Колониальная служба - Мюррей Лейнстер

Бордман быстро попятился, но как только Наджет умолк, решительно шагнул вперед.

— Думаю, нам и вправду лучше всего беседовать не здесь. Но предупреждаю заранее — если это нелегальная колония, вы будете арестованы. Учтите — все, что бы вы ни говорили, может быть использовано против вас.

Доналд широко ухмыльнулся.

— Спасибо за предупреждение. А теперь держитесь поближе ко мне, если хотите прибыть на станцию живым. Я бы поручил Сурду тащить ваш саквояж, он любит носить вещи, но, боюсь, что в дороге ему могут понадобиться зубы. До станции почти что миля.

И он повернулся к медведям со словами:

— Ну, пошли. На станцию! Хоп!

Ситка Пит послушно занял свое обычное место впереди, за ним с ворчанием последовал Сурду. Хайдженс и Бордман шли бок о бок перед Фаро Нелл и Наджетом: только так на Лорене можно было пробираться по лесу в полумиле от укрепленного жилища. На пути они столкнулись с «ночным бродягой», яркий свет посадочной площадки привел его в состояние безумия. «Бродяга» с диким смехом стремительно понесся через чащу, и Сурду ударом лапы свалил его на землю в десяти ярдах от Хайдженса. Наджет ощерился при виде мертвого зверя. Он даже сделал вид, что собирается напасть, но мать отогнала его.

Лицо у Бордмана было отчаянно бледным даже в мертвенных лучах подсветки лесной дороги.

Из загона долго доносились шум и возня, наконец звери успокоились.

Хайдженс ввел гостя в жилую комнату, и Бордман вздрогнул при виде орла, который холодно посмотрел на разбудивших его людей.

— Не пугайтесь. Это Семпер, — представил своего приятеля Доналд. — Семпер Тираннис. Он тоже житель Лорена. Но он не ведет ночной образ жизни и поэтому не вылетел вас приветствовать.

Бордман, приоткрыв рот, смотрел на огромную птицу, сидящую на насесте.

— Орел? — наконец переспросил он. — То медведи, видоизмененные, если вам верить, но все же медведи, а теперь еще и орел! Да, тут собран неплохой зверинец… И вы утверждаете, что это ваш боевой отряд?!

— Медведи к тому же еще и вьючные животные, — сообщил Хайдженс. — Они могут тащить на себе до сотни фунтов и при этом не терять своих боевых качеств. И питание для них не проблема. Они кормятся в чаще. Не сфиксами, конечно. Такую тварь есть невозможно.

Достав бутылку и стаканы, он гостеприимно пригласил Бордмана к столу. Тот поставил свой саквояж на пол и взял стакан.

— Интересно, — спросил он так, как будто это единственное, что требовало объяснений, — почему у орла такое странное имя — Семпер Тираннис? Я еще могу понять такие имена, как Ситка Пит или Сурду Чарли. Очевидно, они названы в честь родных мест их предков.

— Семпер — летающий разведчик, — ответил Хайдженс. — Я научил его разыскивать сфиксов и вовремя извещать об их приближении. Во время полета он несет на себе крошечный телепередатчик. Пользы от него много, но все же ему далеко до медведей.

Бордман сел и отпил из стакана.

— Любопытно… очень любопытно, — сказал он, задумчиво глядя на Семпера. — Значит, это — нелегальное поселение. А я — Офицер Колониальной Службы. Мое дело составить отчет о ходе работ согласно плану, но в данной ситуации я обязан вас арестовать. Вы, кажется, говорили о том, что собираетесь прикончить меня? Скормить меня вашим медведям?

Хайдженс посмотрел на чиновника ледяным взглядом Семпера Тираннис:

— Я буду рад, если вы найдете какой-нибудь другой выход, Бордман. Я попал в очень скверную историю, если учесть тяжесть наказания за незаконную колонизацию… Самое логичное — убить вас, вы согласны?

— Пожалуй, в чем-то вы правы, — медленно проговорил Бордман. — Но если уж вы так со мной откровенны, могу признаться в ответ, что дуло моего бластера направлено из кармана прямо на вас.

Доналд пожал плечами.

— Вы же понимаете, что мои четвероногие сообщники явятся сюда раньше ваших друзей из Надзора. Клетки не смогут надолго их удержать. И, боюсь, вы окажетесь в незавидном положении, если они застанут вас сидящим верхом на моем трупе.

Бордман кивнул.

— Тоже верно. Очень может быть, что ваши мохнатые земляки не оставят от меня ни кусочка. А вы, как я вижу, не из тех, кто теряется, даже когда на вас направлен бластер. Но, с другой стороны, вы легко могли меня убить, когда ушел ракетобот. Я тогда ни о чем не подозревал. Почему вы этого не сделали?

Хайдженс закусил губу.

Он не сделал этого потому, что еще ни разу в жизни не убивал людей — даже чиновников ненавистного Колониального Надзора. Мысль об убийстве отчаянно претила ему. Доналд наверняка неспособен был убить ни в чем не повинного человека даже ради спасения собственной свободы… Но сейчас речь шла не только о свободе, но и о жизни его четвероногих друзей, безмятежно похрапывавших там, внизу; и еще об очень важных вещах, куда более важных, чем его свобода и даже жизнь! И Хайдженс до сих пор не мог решить, как ему следует поступить в этой отчаянной ситуации.

— Знаете, — заметил Бордман, — часто секрет хороших отношений между людьми кроется в том, что ссоры откладываются на потом. Давайте отложим пока обсуждение вопроса, кто кого убьет. Говорю вам честно, я собираюсь при первой же возможности отправить вас в тюрьму. Незаконная колонизация — скверная штука. Но вы, как я понимаю, тоже не собираетесь сидеть сложа руки, и на вашем месте я, очевидно, поступил бы точно так же. А сейчас я предлагаю заключить временное перемирие.

Хайдженс молчал.

— Ладно, тогда беру это на себя, — сказал Бордман. — Итак… — Он вытащил руку из кармана и положил на стол бластер, затем вопросительно посмотрел на Хайдженса.

— Лучше держите его при себе, — буркнул тот. — Лорен — не то место, где человек может жить без оружия. …Хотите есть? — после паузы поинтересовался гостеприимный хозяин.

— Не откажусь! — Бордман впервые улыбнулся, и, хотя Хайдженс был вправе ждать от этого человека всяческих неприятностей, его улыбка неожиданно понравилась ему.

Бордман молча наблюдал за приготовлением нехитрого ужина. Хайдженс был на добрую голову выше его, Бордмана, но при этом очень худ и жилист, а его порывистые движения были движениями человека, чья жизнь зачастую зависит от его молниеносной реакции. На загорелом лице ярко блестели светло-голубые глаза, в которых достоинство сочеталось со спокойным юмором, — так, должно быть, выглядели пионеры, осваивавшие когда-то просторы американских прерий на старушке Земле…

Черт возьми, несмотря на то что Хайдженс был преступником, которого следовало немедленно арестовать и судить, он вызывал невольную симпатию. Дэниэл то и дело напоминал себе, что этот голубоглазый верзила, деловито накрывающий на стол, — самый злостный нарушитель закона, с каким ему приходилось иметь дело за свою более чем десятилетнюю службу в Колониальном Надзоре!