лорой. Лора негромко отвечает, что она будет счастлива работать с Арни. Она встает, проходит через комнату туда, где сидит Арни, и садится. Не успевает она что-нибудь сказать, как Арни поднимается.

Арни: А вы заметили, что вы ходите вот так? [Он встает и изображает ее походку. Он идет очень мягко, пробует поверхность, ступает словно на носочках.]

Сначала Лора ошарашена неожиданностью интервенции Арни. Но мгновение спустя она тоже встает и на носках идет с ним вместе вокруг комнаты. Выглядит так, словно они оба импровизируют движения. Группа смеется, довольная таким необычным началом. Лора включает в дело руки, поднимая их слегка, делая движение одновременно устрашающее и осторожное. Это продолжается несколько минут, в течение которых Арни и Лора получают огромное удовольствие, после чего Арни поворачивается к Лоре.

Арни: Что мы делаем? Вы что-нибудь понимаете?

Лора [кивает]: Это обо мне. У меня есть предчувствие, что что-то может случиться.

Арни воспринимает ее сообщение “что-то может случиться” как “неопределенный доступ”; отсутствие разумного содержания показывает, что его можно использовать как технику, которая поможет лучше понять движения Лоры.

Арни: Да, если не быть осторожной, может случиться что-то особенное!

Лора выглядит озадаченной, но все же соглашается.

Они ходят по кругу на носочках, Арни идет рядом с Лорой. Он идет подчеркнуто осторожно и крадучись. На каждом шагу он оглядывается по сторонам и смотрит через плечо, словно ожидает увидеть что-то ужасное и опасное. Их пантомима сопровождается взрывами хохота в группе.

Арни заговаривает с комичными интонациями, усиливая мелодраматическую окраску пантомимы.

Арни: Надо быть потише, иначе мы можем разбудить это проклятое что-то! Ради Бога, не надо так громко смеяться. Никогда не знаешь, кто тут и что может случиться. Ведь что-то может случиться. Наверняка что-то может случиться. А что будет самое худшее из всего, что может случиться? Скажите мне. Обещаю, я никому не скажу!

Лора пожимает плечами, показывая, что она не знает.

Вам не удается вообразить что-нибудь ужасное, не так ли? Может быть, тогда я придумаю что-нибудь ужасное? Я уже придумал одну жуткую штуку. Вы не догадываетесь, что я придумал? Попробуйте угадать.

Все смеются над его шутовством и лукавой игрой, над его явными попытками заставить ее спроецироваться.

Арни: Посмотрите и угадайте. Посмотрите на меня. Вам надо определить, чего же я так боюсь.

Лора останавливается и смотрит на Арни, который пугливо пробирается по комнате на носочках. Вид у нее задумчивый.

Лора: Мммм… Ну, я вижу, что я испугана. Я не хочу выглядеть глупо.

Арни: Ты боишься глупо выглядеть перед… “ты-знаешь-кем”, кто смотрит на тебя!

Лора: Перед ней!

Арни: Кем?

Лора: Мэри.

И хотя Арни не имеет никакого представления о том, кто такая Мэри, он побуждает Лору сыграть этого критика, по ее мнению наблюдающего за ней. Для Арни важнее следовать за потоком событий, который на данном этапе больше требует, чтобы Лора изобразила эту фигуру, чем сообщала о Мэри какие-то детали.

Арни: Вам надо сыграть Мэри. Смотрите, как я изображаю вас, и покажите вашу строгую Мэри. [В роли Лоры. ] Мэри, это ты?

Не переставая изображать Лору, Арни шепотом воодушевляет саму Лору сыграть Мэри, но Лора не решается играть эту фигуру. Тогда Арни переключает роли и играет Мэри, критично настроенного наблюдателя. Поскольку он не знает, кто она такая, знает только, что Лора чувствует, что та за ней наблюдает, он импровизирует. Арни говорит другим голосом.

Меня зовут Мэри, а ты сопливка. Ты меня разбудила. Заткнись и ходи тихо. Ты пыталась не шуметь, чтобы меня обойти, но я всегда на месте. Не шуми, так будет лучше. Исчезни, скройся с глаз.

По мере того как он говорит, Лора мрачнеет все больше и слегка отступает назад.

Лора: Я не хочу. Забудьте о Мэри.

Арни: Здесь край. Вы действительно хотите, чтобы я все это забыл? Нет, я еще не могу из этого выйти.