Ледник - Михась Южик

Как мы уже говорили, в Пирамидах выявились новые загадочные помещения. Был открыт доступ к ним и документам и приспособлениям, там находящимся. Помещения эти были очень многочисленны, а работы по их исследованию — непочатый край. Посему было решено организовать рабочие места, кабинеты и небольшие конференц-залы близ потайных комнат. В одном из таких кабинетов вместе с двумя сотрудниками, Ником Сампрасом и Греттой Кауфман, «сидел», а вернее — работал не покладая рук Пит Макдаун.

К месту работы, этому кабинету 5 на 7 метров, из которого вела дверь в потайное помещение, подходил специальный лифт с двумя посадочными, укрепленными ремнями безопасности местами. Лифт шел под углом 60 градусов от уровня земли из стартового зала, откуда отправлялось множество подобных лифтов.

Несколько дней назад по Кастэлло стали ходить упорные слухи о том, что под ледником происходят какие-то странные вещи. Будто бы туда кто-то проник, будто бы там что-то нехорошее вытворяют. Ученые народ, как известно, до крайности углубленный в себя, привыкший делать свое дело, невзирая на внешние обстоятельства. Они способны уйти с головой в свой мир, находясь даже под непрерывной бомбежкой. Но человек есть человек, и поэтому не может совсем уже отключиться от внешнего. Не может перестать прислушиваться к тому, что происходит вокруг, — например, около твоего рабочего места, за твоим столиком в столовой, в курилках научно-исследовательского института.

Пит очень любил курить, но на рабочем месте в пирамиде Хеопса, где он проводил девять часов в день, это было никак невозможно. Приходилось ждать обеда и перекуривать близ столовки научно-исследовательского института. Вот там- то его и ждали новости, от которых уклониться возможности не было. Прислушиваясь к новостям «с большой земли», Пит начал понимать, что все происходящее под ледником выходит за рамки простого происшествия. Он вдруг вспомнил, что уже два вечера не мог поговорить с женой — его попросту не соединили, ссылаясь на неисправность линии. А один раз (вспомнил — третий), сказали, что абонент не отвечает, хоть длинных гудков Пит не слыхал. Тогда он, привыкший жить внутренним миром идей, легко переключился на него и не слишком переживал.

Однако слухи, наползавшие с каждым днем, невольно занимали все большее место в сознании. Оно сопоставило тот факт, что и Линда сама ему не звонила, хоть за последние три года регулярно связывалась через день. И вот тут-то молодой ученый забеспокоился.

А вчера Ник Сампрас, когда они остались в кабинете одни, прямым текстом сказал, что слышал «от человека», будто бы ледник закрыт уже несколько дней, что там происходит террор и что террористов до сих пор не могут поймать. Назвал число погибших, которое ошеломило Пита Макдауна своей трехзначной величиной. (Число, сразу заметим, было изрядно преувеличено.)

Если въезд и выезд из-под ледника можно было контролировать и свести человеческие связи почти до нуля, то въезд и выезд из Кастэлло никому не пришло в голову ограничивать. Посему люди, приезжавшие сюда, быстро разнесли слухи, несмотря на инструктаж в приемной зоне.

Все это было тем более огорчительно, что последние месяцы Пит занимался очень интересным делом — расшифровывал календарь древней цивилизации. Он почти подошел, как ему казалось, к финалу. Как у большинства ученых, у него был сильно развит дух соперничества, боевого азарта. Пит знал, что подобную расшифровку ведут параллельно несколько лабораторий. И хотелось быть первым. Поэтому он уже несколько недель утаивал результаты расчетов от своих подчиненных Сампраса и Кауфман, опасаясь, что его достижения выйдут за пределы лаборатории и его кто-то опередит. Опасения, быть может, не имели под собой серьезного основания, но, приближаясь к финалу, просто необходимо было подстраховаться. Слишком уж много перестрадал творческими потугами Пит, слишком много сил и ума он приложил к этому делу, что бы вот так, перед финишной лентой, взять и отдать пальму первенства постороннему дяде.

26

Сегодняшний июньский день обещал стать для Пита Макдауна обычным рабочим днем. Но не стал таковым. Хотя с утра и до обеда все шло по заведенному графику — приезд на объект, где они вместе с Греттой Кауфман занимались очень серьезной и очень захватывающей проблемой — корректировали программу по расчету и расшифровке древних записей. Ник Сампрас сегодня работал не с ними, он поехал в НИИ.

Пит любил такие дни, когда можно было оставаться вдвоем с Греттой. Они отлично ладили с этой двадцатидевятилетней женщиной, разведенной матерью семилетнего сына, росшего с родителями Гретты. Где-то уже с полгода между Питом и Греттой возникла скрытая симпатия, которая чуть переходила грани дружеской. И неудивительно: отлученный от женщин на годы молодой еще мужчина Пит Макдаун не мог не заинтересоваться девушкой, с которой он проводит целые дни. Несмотря на всю поглощенность работой, он невольно оценивал и ее чувство юмора, и мягкость характера, и то, что они были как бы на одной волне и понимали друг друга с полуслова и полувзгляда.

Находясь месяцами в замкнутом бессолнечном пространстве, они в буквальном смысле поддерживали друг друга ежеминутно. А если и конфликтовали немного, то это скорее походило на ученый спор двух амбициозных людей. Впрочем, Гретта всегда старалась в конце концов уступить, как бы признавая за Питом силу. Да и по статусу, собственно, полагалось — ведь Пит был ее начальником, как ни крути.

Однажды, проснувшись ночью, по совершенно непонятной причине Пит стал думать о Гретте. Причем явились взору не так называемые человеческие или служебные качества, а именно женские, душевные и плотские. Белокурые, всегда завязанные узлом волосы ему почему-то захотелось распустить и посмотреть, как они рассыплются по плечам. По этим довольно широким и в то же время покатым милым плечам. Далее фантазия Пита перешла на руки — грациозные, немного полноватые, с деликатными кистями, тонкими пальчиками с розовым маникюром.

Потом, невольно распаляясь, господин Макдаун отчетливо представил нежную белую шейку Гретты, которую захотелось покрыть поцелуями. Затем увиделась ее высокая полная грудь, крепкая талия, круглый животик, крутые изгибы бедер и мягкость ягодиц, на которые Пит, как он только теперь осознал, довольно жадно всегда смотрел, когда сотрудница поворачивалась к нему задом, а особенно — когда шла по комнате, невульгарно, но очень соблазнительно покачивая бедрами.

Одежда сотрудников Кастелло всегда была очень строгой, и Пит никогда не наблюдал Гретту в коротких или обтягивающих платьях. А ноги ее он видел не дальше щиколоток. Но и в таких одеждах было очевидно, что за чудесная, с волшебными формами фигура у госпожи Кауфман. Фигура, созданная для любви, для горячих ночей и бурных объятий, а не только для того, чтобы просиживать на прекрасной попке перед компьютером.

Возникшее вожделение не утихало и в ту ночь не дало заснуть до утра. А затем потекли трудовые будни, позволившие не то чтобы подавить вожделение, но снизить его до минимума. Однако Пит уже не мог относиться к Гретте по-прежнему, как просто к сотруднице и другу. Эротические ощущения, образы и фантазии периодически возникали во время работы, когда происходило общение между молодыми людьми, во время их прогулок в обед и после работы. Как и все женщины, Гретта почувствовала это изменение Пита в отношении себя и не только не противилась его чувству, но и в какой-то мере ему способствовала.

Пита же грызла совесть, что он почти не думает о жене, о находящейся в далеком Мегаполисе Линде, что он давно-давно не хочет ее как женщину. Это пугало. Пугало также и то, что господин Макдаун знал, чувствовал и предвидел — не ровен час, когда между ним и Греттой вспыхнет страсть, завяжутся интимные отношения, а в Кастэлло их будет скрывать крайне трудно.

Он стал бояться себя, ибо было уже пару раз такое, что, находясь в кабинете с Греттой наедине, он готов был замкнуть дверь, заключить желанную женщину в объятия и. дальше возникали чарующие фантастические картинки. Но дело в том, что все объекты в Пирамидах прослушивались и просматривались службами безопасности. Посему любое подобное телодвижение вызовет у начальства ряд законных вопросов и, безусловно, скажется на карьере.

И вот в этот июньский день Пит Макдаун решился наконец на прогулке объясниться с Греттой, прямо назначить ей любовное свидание. А затем — развивать все с быстротой молнии, решительно добиваться близости. Иначе с ума можно сойти от этих частых и трудно подавляемых эрекций, от непроизвольных ночных извержений.

Пообедав, он вышел на дворик, покуривал, поджидая Гретту, которая отправилась тем временем в женскую уборную — подкраситься. Пит волновался. И в этот момент проходившая мимо него незнакомая женщина, нарочито не глядя в его сторону, проговорила: «Господин Макдаун, у меня срочные известия от вашей жены, следуйте, пожалуйста, за мной», — и, не поднимая головы, с хозяйственными сумками в обеих руках, эта пожилая дама направилась в сторону выхода со двора, от которого начиналась парковая аллея.