Чаша терпения - Юрий Медведев

По совету Марио я остановился на холме и дальше пошел пешком. Марио остался в машине. Он не хотел показываться пьяным на глаза старшей сестре, которая, по его словам, отличалась свирепостью,

Возле ворот я трижды нажал фарфоровую кнопку звонка. Через некоторое время из интерната показалась величественная дама в белом с высоко взбитыми рыжими волосами и прошествовала ко мне.

Да, среди ее питомцев есть ребенок супругов Маццанти. Да, свидания возможны, не чаще одного раза в месяц, но только с близкими бывшими родственниками.

Я заметил, как она подчеркнула: бывшими. Да, она передаст эту замечательную коробку конфет Колоссу и сердечно благодарит синьора за другую коробку, предназначенную ей, однако принять столь ценный подарок не может; если синьор не возражает, она разделит конфеты поровну между питомцами, которых любит всех одинаково, независимо от внешнего вида. В чем особенности их внешнего вида? О, синьору ничего не скажут, к примеру, такие слова, как стернопаги, краниопаги, ишиопаги или торокопаги. Все они означают сросшихся близнецов: черепами, тазобедренными суставами^ грудью и животом. Но что из того, что у кого-то волосы вырастают на языке, или вместо носа - хобот, или вместо ног - хвост? Господь в каждого вложил душу, каждый достоин милосердия, сострадания, любви и, синьор прав, сожаления. Хотя относительно сожаления у нее свой взгляд. Знаменитые сиамские близнецы жили до 63 лет, причем у каждого были вполне нормальные дети. Двор короля Якова в Шотландии потешал человек с двумя головами и четырьмя руками: обе половины прекрасно музицировали, говорили на множестве языков, что не мешало им иногда ссориться. Или американка Милли-Христина, ишиопаг, она прославилась на весь мир под именем двухголосого соловья, обладая волшебным контральто и не менее волшебным сопрано... Каков из этого вывод? Еще неизвестно, кого следует больше жалеть: ее питомцев или нынешних молодых - нор-маль-ных! - хлыщей, предающихся пьянству, наркотикам, разврату.

Лично она жалеет об одном: ее питомцы редко доживают до совершеннолетия. Впрочем, синьор, преподнесший столь дорогие конфеты и столь живо интересующийся вопросами... э-э... отклонения от норм, мог все узнать и у себя в Неаполе, он, судя по выговору, родом оттуда.

В Неаполе тоже существует подобный интернат, в пригородной роще, на стыке улиц Каподимонте и святого Антония. Раньше там была богадельня, во после эпидемии семьдесят третьего года - о, синьор, верно, помнит эту эпидемию, она разразилась из-за употребления в пищу моллюсков, отравленных сточными водами,- власти вынуждены были открыть подобный интернат.

Пойди уйми этих промышленных воротил, проныр, акул, думающих лишь о наживе, хотя бы тот же концерн Монтэдисон. Просто безумие: сбрасывает в море ежегодно три тысячи тонн ядовитой дряни... Читал ли синьор в прошлом номере "Панорамы" статью знаменитого океанографа Кусто? Да, да, за всем в мире не уследишь... Этот Жак-Ив Кусто заявляет, что Средиземное море уже наполовину мертвое. Через несколько десятилетий в нем останутся одни бактерии, как в грязной вонючей луже. И он, видимо, прав, синьор. Недаром даже здесь, на Сицилии, после шторма на берегу столько дохлых рыб... Откуда ее питомцы? Большинство из Сигоны. Несчастный городишко, синьор, конечно, знает и про тамошнюю эпидемию. Только господу богу ведомо, кто наложил проклятье на Сигону... Когда открыли интернат? Шестой год пошел, а питомцев все прибывает, на сегодня уже тридцать восемь... Но она слишком увлеклась разговором, через сорок семь минут ужин, и она желает синьору приятного возвращения... Где сейчас питомцы? Их вывели перед ужином подышать свежим воздухом, нет, за ограду никогда не выводят, они в детском городке, вон под тем развесистым дубом...

Храни вас провиденье, синьор...

Она удалилась, неся коробки перед собою торжественно, почти на вытянутых руках.

Сигона! Стрелка вселенского компаса, поколебавшись, в очередной раз уперлась в город, сжимаемый стальным удавом, и еще одно виденье начало проступать на стенах чаши терпения. Чтобы не вызывать лишних подозрений, я зашагал по дорожке обратно, затем резко свернул и начал пробираться сквозь заросли по направлению к детскому городку. Случайно угодил в ручей - по самую щиколотку. Вот и решетка, почти невидимая под виноградными листьями.

...Они облепили качели, копошились в песочнице, прыгали через веревочку, смеялись и ссорились, жевали травинки, разглядывали цветы и жуков. Стернопаги.

Одноглазые циклопы. Хвостатые сирены. Ишиопаги.

Будто бы на картинах Брейгеля или Босха, я увидел существ с плотью скрюченной, искореженной, обезображенной в незримых кривых зеркалах, и если впрямь ужасное отличается от безобразного на величину сострадания - я не почувствовал отличия. Я ужаснулся безобразию и отвел в сторону глаза.

Рядом со мною, на начинающей ржаветь решетке, застыла зеленовато-желтая ящерица с голубым горлом.

Одноголовая. Никем и ничем не изуродованная. С четырьмя лапками, оканчивающимися пятью пальцами.

С двумя продольными бороздами вдоль тела, сплошь покрытого округлыми чешуйками. Как ослепленный Одиссеем великан Полифем тщательно ощупывает овец, прежде чем выпустить их из пещеры, так и слепая природа миллионы лет плодит живых тварей, соблюдая строгое подобие в каждом виде и роде, в каждой экологической нише: и эта ящерица ничем не отличалась от той, чей отпечаток я обнаружил близ Бекбалыка средь отложений мезозойской эры. Время от времени она выстреливала тонким язычком в еле заметных мошек, и тогда я слышал нежные шелестящие звуки, как будто пел под ветром тростник... Но нет, звуки издавала не ящерица, они просачивались оттуда.

Я снова посмотрел сквозь виноградные листья.

Ко мне медленно приближался шар на вздутых трехпалых лапах, увенчанный шаром поменьше - головой, без ушей и волос. Оба шара сплошь были унизаны роговой переливающейся чешуей. Из коричневого балахона торчали ручки такие же короткие и трехпалые. При каждом его шаге чешуя издавала звуки, которые я и принял за пение ящерицы или тростника.

Он остановился возле ствола молодой агавы, в трех шагах от меня, и тихо сказал:

- Я вижу тебя сквозь виноградные листья. От меня никто не спрячется. У тебя тоже одна голова. Что ты здесь делаешь?

И сразу припомнилась мне Сигона, и та ночь, и красный огонь на Поющей горе, и тень, собирающая в корзиночку страшные дары Земли. И ответил я тоже негромко:

- Я жду.

- Кого ждешь?

- Того, кто задает трудные вопросы.

- Как его зовут?

- Колосс.

- Я, я Колосс! - обрадовался он и похлопал себя лапкой по балахону.

- Знаю. И готов тебе отвечать.