Порча на смерть - Михаил Зайцев

— Нет уж! Позвони в любом случае, в крайнем — завтра. Вчерашний и сегодняшний дни я на работе оформил как отгулы, завтра я...

— О! Светофор мигает желтым, я побежал!

Сергач выбрался из машины, вместе с нищими и попрошайками, завсегдатаями перекрестка, добежал до тротуара. За спиной радостно загудели моторы. Игнат обернулся, помахал рукой вслед удаляющейся «Победе».

Путь предстоит недолгий. Куда идти, в смысле вектора движения, Игнат приблизительно представлял, не заблудится, чай не маленький. Хотя есть что-то общее с новорожденным — нынешнюю ночь Игнат вполне правомерно сможет отмечать в будущем как свой второй день рождения. То есть ночь рождения.

Нинели Протасовой он позвонил из машины. Вдова капиталиста не успела высказать свое удивление, обиду, а возможно, и радость, ибо Сергач говорил кратко и напористо: «Алло, Нинель Петровна?.. Нет, это не Геннадий Иваныч, это Игнат Кириллыч Сергач, помните такого?.. Вот и замечательно, раз вспомнили. Я, кажется... пардон, не „кажется“, а точно разгадал тайну эпидемии... Какой? Не нужно лукавить, вы знаете, о чем я говорю. Я направляюсь к вам, Нинель Петровна. Мне совершенно необходимо увидеться, э-э-э, увидеться с тем господином, с коим я свел знакомство позавчера в отделении милиции. Поняли, о ком я?.. Ну и отлично! Скоро буду, ждите».

Умница Костик прикинулся, что телефонную болтовню Игната не слышит, и все же второй необходимый звонок Сергач решил сделать, когда останется в одиночестве.

Широко шагая, Сергач достал мобильник, нашел визитку С.С.Украинца, чуть сбив шаг, набрал номер. Аккумулятор мобильника давно пора подзаправить, но еще на один звонок хватит. Телефон Украинца мог, конечно, и не ответить, однако этого не случилось. Сегодня Игнату везло, сегодня был его день. Точнее, его вечер.

— Алло, Сергей Сергеич?

— Слушаю, добрый вечер.

— Добрый, вы правы. Сергей Сергеич, это вас Игнат Сергач беспокоит.

— Здравствуйте, Игнат Кириллович.

— Спасибо, здравствую. Сергей Сергеич, во избежание недоразумений, считаю необходимым сообщить, что в настоящий момент подхожу к дому Нинель Петровны Протасовой, имея твердое намерение еще раз, не по телефону, а в беседе с глазу на глаз заявить ей о своем решительном отказе принимать какое бы то ни было участие в поисках черных магов, практикующих порчу на смерть.

— А мне вы зачем звоните?

— Ставлю вас в известность на всякий случай. Извините за навязчивость — вы подлечились от сглаза? Я вас учил, как: с помощью дверной ручки и...

— Игнат Кириллыч! Вы не совсем вовремя позвонили, я занят, я...

— Понял! Понял, не смею мешать. До свидания, Сергей Сергеевич.

— Прощайте.

Он сказал «Прощайте»! Отлично! Стукнут разведчикам о визите Сергача в элитарный дом менты-привратники, или за жилищем мадам Протасовой ведется наружное наблюдение, теперь все равно! А придется задержаться у вдовы подозрительно долго — что ж, никто не мешает перезвонить как-нибудь потом Украинцу и замучить его рассказом, как они с Нинель всю ночь до утра искали в буржуйских апартаментах простецкую дверную ручку скобкой.

В подъезд под охраной милиции Сергач вошел смело, будто к себе домой. Улыбнулся служивым чуть снисходительно, вежливо и подробно представился, объяснил, к кому пришел, уточнил, мол, его ждут. В лифте пригладил волосы, расстегнул куртку, поправил скособоченный воротничок рубашки. Брюки заляпаны подсохшей грязью до колена, да и вообще, видок потасканный, но уж каков есть, извините.

Слуга с лицом профессора математики принял у Сергача куртку, проводил в похожую на ресторанный зал гостиную. В знакомой по прошлому посещению гостиной, как и два дня назад, сияет паркет, на бархате гардин ни пылинки, зеркала прикрывает ажурный черный шелк, атласная траурная лента обвилась змеей вокруг портрета ухмыляющегося покойника Протасова.

Нинель Петровна дожидалась гостя, облокотясь острым локотком о рояль. Она курила длинную сигарету в длиннющем мундштуке из слоновой кости, красиво стряхивая пепел в хрустальную пепельницу-туфельку. Ладная женская фигурка затянута платьем по щиколотки в стиле двадцатых годов минувшего века. На обнаженных плечах черное боа, на голых руках, как будто вторая кожа, черные перчатки по локоть, каблучки остроконечных туфелек длиннее длиннющего мундштука и гораздо тоньше.

— Прошу простить за неряшливый внешний вид, мадам, — дурачась, Сергач вытянулся в струнку, щелкнул каблуками, отвесил короткий поклон, аж шейные позвонки хрустнули. — Разрешите попросить сигарету? — Слегка расхлябанной походкой записного ловеласа Игнат подошел к опущенной крышке белого рояля, за пепельницей-туфелькой приметил пачку легких дамских сигарет. Взял одну, размял, бесцеремонно нагнул пальцем к себе поближе костяной мундштук, прикурил от сигареты Нинель Петровны.

Мадам Протасова, казалось, не замечала его хамоватого поведения, его полуулыбки с прищуром, взирала на Сергача равнодушно, выходку с мундштуком стерпела безропотно. Она молчала, этакая звезда немого кино в стиле женщины-вамп.

— Не вижу руководства службы вашей безопасности. — Сергач хотел выдохнуть дым ей в лицо, однако решил, что это уж лишнее, перебор. — Их светлость запаздывает, да?

— Говорите со мной. Я готова вас внимательно выслушать, — ледяным голосом произнесла мадам.

— С вами?! Ха! Нет уж, мадам, миль пардон! Однажды имел честь побеседовать с вами тет-а-тет и в результате практически побывал на том свете. А до того был допрошен лейтенантом-разведчиком. А после погостевал в ментовском «обезьяннике», где познакомился с прелюбопытнейшей макакой по кличке Шпак. В присутствии руководителя вашей службы безопасности с вами, мадам, пардон за каламбур, общаться безопаснее.

— Вы на меня за что-то злитесь, Игнат? — Ее безупречно невинные глаза заглянули в его смеющиеся.

— Ни фига себе! Ну вы и сказанули — «за что-то»!.. — Игнат стряхнул серый столбик с сигаретного кончика в пепельницу, отодвинул смердящий окурками хрустальный башмачок подальше от себя. — Наверное, туфелька Золушки воняла после бала потом не менее противно, как вы думаете, Нинель Петровна?

— Напрасно вы меня обижаете, Игнат. Я такая же игрушка в чужих руках, как и вы...

— Ой, сейчас разрыдаюсь!.. А впрочем, мадам Игрушка, пожалуй, вы правы! Вы кукла в руках опытных кукловодов, надо признать — талантливая кукла, я же бильярдный шар, образно говоря — битый, но чудом выскочивший из лузы. Кроме как поплакать друг о дружке, нам с вами более заняться нечем, посему — зовите кукловода, или я уйду. В смысле — покачусь к другому борту, к игроку в звании лейтенанта государственной спецслужбы. Я не слишком образно выразился, ась?

Она вяло улыбнулась, повернулась к Игнату точеным профилем.

— Вы категорически отказываетесь иметь дело со мной одной?

— Я узнал страшно интересную тайну и желаю продать ее за наличные. Нужен человек, способный оценить эту тайну, а деньги, так уж и быть, я готов принять и из ваших ласковых ручек. Кстати, часть платы я намереваюсь попросить в виде услуг в некоторых разборках, рассказ о них не для ваших прелестных ушек, мадам вдова.

Они стояли у рояля в самом дальнем от дверей углу просторной гостиной. Сергача раздражал ее идеальный профиль, не нравился ее взгляд в сторону. Куда она смотрела? За спину Игнату, не иначе на портрет покойного мужа.

Скрипнула половица за спиной. От неожиданности Игнат вздрогнул, оглянулся...

Два дня назад, впервые оказавшись в этой гостиной, он не заметил, как вошла Нинель Петровна Протасова, сейчас он не услышал шагов Вениамина Вячеславовича Протасова.

ДА! Живой и невредимый Вениамин Вячеславович стоял рядом с собственным, обрамленным траурной лентой, портретом! Кажется, в этом же костюме, с такой же прической, Сергач видел его по телевизору. Ну да, точно! Восстал из могилы, смертью смерть поправ... На третий день после погребения, прости, господи, душу грешную...

Невозможно описать выражение лица Игната в ту секунду, когда он увидел Протасова. Не поддается описанию вскружившая голову буря эмоций. Пожалуй, единственное, что можно попробовать передать словами, так это отдельные мысли, претендовавшие на здравые, что рождались, жили ничтожно мало и умирали в левом мозговом полушарии, ответственном за логическое мышление: «Брат близнец!.. Загримированный актер!.. Двойник!.. Доппельгангер!.. Голограмма!.. Зомби!.. Нет! Зомби не умеют ловить кайф, а этот кайфует по полной...»

— Окажись я на вашем месте, Игнат Сергач, я бы тоже потребовал подать сюда Ляпкина-Тяпкина из службы безопасности и не стал бы разговаривать о серьезном деле со смазливой бабой. — Протасов говорил и одновременно наслаждался эффектом, каковой произвело на Игната его внезапное, в духе цирковых фокусов, появление. — Ну же, господин Сергач! Перестаньте вращать глазами! Соберитесь! Подумаешь, дело какое — увидел призрака, с каждым может случиться.