Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

— Чем задевает? — прогромыхал Логайр. — Да, она была надменна, выказав, быть может, больше высокомерия, чем позволительно даже королеве. Но пока она не предприняла ничего, что можно было бы истолковать как оскорбление.

— Да, милорд, пока еще нет.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Придет день, милорд.

— Какой такой день?

— Когда она поставит крестьян выше знати, милорд.

— Прекрати свои изменнические речи! — взревел Логайр. — На колени, ничтожество, и благодари господа, что я оставил твою голову у тебя на плечах!

Род не мог оторвать взгляда от лица Элдис, все еще не оправившись от потрясения, вызванного диалогом двух бестелесных мужских голосов, исходивших из уст хорошенькой девушки.

Постепенно ее глаза вновь приняли осмысленное выражение.

Она перевела дыхание и улыбнулась ему.

— Ты слышал, друг Гэллоуглас?

Род кивнул. Она развела руками.

— А я вот ни слова не могу вспомнить из того, что говорила.

— Пусть тебя это не беспокоит. Я помню все. — Род поскреб небритую щеку.

— Ты — медиум в полном смысле данного слова, ибо действуешь как связующий канал.

Запрокинув голову, он осушил свою кружку и кинул ее одному из юных чародеев. Тот поймал, на миг исчез и снова появился с полной до краев кружкой в руках. Он вручил ее Роду, который потряс головой в притворном отчаянии.

Род откинулся назад и пригубил вино, затем обвел взглядом окружившие его улыбающиеся юные лица, светившиеся уверенностью в собственных силах.

— Вы когда-нибудь проделывали это раньше? — спросил он, делая широкий жест кружкой в их сторону. — Я имею в виду, не подслушивали ли вы таким образом чьи-нибудь разговоры?

— Только врагов королевы, — ответила, вскинув голову, Элдис. — Мы часто слушаем Дюрера.

— Вот как, — поднял бровь Род. — И что-нибудь разузнали?

Элдис кивнула.

— В последнее время его сильно заботят крестьяне.

Род на миг замер, затем подался вперед, уперев локти в колени.

— С чего это он заинтересовался крестьянами?

Тоби понимающе ухмыльнулся.

— Так то ж его последний подвиг! Он затеял свару между двумя крепостными из личных владений королевы. Один молодой крестьянин хотел жениться на дочке старого фермера, но папаша сказал «нет». Наверное, юноша воздел бы руки к небу и тихо горевал бы себе о разбитой любви.

— Но тут вмешался Дюрер.

— Да. Он день и ночь давил на парня, проследив за тем, чтобы слухи о сватовстве распространились по всей округе, и при этом усиленно подчеркивалось бы следующее: «Разве можно считать мужчиной того, кто позволит дряхлому идиоту лишить себя любимой девушки?»

Род кивнул.

— И некоторые крестьяне начали задавать этот вопрос парню?

— Само собой. Ехидству, издевкам и насмешкам не было конца, — и однажды ночью парень похитил девушку и сделал ей ребенка.

Род поджал губы.

— Мне кажется, папаша слегка разволновался?

Тоби кивнул.

— Он приволок жениха к деревенскому священнику и потребовал, чтобы парня повесили за изнасилование.

— А тот сказал?..

— Что это не насилие, а любовь, и подходящим наказанием будет брак, а не виселица.

Род усмехнулся.

— Держу пари, детишки были жутко опечалены таким поворотом дела.

— Они так огорчились, что тут же пустились в пляс, — хихикнул Тоби. — А старик, испустив тяжелый вздох, рассудил, что такова, должно быть, божья воля, и благословил их.

— И тут снова вмешался Дюрер.

— Совершенно верно. Он встал перед королевой, когда та сидела за столом со всеми лордами и их женами, и принялся вопить, что она должна подтвердить справедливость ее нового порядка, лично рассмотрев данное дело. Ведь эти крестьяне из ее личных владений, не так ли?

Род ухмыльнулся и хлопнул себя по бедру.

— Она, вероятно, была готова плюнуть ему в глаза?

— О, ты не знаешь королеву! — Тоби закатил глаза к потолку. — Она с радостью воткнула бы ему нож меж ребер, но брошенный вызов требовал ответа, и ей придется самой разбирать данное дело, когда она будет проводить очередной Верховный Суд.

— Верховный Суд? — нахмурился Род. — Что это, черт возьми, такое?

— Каждый месяц в течение часа королева принимает тех своих подданных, которые желают, чтобы она их выслушала. Крестьяне, духовенство и знать — все собираются в главном зале. В большинстве своем Великие Лорды пристально следят за тем, на что жалуются крестьяне и мелкие дворяне. А в присутствии сильных мира сего на суд выносятся лишь какие-то незначительные обиды, можешь быть уверен.

— Вроде этого случая, — кивнул Род. — Когда состоится очередной Верховный Суд?

— Завтра, — ответил Тоби, — и мне кажется, что Лорды велят своим крестьянам и вассалам протестовать против новых судей и священников королевы. Конечно, сперва выкажут свое недовольство лорды, а те, кто попроще, поддержат их.

Род кивнул.

— Глас народа — глас божий. Но какую пользу надеется извлечь Дюрер из дела о соблазнении?

Тоби пожал плечами.

— Лишь Дюрер знает это.

Род, нахмурившись, откинулся назад и отхлебнул из кружки.

Рассматривая окружавшие его юные лица, он почесал в затылке.

— Мне кажется, подобная информация должна быть доведена до сведения королевы. Почему вы не поставили ее в известность?

Лица вокруг сразу протрезвели. Тоби закусил губу и уставился в пол. Род нахмурился.

— Почему вы не сказали ей об этом, Тоби?

— Мы пытались, дружище Гэллоуглас! — парень с безмолвной мольбой взглянул на Рода. — Мы пытались, но она не захотела выслушать нас.

Лицо Рода окаменело.

— Как так?

Тоби беспомощно развел руками.

— Посланный к ней паж вернулся со словами, что мы должны быть благодарны за предоставленную защиту, и нам не следует наглеть настолько, чтобы вмешиваться в ее правление.

Род быстро закивал, скаля зубы в невеселой усмешке.

— Да, это похоже на Катарину.

— А может, все к лучшему, — задумчиво произнес один из ребят. — У нее хватает забот и без наших грозных предупреждений.

Род грустно улыбнулся.

— Ты прав. Она занята по горло, ибо находится между молотом и наковальней — знатью и нищими.

Тоби кивнул с серьезным видом.

— Да, ей вполне достаточно неприятностей, связанных с советниками, Домом Кловиса и баньши на крыше замка. У нее весьма веские причины для беспокойства.

— Верно, — сказал Род глухим, напряженным голосом. — У нее действительно есть на то причины и, мне кажется, она здорово напугана.

Большой Том спал очень чутко. Как только Род на цыпочках подошел к койке, он тут же сел на своем тюфяке.

— Вы здоровы, хозяин? — спросил он оглушительным шепотом, в котором было не больше скрытности, чем в кваканье влюбленной лягушки-быка.