Бангкок - темная зона - Джон Бердетт

— Скажем так… я следователь. Работаю на банки.

Ее перенесение в новую действительность было молниеносным.

— Так ты защищаешь членов? Поэтому, когда приходил вчера, не лег со мной в постель. Тебе платят банкиры?

— Нет. Кое-кто другой.

Я сделал мину, которую Нок могла истолковать как подтверждение своей догадки. Ее лицо посуровело.

— Мне надо больше.

— Я удвою сумму.

— Еще больше.

— Нет.

— Тогда ничего не скажу.

Я надул щеки. Двадцать тысяч бат — это примерно ее месячный заработок. Большинство девушек, если бы только не испугались, ухватились за такие деньги.

— Послушай, — проговорил я, — а откуда мне знать, что у тебя есть информация, которая мне нужна?

— Я думаю так: если ты не работаешь на банкиров, значит, замешан в какой-то связанной с шантажом афере. Не хочу, чтобы меня втягивали в темную историю, но мне нужны деньги. Я буду говорить, только если получу пятьдесят тысяч.

По ее тону я почувствовал, что она от своего не отступит.

— Ладно. Пойду схожу к банкомату.

— Пойдем вместе. Затем снимем номер на короткий срок. Таким образом, все, кто нас увидит, решат, что ты покупаешь мое тело.

Она помолчала и окинула взглядом кафе. Трое белых мужчин среднего возраста сидели с девушками, которых, судя по всему, сняли накануне вечером. Другие белые мужчины и женщины просто отдыхали от «третьего мира» и за чашечкой кофе с молоком или молочного «Мачиатто» читали газеты и журналы. Мы подошли к ближайшему банкомату, где два юных фаранга с удивлением таращились, как я в присутствии шлюхи получаю целую пачку денег.

Нок знала здешние гостиницы лучше, чем я, потому что, перед тем как пойти на повышение в «Парфенон», работала здесь в барах. Мы въехали в отель прямо на такси. Поспешно выстроенные номера выходили на подземную стоянку, где, если заплатить, машину могут занавесить шторами. Я дал охраннику триста бат. В номере он спросил, не желаю ли я, пока развлекаюсь с девочкой, посмотреть порнофильм на DVD. Я ответил отказом. Тем временем Нок стала заводиться. Села на двуспальную кровать, соблазнительно улыбнулась и посмотрела на наши отражения в потолочном зеркале. Я тоже улыбнулся и покачал головой. Отдал десять тысяч бат и пообещал добавить остальное, если она сообщит ценную для меня информацию.

В углу номера стояло гинекологическое кресло, которое, если его задействовать, давало доступ к вагине со всех сторон горизонта. Нок кивнула в его сторону и усмехнулась — мол, вот чем мы могли бы заняться, если бы ты не настаивал на своих дурацких вопросах. Так, может, совместим приятное с полезным? Я снова покачал головой. Она вздохнула и легла на спину. Я устроился рядом. Мы лежали и смотрели на свои отражения на потолке. Зеркало искажало пропорции. Вероятно, так эротичнее, но все казалось длиннее, чем на самом деле.

— Что ты хочешь знать?

— Как на самом деле работает «Парфенон».

Удлиненная Нок пристально посмотрела на меня с потолка.

— Тогда скажи, что тебе уже известно.

— Известно, что в клубе всего сто пятьдесят официальных членов. Взносы не настолько велики, чтобы сборы с такой малочисленной группы могли поддерживать работу элитарного заведения. Их не хватит даже на ваши шелковые платья.

Отражающийся в зеркале демон в облике женщины мрачно кивнул.

— Ты проницателен. Ну и как, по-твоему, работает клуб?

— При помощи тайного членства, — ответил я. — В списке много известных имен, но все же не настолько известных, как можно было ожидать.

Нок снова кивнула.

— Угадал. Не многие об этом знают, даже из девушек. На бумаге ничего не зафиксировано.

— Расскажи, как все действует?

— Мы называем их членами Икс. Они и есть основатели клуба. Вот их-то деньги и поддерживают работу заведения. Для них «Парфенон» — частный клуб. По номеру 24/7 каждый из них может заказать девушку в любое время, в любое место и для любых видов услуг. Одна из мамасан принимает сообщение от управляющего: прислать определенную девушку по такому-то адресу в такое-то время. Девушка выполняет, что ей говорят — ей самой ничего не известно о членах Икс. Она не возражает, поскольку получает двойное вознаграждение и выходной на следующую ночь. Иногда встречи происходят в помещении клуба. Как правило, девушка не знает, с кем переспала. Все мы выросли в деревне и имеем слабое представление, что такое высшее общество.

— В клубе — это в таких персональных номерах, как мы были с тобой?

— Нет. Там есть по-настоящему персональные номера. В них можно попасть только на персональном лифте.

— Кто такие эти члены Икс?

— А как ты думаешь? Самые крутые заправилы в Таиланде: высшие армейские и полицейские чины, банкиры, бизнесмены, политики. Люди того же пошиба, что официальные члены, только намного выше рангом.

— Значит, официальные члены — просто козлы отпущения?

Нок пожала плечами.

— Они получают ровно столько, сколько стоят. Многие из них являются помощниками тайных членов, и это дает им средства для вступления в клуб.

Я повернулся и внимательно вгляделся в ее лицо.

— Думаю, нет нужды спрашивать, откуда ты все это знаешь?

Она покачала головой.

— Я весьма популярна среди членов Икс. Уговорила их сделать меня мамасан, и теперь мне не нужно работать с официальными членами. Лучше уж один сукин сын раз в неделю, чем всякая шушера каждую ночь.

— А Дамронг? — спросил я. — Она нравилась тайным членам?

Нок отвернулась и заговорила, глядя на стену.

— Скажи, что с ней случилось? Она умерла?

— Да.

— Я так и думала. Ты ведешь расследование по поручению ее родных?

— Не совсем.

Она повернулась и внимательно посмотрела на меня.

— Она нравилась далеко не всем. Многие мужчины смотрели сквозь нее и будто не замечали, а женщины считали, что в ней нет ничего особенного.

— Но каким-то тайным членам она все-таки нравилась.

— Скажем так, одному из них. Ну и что из того? Какая теперь разница, если ее нет в живых?

— Мое дело — расследовать.

Нок помолчала.

— Дамронг была гениальной проституткой. Гениальность объяснялась ее инстинктом, настолько в ней укоренившимся и безошибочным, что она больше напоминала дикое животное. С одного взгляда определяла, западет на нее мужчина или нет. И на тех, кого не могла покорить за десять секунд, больше не обращала внимания. Они переставали для нее существовать. Это давало ей время и силы сосредоточиться на остальных. Простофили! Она понимала то, что не понимают большинство девушек, включая меня: чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Никогда бы в это не поверила, если бы не наблюдала своими глазами. — Левой рукой Нок нащупала мою руку. — Она была моей подругой. Тепло относилась ко мне. Защищала.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— От чего?

— От одной свиньи. Я пожаловалась ей, что, наверное, не выдержу с ним. И уже начала терять всякое уважение к себе. Мне, разумеется, не сказали его имени. Он платил большие деньги, но был жесток. Дамронг соблазнила его и отвлекла от меня. Кажется, она не возражала против садизма. В этом смысле у нее были какие-то извращения. Или это я такая чрезмерно чувствительная. Дамронг даже поделилась со мной деньгами после их первого свидания. Вот какая была добрая. — Нок покачала головой. — Никто, кроме нее, не сумел бы так распалить того типа. Мне он казался твердым как алмаз.

— Как он выглядел?

— Таец китайского происхождения. Высокий, худощавый, лет пятидесяти. Еще симпатичный, но какой-то порочный на вид.

Я немного помолчал.

— Мне кажется, ты знаешь, кто он.

— Выяснила.

— Кхун Танакан?

Нок не хотелось повторять его имя, и она только кивнула.

— Но в то же время по ней сходил с ума один из официальных членов — адвокат Том Смит. Ты мне о нем рассказывала.

— Болван! Он не понимал, насколько был близок к тому, чтобы китаец убрал его с дороги. Не знал, кто его соперник, иначе держал бы язык за зубами. Всякий раз терял голову, когда видел Дамронг в клубе. И если не мог с ней переспать, начинал грозить. Фаранги как маленькие — совершенно не способны держать себя в руках.

— А Танакан знал про Смита?

— Несомненно. Такие люди знают все на свете. Они за это платят.

— И тем не менее ничего не предпринимал?

— Как видишь, Смит до сих пор жив.

— Этот Смит занимался юридическими делами китайца?

— Откуда мне знать?

— Конечно. Извини. — Я достал остаток банкнот. — Кто все это организует? Должен же быть человек, который все контролирует.

— Швейцар у дверей. Вглядись в него. Он умен. Держит в голове фамилии всех тайных членов и отправляет девочек на свидания. Тайные члены платят ему большие деньги, чтобы он держал рот на замке. Хотя он и без того не решился бы пикнуть.