Ветувьяр - Сия Кейс

Престону, поднимаясь на ноги, и друг подал ему лежащую на столе шпагу, которую они догадались прихватить на месте нападения. Престон, конечно, долго противился плану с дуэлью, но потом признал, что ничего лучше придумать не получится.

Коротко взглянув на друга, Джеррет мысленно попросил его не быть кудахтающей наседкой и взвесил в руке оружие. Шпага была, конечно, не из лучших, но все же вполне сносная — для того, чтобы прикончить ту крысу, что стояла перед адмиралом, ее было достаточно.

Джеррету очень хотелось бы помучить Акентура подольше, вымотать из него все жилы, но на первом этаже все еще топтались солдаты, которые могли не вовремя вмешаться, поэтому ему придется работать быстро и, желательно, тихо.

Противники заняли позиции, и Престон объявил начало поединка. Акентур взял инициативу на себя и атаковал первым — атаковал настолько просто, что Джеррет едва не рассмеялся. Сам он так фехтовал, наверное, лет в девять, когда держал шпагу впервые.

Дальше последовала череда сильных, но совершенно бестолковых ударов, после которых Джеррет понял, что на большее его противник не способен. Адмирал уворачивался от каждой атаки, ни разу не отразив ни одну из них шпагой. При желании он смог бы ранить коменданта его же оружием, но подобных финтов от Джеррета удостаивались только те, кто заслуживал хоть каплю его уважения — Акентур к их числу не относился.

— Сударь, вам следовало бы использовать свою хитрость в фехтовании, а не в жизни, — Усмехнулся адмирал, уворачиваясь от очередного грубого замаха. Пора переходить к действиям.

Джеррет сделал шаг в сторону и заставил противника открыть всю левую сторону. Одно движение — комендант запоздало сует свою шпагу, но острие уже вонзается ему в бок, причем, даже глубже, чем Джеррет планировал.

Охнув, Акентур отшатывается назад, оружие выпадает из ослабевших пальцев, и то, что совсем недавно было комендантом Талаара, оседает на пол безвольной кучей. Рана смертельная — бедняга помечется несколько часов в горячке и покинет этот мир в стонах и страданиях.

— Полагаю, на этом все, господин комендант, — Джеррет заправил за ухо выбившуюся прядь волос, глядя на свою жертву сверху вниз, — Вынужден откланяться.

Тейвон бы пощадил его, дал пожить еще несколько часов, задумался — есть ли у этого человека семья, дети, кто-то, кому он дорог? Но Джеррет не был Тейвоном, кто бы что про него не думал.

Из них двоих он был тем, кто хуже.

И поэтому без раздумий вонзил шпагу коменданту в сердце.

Глава 10. Кирация. Анкален. Окрестности Талаара

У меня нет ни времени, ни сил, ни желания писать долго и старательно — я лишь сделаю то, что обязана. Обязана не брату — обоим братьям — а Кирации, к которой я все еще что-то чувствую, хотя, наверное, не должна.

Мы с вами знакомы не слишком хорошо, но я уверена, что Флетчера вы знаете гораздо лучше, чем я — а он счел важным то, что я сейчас сообщу.

Мой муж и его люди ведут торговлю с Зиеконской империей. Что именно это за грузы, в каком количестве и на каких кораблях они сюда приходят, мне неизвестно, но дела торговой гильдии требуют немедленного вмешательства. Флетчер посчитал, что вашего.

Отвечать на это письмо не нужно, сожгите его как только прочтете. Требовать от меня чего-то большего тоже не стоит, я не нанималась шпионкой ни к вам, ни к Флетчеру.

Калиста Лукеллес, ветувьяр Ее Высочества Реморы

Эйден положил письмо на стол и откинулся на спинку кресла, стиснув руками виски. Голова гудела с самого утра, хотя за сегодняшний день он, по большому счету, совсем не напрягался.

Из этого следовал только один вывод — лекарь никуда не годен. Это мелкое лысое ничтожество утверждало, что его постоянные головные боли — от перенапряжения и излишней усталости. Какой вздор!

Он отдыхал уже недели две — Тейвон, то есть Джеррет, уехал, Ремора покинула его еще раньше, в городе было спокойно, как в склепе, а голова болела все так же.

Теперь еще и расследование зашло в тупик. Фальшивый камарил унес с собой в могилу последнюю ниточку, которая могла бы помочь ему найти убийцу Ингерды. Если этот псих, конечно, не напал на нее сам…

Одно только это вводило в ступор, а сегодня судьба взяла и подбросила ему новую проблему — в лице гонца из Кир-Иста, который привез письмо от Калисты.

Эйден знал, что ему придется непросто — по сути, сейчас в Анкалене не было никого главнее, чем он. Министры, советники, главы гильдий — никто из них не был близок с королем, а он считал себя его другом. “Будь добр соответствовать. И оправдывать ожидания” — мысленно приказал себе мужчина.

Он посмотрел на письмо, подписанное мелким аккуратным почерком. Слова из послания отдавались в голове неприятным гулом, а перед глазами стояло надменное выражение лица женщины, написавшей его.

Калисту Лукеллес хотелось остерегаться — Эйден помнил ее взгляд двадцатилетней давности — тогда он сам был почти мальчишкой, и его ввело в ступор то, как девушка, красивее которой он не встречал на свете, смотрела на людей вокруг себя. Так смотрят змеи, знающие, что их яд убивает мгновенно.

Наверное, судьба решила пошутить над ним, когда спустя несколько лет он вдруг понял, что готов на все ради женщины, которая была оборотной стороной этой самой змеи.

Сейчас ему как никогда не хватало Реморы — она бы смогла разобраться во всех этих интрижках торговой гильдии и прижать к ногтю обнаглевшего Лукеллеса. Эйден же не имел для этого ни смелости, ни власти.

В дверь постучали, и Эйден, поспешно свернув письмо Калисты, вскочил из-за стола, оправил камзол и подошел к окну, на ходу бросив “входите”.

Как ни странно, к нему пожаловал Ферингрей. С привычным отстраненным видом капитан закрыл за собой дверь и замер у стены.

— Прибыл монах из ордена, — Отчеканил он, — Тот самый, о котором вы говорили.

Эйден отвернулся от окна и посмотрел на капитана, который явно не желал встречаться с ним взглядом.

— Отлично. Ведите его сюда.

Кивнув, Ферингрей стремительно вышел, вновь оставив Эйдена в одиночестве. “Надо же, единственный мой союзник — враг!” — с усмешкой подумал мужчина, сминая в руке письмо. Делом торговой гильдии вполне мог заняться и Ферингрей со своими ребятами, но Джеррет счел нужным предупредить именно его.

Джер доверял ему, а Эйден был всего лишь трясущейся побитой собакой, пугающейся призраков прошлого. Сколько раз Тейвон говорил ему отпустить их? Сколько раз Ремора