История шифровального дела в России - Татьяна Соболева

Рассылали шифры и ключи обязательно при циркулярных рескриптах за подписью канцлера и вице–канцлера. Вот текст одного и таких документов:

«Циркулярный рескрипт во Гданьск к резиденту Ребиндеру.

Для употребления по важным материям переписки Вашей сюда ко двору нашему, так и с пребывающими при чужестранных дворах нашими министрами и должность их исправляющими за нужно признали мы доставленные из нашей Коллегии иностранных дел в 1773 г. к тем министрам нашим при циркулярных рескриптах цифирные ключи русские и французские переменить ныне новыми, кои при сем к Вам и посылаем с нарочным курьером, а именно: четыре ключа, из коих два на русском и французском языках единственно для корреспонденции с упомянутыми министрами нашими и поверенными в делах, а с кем именно — в том будет Вам служить прилагаемая при сем всем им роспись…

По Ея Императорского Величества указу.

Подписан посему:

граф Никита Панин, граф Иван Остерман»[112].

Государственное дело

В Коллегии иностранных дел велся тщательный учет всех цифирей. Перечень цифирей, списки лиц, кому они были разосланы, от кого получены обратно отдельные экземпляры, на каком языке цифири составлены и другие необходимые сведения заносились в особые реестры.

Если экземпляр генеральной цифири кем–то из корреспондентов утрачивался или возникало подозрение, что цифирь оказывалась известной неприятелю, то немедленно издавался императорский указ о выводе этого шифра из действия и замене его другим. Этот указ сразу же рассылался всем корреспондентам, входившим в данную сеть связи. Сохранился один из таких указов, датированный 1776 г. Текст его содержит достаточно полное описание правил замены утраченной генеральной цифири:

«Указ Ея Императорского Величества самодержицы всероссийской из государственной Коллегии иностранных дел находящемуся в Гданьске поверенному в делах титулярному советнику Волчкову.

Получено здесь известие от полномочного министра при мадридском дворе камергера Зиновьева, что находящийся при нем канцелярский служитель, едучи к нему из Мадрида в Сент–Илдефонс, потерял дорогой вверенные ему, министру, цифирные ключи генеральной корреспонденции.

В рассуждение сего неприятного обстоятельства за необходимо нужно признано здесь для пользы дел и службы Ея Императорского Величества повелеть Вам чрез сие: 1–е: находящиеся у Вас генеральные цифирные ключи 1773–го г. как на русском, так и французском языках вовсе и таким образом отменить, чтоб оные отнюдь уже Вами нигде и никак употребляемы не были. 2–е: писать сюда впредь от получения сего указа тако же и в переписке Вашей с другими при иностранных дворах находящимися министрами употреблять до получения нового вскоре уже за сим Вам доставляемого генерального ключа, старые генеральные ключи 1768–го года, ибо бывшие после оных ключи 1771–го г. подвержены некоторому сомнению.

Преподавая Вам до времени новых цифирей сие запасное наставление, признано здесь за нужно подтвердить Вам в то же время единожды навсегда, чтоб Вы сами впредь хранили у себя цифирные ключи и заочно не выпускали их из рук, в чем и обязываетесь Вы Вашею присягою верности Ея Императорскому Величеству.

Граф Никита Панин, граф Иван Остерман

В Санкт–Петербурге сентября 12 дня 1776 года.

Отправлен нарочной стафете того же числа»[113].

Обратим внимание читателя на то, что оба документа подписаны графом Паниным. Никита Иванович Панин был крупнейшей политической фигурой той эпохи. С его именем тесно связаны блестящие успехи России в области внешней политики в первое 20–летие царствования Екатерины II. Лично не расположенная к Панину, императрица ценила в нем искусного политика, который, не будучи человеком сильной инициативы, всегда готов был откликнуться на ее запросы, внести ясность в ее намерения и выгодно отличался от многих современников своим широким образованием, гуманностью и неподкупной честностью.

Родился граф Никита Иванович Панин в Данциге 15 сентября 1718 г. Проведя молодость в военной службе, он начал дипломатическую деятельность в 1747 г., когда назначен был посланником в Копенгаген. В следующем году, 31 января, Панин был переведен посланником в Стокгольм и пробыл здесь 12 лет до 18 февраля 1760 г. С падением Бестужева–Рюмина он был отозван и назначен 29 июня 1760 г. воспитателем к Великому Князю Павлу Петровичу. При императоре Петре III он тайно примкнул к партии императрицы Екатерины и поэтому вступление ее на престол открыло ему широкий путь к возвышению. С 1762 г. он состоял неофициальным советником императрицы по делам внешнего и внутреннего управления, а после отъезда канцлера графа Воронцова в заграничный отпуск занял 17 октября 1763 г. место «старшего члена Коллегии иностранных дел» с обязанностью «производить все иностранной коллегии дела». В 1764 г. Панин предложил императрице свою политическую систему, которой он дал название «Северного аккорда» и сущность которой состояла в союзе России с Пруссией, Польшей, Англией, Швецией и другими северными государствами против Австрии, Франции и Испании. Перечисленные северные державы имели, однако, слишком много счетов между собой, чтобы согласиться на совместные действия. Фридрих II, которому нужен был только союз с Россией, всячески препятствовал осуществлению проекта. Старания Панина привлечь Швецию к «Северному аккорду», дав победу в этой стране русскому влиянию над французским, стоили громадных издержек, но не увенчались успехом. С конца 1764 г. Панин состоял «первоприсутствующим» в Коллегии иностранных дел. 22 сентября 1767 г. возведен был в графское достоинство и получил чин действительного тайного советника. По вступлении в брак Великого Князя Павла Петровича Панин оставил должность воспитателя цесаревича и вслед за тем 22 сентября 1773 г. получил почетное звание «министра первого класса». Положение Панина при дворе поколебалось в 1781 г. В мае этого года он взял отпуск и выехал из Петербурга, но в сентябре вернулся и вновь вступил в управление делами иностранной политики. Однако не восстановил своего влияния. Умер Н. И. Панин в 1783 г.

В период 1762—1783 гг. во многом именно по указаниям Н. И. Панина изготовлялись новые шифры и проводилась работа по дешифрованию иностранной переписки. Кроме того, под его руководством осуществлялись отдельные («активные») мероприятия по добыче иностранных шифров.

В архивах сохранилось множество документов, свидетельствующих о деятельности Панина в качестве руководителя шифровально–дешифровальной службы России. Так, например, на изученном нами экземпляре генеральной цифири 1768 г. имеются записи:

«Его сиятельство граф Никита Иванович (Панин. — Т. С.) изволил приказать, что скорее сделаны были две цифири, одна русская, а другая французская, совсем от нынешних отменные, с порядочными по алфавитами шифрантами; и чтоб по два экземпляра каждой цифири и шифранта к нему потом прислано было. В Петергофе 13 июля 1768 года».

«По сей записи все исполнено. И цифири с шифрантами… посланы к его сиятельству в Петергоф в 28–го сего июля».

Как видим, на составление генеральной цифири по приказанию Панина понадобилось всего четырнадцать дней.

Для ведения переписки, в том числе и шифрованной, все крупные политические и военные деятели России имели специальный штат канцелярских работников. Шифрование и расшифрование текстов сообщений производилось специальными секретарями–переводчиками, каждый из которых владел двумя–тремя иностранными языками. Примером того, как было организовано ведение секретной переписки, в том числе шифрованной, крупными государственными деятелями могут служить документы о переписке князя Голицына.

15 декабря 1768 г. императрица Екатерина II подписала указ Коллегии иностранных дел, в котором говорилось:

«Служба наша требует, чтоб назначенный от нас к командованию главной нашей армией против Порты Оттоманской генерал–аншеф князь Голицын беспрепятственную корреспонденцию производил с министрами нашими при других дворах находящимися. Потребное в том наставление дано ему от нас самих, а Коллегии иностранных дел чрес сие повелеваем… предписать… нашим министрам, дабы они о всем происходящем в их местах достоином и нужном к сведению его генерал–аншефа прямо от себя ему сообщали… Коллегия иностранных дел, исполняя сие наше повеление, собою при том усмотрит, что для безопасности такой корреспонденции цифирные ключи и потребные к тому канцелярские служители означенному генералу даны быть долженствуют, нужно с переводчиками польского и турецкого языков, потому что ему в них вседневная почти нужда предстоять будет.