Новая Зона. В рай без очереди - Сергей Клочков

– Что еще можешь?

Депутат замялся, отвел глаза, шмыгнул распухшим носом.

– В общем, все.

– Пятиминутка честности, – хмыкнула с нескрываемой издевкой Ксанка. – Ланс, а к чему этот допрос-то? Разве и так не понятно с этим чертом?

– К тому, дева, что очень мне нужно знать, что на самом деле человек в Зоне собой представляет. Бывалый якобы бродяга приврет немного, причем, может быть, настолько талантливо приврет, что ты ему и поверишь. А в Зоне, когда надо стрелять или, наоборот, быстро спрятаться, спасая свою, а вместе с ней заодно и соседскую шкуру, такая вот сволочь будет тупо стоять на месте и набивать штаны дерьмом. Сколько раз бывало, когда один урод вот так гробил всю команду. Поэтому мне и надо знать, врет мне человек про свои сталкерские достижения или не врет. Чтобы я на него в правильной степени рассчитывал. У тебя, Ксанка, опыт вообще нулевой, и я это уже учел. А вот тебя, Депутат, хрен поймешь. Теперь, правда, все немного проясняется. Идем дальше, порядок прежний. Ксанка, не отставай.

И вот он, мороз по коже. У-уф… Лес ничуть не изменился, все те же «знаки», тяжелая, давящая тишина, желтая листва на вершинках осин, но это ощущение ни с чем не перепутать – острое, щекотно-жуткое, как в детстве с высоты разогнанных до неба качелей.

Зона.

Теперь точно нужно аккуратнее в разы, внимательно, небыстро. Я мельком обернулся. Ага, и Кося заметно поежился, осмотрелся пугливо, что-то начал крутить на детекторе. А Ветерок ничего – перешагнула невидимую для нее черту, и хоть бы хны. Оно и верно – в первый свой поход зелень еще Зоной не травленная, чувства у них пока не заточены. Это со временем приходит.

– Зона уже, Ланс?

– Запеленговал, да, Депутат? Верю теперь, что хоть в свой огород, но ходил.

И дальше по лесной тишине, стараясь не слишком трещать веточками. И прелью грибной пахнет, и вроде бы гнилой речкой повеяло, прохладно-улиточным запахом. Да, есть тут река, мелкая, правда, но поселок с птицефабрикой на ней стоит.

Лес расступился. Земля уходила вниз крутым десятиметровым обрывом, желтеющим свежими глинистыми откосами. Деревья, выходившие к реке, все как один были сухими и почему-то серовато-черными, словно покрытыми сажей. Таких же траурных тонов были и берега, и даже стены полуразрушенной старой бани, обращенные к лесу. А вот река имела тошнотворно-розовый цвет, причем не сама вода, а жирные пласты мутировавших водорослей, сплошь покрывающие дно. В сочетании с мутной, глинистой водой их ярко-розовая окраска напоминала тот отравленный, нездоровый оттенок, какой бывает у грязных кукол на свалке или в пасмурном небе над ночным мегаполисом. От воды крепко воняло гнилыми улитками и тухлой рыбой. На карте сталкеров речка значилась как Смородина, а заметно провисший, но, насколько я понял из записей, проходимый мост назывался Калинов. Определенно, кто-то из сталкеров увлекался былинами. И ведь как точно подмечено. И речка смердит, и мост черный, словно обгорелый, и царство смерти за ним, только что Горыныча пока не видно. Надеюсь, аналогия не настолько далеко зашла…

По мосту я пошел первым. Горсть камешков в руку, и по одному вперед. Подошвы ботинок захрустели по черной крупе. В лицо легонько, но все-таки ощутимо повеяло теплом. Понятно, это слева, там, где тряпками провисли и посинели от окалины перила, а в небо убегает трясущийся столб воздуха. Треснувший, выгнутый пролет, опасно раскрошился бетон. Машина, конечно, уже не проедет, и втроем лучше не рисковать, поэтому я первый. Выдержит меня – значит поодиночке пройдут и остальные. Не считая «пекла» по левой стороне пешеходного пути, мост чистый. По крайней мере на той части, по которой прошел я.

Указав на свои следы, махнул Ветерку. Ксанка поняла, кивнула и, аккуратно ступая по отпечаткам ботинок, перебралась на мою сторону. Кося… Кося!

– Депутат! – стараясь не слишком повышать голос, негромко позвал я, даже на расстоянии увидев, как побелела физиономия «сталкера». – Зараза, не тормози!

Кося торчал на месте с несчастным видом и беспомощно озирался. Пришлось показать кулак. Это подействовало, хотя и не сразу. Ступая, словно по раскаленным углям, Депутат медленно, покачиваясь на ходу, перебрался к нам. У Коси заметно дрожали колени.

– Я… я недавно, кстати, вот… – промямлил он, нервно осматриваясь, и с чувством, резким движением вытер заливающий глаза пот. – Вз… взм-м-мок я, ребятки. Эт с непривычки, да… отвык уже.

– Привыкай, мужик. И не трясись ты так, несолидно.

– Тык это… походи с мое, посмотрю, как тебя колотить будет, – клацая зубами, небыстро, с трудом выговорил Депутат. – Не-несолидно ему, видите ли… щ-щенок…

– Ты, я смотрю, походил, верно? Ну, веди тогда. Покажи щенку мастерство.

Порозовевшего было, но все еще безобразно потного Депутата снова кинуло в белизну.

– О-о… т-там – это там. Здесь – это здесь, другое дело ведь… Я… Я не…

– Здесь вам не тут, ага, – перебил я. – Все, занимай свое место, герой. Дистанция два метра по моим следам, Кося, ты за Ксанкой в метре, смотри за детектором. По сторонам башкой вертеть, не шуметь, оружие под рукой. Пошли.

Дорога поднималась вверх по речной террасе. Старая, выкрошившаяся на стыках плит бетонка. Слева – развалины какого-то заводика, древнего, по виду еще дореволюционного. Темно-красный кирпич, рельефная кладка, высокие окна и давно отсутствующая крыша – задолго до эвакуации забросили, двор уже лесом зарасти успел, в окнах первого этажа видна свалка мусора чуть ли не до потолка. А над пестротой различного хлама тонкий слой плотного воздуха, словно гладким прозрачным лаком покрыты горки отходов. И там же светится синей искрой крупная, сантиметров двадцати в длину, «ведьмина игла», валяющаяся между остовом стиральной машины и горкой водочных бутылок. Жалко, зря вещица пропадает, но не достать ее точно, даже телескопическим щупом, которого у меня, кстати, и не было. Вспомнил про сталкера с кличкой Спиннингист или просто Спин. Приспособил мужик к Зоне разные рыбацкие штучки. Ходит с коротким спиннингом и телескопической удочкой. И вместо гаек или, как я, камешков делает забросы маленьким грузилом на леске. Кинул, подмотал, оно и видно будет – потянуло леску, оплавило ли, в сторону увело. Даже браслет специальный на правой руке смастерил для крепления. И удочка у него тоже есть, японская, углепластик. Целая система веревочек, шарнирчиков и рычажков – растащит удочку на все восемь метров, а на последнем колене длинные щипцы присобачены, и за веревочки да рычажки он этими щипцами управляет. И факт, больше Спин приносит, пусть немного, но больше. Сколько раз обещал я себе такой же девайс на коленке собрать, но про него только в Зоне и вспоминается.

– Так… по сторонам смотрим, товарисчи, не только в поисках врагов, хотя это в первую очередь. Над этой местностью был всплеск энергий, что-то вроде московского Прилива. В результате где-нибудь, да появятся интересные штуковины. Нас сюда за ними и послали, если что, а не просто прогуляться.

– А что за штуки-то? – поинтересовалась Ветерок. – Типа артефакты, как их Коська называет?

– Типа анобы, суть аномальные объекты или образования, от перемены мест названий их природа не поменяется. По мне, хоть фиговина или даже хабарок. Артефакт – название неверное, он не руками сделан. В общем, все, что странно выглядит. Осколок бутылки светится или даже подпрыгивает – сообщаете мне, если вдруг сам не углядел. Шарик в траве лежит или, допустим, сосулька на потолке выросла непонятно от чего – все замечать и мне говорить. Вон там, где свалка в развалинах, валяется «ведьмина игла». За нее в зависимости от торгаша можно взять от сорока тысяч и больше. Мне один раз удалось сторговать подобную штуку за семьдесят.

Кося нашел хабар сразу, как только посмотрел. Ветерок же долго шарила глазами, прежде чем обнаружить синюю искорку. Она же и удивилась очень, когда я приказал двигаться дальше. Объяснять Ксанке, почему «иглу» следует оставить там, где она лежит, пришлось немного подробнее. Депутат, достав ПМ, тщательно прицелился и, прежде чем я успел что-то сказать, выстрелил. Пуля не попала в аноб, ударила рядом, расколотив бутылку, но горка водочной стеклотары немного сместилась, присыпав «ведьмину иглу» так, что она стала практически не видна.

– И зачем патроны жжешь? – спросил я Депутата.

– Чтоб какой-нибудь щегол за артом в аномалию не полез. Страховка. Может, этот мой патрон кому жизнь спасет. – Кося сунул пистолет за пазуху.

Я не нашел, что возразить. Прав Кося… догадался же.

На удивление, дорога до поселка на протяжении почти трехсот метров оказалась «чистой» – я не обнаружил ни одной аномалии, детектор тоже помалкивал. Не знаю, кому как, а мне вот такая «чистота» никогда не нравилась. Особенно заковыристые подлянки в Зоне случаются как раз после длительного затишья. Впрочем, как утверждал Бот, поселок эвакуировали, во-первых, полностью, во-вторых, до, а не после наползания Зоны на территорию птицефабрики. Единственное, из-за серьезных проблем с транспортом – не всегда хватало на людей, о чем уж говорить, – на фермах бросили всю птицу. Депутат вздохнул и издал сквозь зубы какой-то писклявый, тягучий звук. Затем кивнул на магазин, притулившийся прямо к развалинам завода. «ООО Алиса. Хозмаг. Продукты. Аптека» – значилось на облупленном щите с улыбающейся не то лисой, не то мутировавшей крысой рыжего цвета. Кося снова вздохнул.