Вскачь, задом наперед - Арнольд Минделл

С тех пор я считаю, что моя частная практика — важный индивидуальный ритуал, а работа с людьми в присутствии публики — социальный или глобальный ритуал. Вообще я предполагаю, что ту работу, которой мы будем заниматься в группе, а также все наше обучение можно рассматривать как возрождение древних приемов, как создание современных ритуалов, в которых отдельные люди, пары или семьи, принявшие участие в работе, являются выражением того духа, который мы все ощущаем.

Джим: Имеет ли отношение к тому, о чем вы говорите, концепция “открытого места”, которую используют в Эсалене тренеры-гештальтисты?

Арни: И да, и нет. У Фрица Перлза, как вы помните, было “горячее место” — подушка посередине круга, предназначенная для того, с кем будут работать. Получал возможность работать наиболее агрессивный, тот, кому удавалось первым занять это место. Дик Прайс трансформировал это в более мягкое “открытое место”. Я бы оставил от этой концепции открытость, но заменил бы слово “место”, поскольку работа с людьми включает в себя бесконечно много движения. И еще нужно было бы ко всему этому добавить даосизм. Не только вызывать того, кто хочет работать, но и с помощью шариковой ручки узнавать, кого выберет для работы случай. Когда случай включен в работу — мы работаем с духом момента, с духом группы.

Эми: Все это для меня очень значимо. Совсем недавно я видела сон, в котором целая толпа африканцев строила хижину, а в ней должно было быть открытое место! Мне кажется, они больше не собирались заниматься чистым шаманизмом, они хотели использовать то, что здесь делаем мы. Было так красиво! Садилось огромное солнце, а мы были в африканском буше.

Арни: Давайте этим вечером устроим кросс-культуральное “возвращение в Африку”!

Все засмеялись и выразили согласие.

Эми, ты помнишь Момбасу? Мы были в Африке как дома. Я чувствую, что процессуальная работа зародилась там.

Лайза: Прежде чем мы начали, я хотела бы спросить, каким образом эта работа отражается на терапевте? Можно ли “подхватить” процесс клиента и заболеть?

Арни: Это очень большой вопрос. На этот вопрос существуют разные ответы. Шаман бы ответил “да”. Если во время сеанса его процесс затронет меня, я буду работать с этим на глазах у клиента, конечно, если он мне позволит. Такого рода внутренняя работа имеет свой аналог у шаманов, когда они в состоянии транса отправляются в иные миры, на помощь клиенту. В тот момент, когда кто-то начинает оказывать на меня влияние, для меня важнее всего работать над собой. К счастью, это почти всегда положительно действует на клиента. Он видит, что я тоже живой человек и чаще всего чувствует меня более близким, поскольку в его глазах я теряю свою неуязвимость. Из этой ситуации “контрпереноса” уже нет пути назад. В нее есть только вход, и это очень важно, поскольку до этого момента терапевт действует так, словно клиент существует один, сам по себе.

Много раз так случалось, что мне было больно от того, что неосознанно делал клиент. Как я потом заметил, я прежде всего сразу пытался подавить боль, потому что я не всегда в контакте с моими чувствами. Я стремлюсь просто холодно действовать. Но если я замечаю свои чувства, я стараюсь работать с ними перед лицом клиента или целой группы, используя методы глубинной работы, с которыми мы сегодня утром познакомились [см. главу 4].

Что удивительно — клиент чаще всего и не подозревает о том, что причиняет окружающим боль, и эта случайная “болезнетворность” обычно является тем, что ему следует делать даже в большей степени, но только осознанно! И как только мне удается оправиться от его влияния, я начинаю помогать ему делать то же самое неприятное действие более осознанно и конгруэнтно. И таким образом мы, благодаря Господу, оба можем расти и испытывать друг к другу признательность.

Честно говоря, я больше не боюсь заразиться от кого-то настроением или физическим недугом, поскольку, если бы я и подхватил что-то, я бы решил, что это, возможно, то, что мне зачем-то необходимо. Нельзя получить того, над чем не нужно работать. Не то чтобы я ищу неприятности. Я стараюсь, насколько это возможно, заботиться о своем физическом благополучии и по каким-то причинам не очень заражаюсь чужими проблемами. Но если это все же происходит, я стараюсь немедленно интегрировать их в работу.

Иногда я ловлю себя на том, что мечтаю быть медиумом и получаю такие свидетельства и знания, на которые не мог рассчитывать. Я стараюсь использовать эту информацию для собственного развития и всегда делюсь ею со своим клиентом. Эта ситуация складывается обычно с теми клиентами, которые стыдятся открывать для других свою жизнь.

Билл: Во время сегодняшней работы в паре я переживал глубокую печаль. Это был мой ответ на что-то. Что мне надо было делать?

Арни: Кто знает? А что вы делали? Если бы я был на вашем месте, я бы дал выход своей печали. Я бы сказал, что мне печально. Я бы спросил собеседника, не знает ли он — почему. То, что происходит внутри нас, есть составная часть процесса нашего партнера. Часто бывает, что нас сновидят, то есть мы воспринимаем опыт, который порождает воображение другого человека и который не может реализоваться из-за края. По этому поводу позвольте заметить: если кому-то не нужен его опыт, почему нам не использовать его для себя? Наверняка он для чего-нибудь нам нужен. Мы тоже решаем проблемы. Этот шаманизм полезный, это пища для нашей личной психологии.

Сделаю попутно еще одно замечание: если вы в качестве фасилитатора проводите телесную работу, не надо трясти руками и сбрасывать процесс клиента во вселенную. Такие вещи загрязняют экологическую среду. Никто не знает, как все начинается. Если вы заражены проблемами клиента — работайте над ними, про себя или вслух.

Мы не так много знаем про психические системы, но я все же не уверен, что выбрасывать в пространство отходы — это правильно. Я думаю, будет лучше развернуть или переработать все, что мы подхватим. Если вы будете выбрасывать всю эту агрессивность и неудачливость, они могут попасть прямо на улицу, на кого-то, кто это принять не в состоянии.

Шелли: Так как же различить, где чужой процесс, а где ваш?

Арни: Это зависит от вашей личной точки зрения. Я не думаю, что процесс принадлежит кому-то одному. Мы несем в себе части глобального поля, в котором все существуем. Всякий, кто видит, слышит, чувствует, ощущает что-либо, должен быть благодарен за эти переживания, должен пытаться как можно лучше использовать их для своей пользы и для других. Если взглянуть на это так, то через меня проходит все и в то же время ничего.

На несколько минут все погружаются в молчание. В течение следующего часа с Арни работают четыре человека. О двоих говорится в этой главе и о других двух — в следующей.

Арни [смотрит по сторонам]: А теперь довольно теории. Как решим, кто хочет работать?

Люди поднимают руки. Арни кивает.

Многие хотят работать. Станем крутить ручку? Давайте примем групповое решение. Сегодня после обеда мы почти начали работать с Энни.

Группа единодушно соглашается, что должна работать Энни. Энни поднимается с места и проходит в центр круга к Арни. Они становятся лицом к лицу. Арни молча ждет.

Энни: Арни, я бы хотела работать с детскими сновидениями, с моим диабетом и проблемами жизни. Я должна рассказать сновидение?

Арни [кивает]: Прошу. [Он быстро отходит и берет клочок бумаги, чтобы на нем писать.]

Энни: Я много раз в детстве видела этот сон. Он был…

Арни садится на пол и начинает записывать ее сон, а Энни продолжает стоять. В группе возникает смех.

Арни: Негативная обратная связь! Видите, я хотел сидеть, но она с этим не согласилась. Это не то, что ей надо. Ей надо стоять и рассказывать сны. Хорошо. Возможно, в этом частично состоит ее работа.

Энни: Во сне я нахожусь во дворе дома, в котором я жила в детстве. Я слышу, что откуда-то, не знаю откуда, доносится музыка, словно играют на мандолине. Потом я вижу большого черного сокола или ястреба, который что-то несет, он повернут в профиль ко мне. Я так и стою, вне себя от страха.

Арни: Ага, там стою, здесь стою… Вне себя от страха? Ястреб, угу… Диабет… а что такое диабет?

Энни: Усталость, голод, жажда, плохое зрение.

Арни: Хмм. А долго у вас диабет?

Энни: Последние три года.

Она описала диабет, перечислив симптомы, которые могут сопровождать различные заболевания. Арни хочет получить более привязанное к чувствам описание того, как Энни воспринимает свой диабет. Поэтому он задает вопрос: “Почему бы вам не попробовать дать мне диабет?”