Эгоист (СИ) - Князева Мари

- Маш, я в магаз! - крикнула Нина подруге и, бросив взгляд в зеркало, убежала.

Выглядела она вполне сносно: платье сидит хорошо (она как раз немного похудела перед отпуском), кожа еще не обгорела, глаза накрашены аккуратно, распущенные волосы почти высохли. Антону всегда такая ее прическа нравилась больше всего...

Часть 2. Глава 2. Неудачное свидание

Антон посмотрел на часы и недовольно окликнул оператора:

- Ну что там, долго еще?

- Щас-щас, - успокаивающе пролепетал тот, возясь с камерой.

- А нельзя было ее заранее отладить? - с приглушенным возмущением поинтересовался Антон.

- Та я ж объяснил вам, Антон Викторович! - закудахтал на суржике оператор. - Она в дороге от тряски разладилась!

Антон выругался про себя. Долбанные крымские дороги! Долбанное крымское телевидение и все эти расслабленные людишки, которые на нем работают! Весь день по минутам расписан, а он должен стоять тут и ждать, когда починят эту столетнюю камеру... Однако истинной причиной его раздражения была, конечно, неожиданная встреча с Ниной. И какая ирония судьбы: опять они встретились на рекламной акции, в честь дня рождения SkyLine, только теперь это была не годовщина дня рождения, а непосредственно он сам - первый клиент крымского отделения компании. Почему именно в Симеизе - долгая и скучная история. Но Антон был очень зол из-за того, что встретил Нину. Ее образ он сознательно настолько крепко связал с негативом, что теперь вполне искренне был недоволен.

Она убила его, нажала на курок, и даже рука ее не дрогнула. Как она могла утверждать, будто любила его? Как можно, любя, не взять трубку, когда тебе звонит любимый человек в отчаянии? Он набирал ее по 150 раз на дню, он караулил ее возле дома, он просил дать ему шанс, выслушать его... Он раньше и не знал, что можно так тосковать по кому-то. Ему было невыносимо находиться в своей пустой квартире, где каждая вещь напоминала ему о ней. Он сбегал каждый вечер, куда угодно, лишь бы не быть одному: в спортзал, в бар, в боулинг или бильярд... Он приходил домой в час ночи, падал на кровать и засыпал, а в семь уже подскакивал и мчался на работу. Он стал выпивать каждый вечер - это помогало ему забыться, а когда боль утихла, то необходимость в этом отпала, но привычка осталась. Впрочем, он не стал пьяницей - просто любил выпить бокал виски после ужина.

Она поступила с ним безжалостно. Да, он вел себя не всегда наилучшим образом, но ведь он сожалел об этом, и как ни крути, это было от любви, от потребности быть с ней рядом, пусть и немного сумасшедшей. И Антон разочаровался в любви. Это большой обман, который заманивает человека в мучительную ловушку, откуда невозможно выбраться. Больше он не попадется на эту удочку! Он вернулся к своему прежнему образу жизни, которого придерживался до знакомства с Ниной: он просто пользовался женщинами для своего удовольствия, категорически не желая заглядывать ни в какой там их внутренний мир. Недостатка женского внимания у него не было, кругом всегда было полно девушек, желающих подарить ему немного себя. А стоило это несравнимо дешевле: туфли от Gucci против разбитого сердца.

Вот почему Антон испытал очередной прилив гнева, когда увидел в коридоре стройную фигурку Нины в прелестном коротком летнем платье. Пожалуй, если бы он не злился бы на нее так сильно, то счел бы ее очаровательной. Теперь же он нарочито игнорировал ее, делая вид, что читает свои бумаги. Девушка быстро прошла мимо и покинула здание гостиницы, но через короткое время вернулась обратно с коробкой кефира в руке и задержалась у стойки ресепшен. Антон невольно стал наблюдать за ней - она о чем-то тихонько беседовала с администратором, а один раз кивнула в его сторону. Антон с недовольством почувствовал, что краснеет, и отвернулся.

Нина же покинула стойку и подошла к нему.

- Поздравляю вас, - сказала она своим нежным голоском, который он так любил прежде и который теперь приводил его в ярость. - Вы захватываете Крым?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Да, спасибо, - буркнул Антон, не глядя на нее.

Тут на сцене появилась еще одна нимфа, на какое-то мгновение она даже показалась Антону красивее Нины, но присмотревшись внимательнее, он заметил слабый подбородок и какую-то инфантильность в чертах лица.

- Нин, ну ты куда пропала-то? - спросила она намного более грубым голосом, чем у его бывшей девушки. - Мы тебя ждем, Танюха там умирает с голода... - она противно хихикнула. - Ну конечно, от голода, мы-то знаем, чего ей нужно..!

- Маш, - поспешно перебила ее Нина, очевидно, не дав ей сказать какую-то гадость, - познакомься, это мой бывший начальник Антон Викторович.

Ее голос дрогнул на слове бывший, но это не волновало Антона - он теперь прямо уставился на Машу. В принципе, она была недурна: стройная, почти как модель, беленькая, ухоженная. Вполне годится на одну ночь. Это было бы прекрасно - Нина обязательно узнает... Антон улыбнулся самой обаятельной улыбкой из своего арсенала и протянул руку Маше - та аж расплылась.

- Мария, - пролепетала она медовым голоском, машинально поправляя прическу левой рукой.

- Антон Викторович - директор SkyLine, - продолжала тем временем Нина без всякой задней мысли. - Помнишь, я тебе рассказывала, что работала оператором колл-центра? Они теперь сделали отделение в Крыму, сегодня первое подключение...

- Позвольте, - перебил ее Антон, даже не взглянув на ораторшу, - это уже я сам расскажу.

- Да, конечно, - пробормотала Нина и отошла в сторонку.

Антон принялся расписывать перспективы работы в Крыму и какую они придумали рекламную акцию - показать по местному телевидению репортаж о первом подключении к оптоволоконной линии в Симеизе... Телочки любят, когда с ними разговаривают на равных. Нина все это время стояла рядом и пристально наблюдала за ними. Прекрасно! Антон чувствовал сладкий вкус мести... Но глупая Маша не дала ему насладиться им сполна - она обернулась и попросила подругу подождать ее в номере, а потом спросила, долго ли он еще пробудет в Симеизе.

- Сегодня еще останусь, - кивнул Антон. Он мысленно усмехался тому, как уверенно чувствует себя эта белобрысая курочка. - Можем вечером сходить куда-нибудь в ресторан, - предложил ей Антон, предчувствуя, что этот совместный вечер будет для них последним: девушки моментально надоедали ему - может быть, оттого, что он твердо решил больше не влюбляться, а может оттого, что ни одна женщина в его жизни не сопротивлялась его желаниям дольше одного ужина. Ни одна, кроме Нины.

Однако на этот раз он не угадал: Маша ценила себя немного больше, и когда Антон предложил ей зайти к нему в номер на кофе, решительно отказалась:

- Уже поздно, - сказала она без малейшего кокетства в голосе, - а я мало тебя знаю. Так что спасибо за ужин, но мне пора к себе.

- Может быть, завтра еще куда-нибудь сходим.

- Тут больше некуда, - весело рассмеялась Маша, - а ты разве не уезжаешь в Ялту?

- Да, - кивнул Антон. - Завтра утром. Поехали со мной?

Ее большие голубые глазки хищно заблестели:

- Не хочу отвлекать тебя от работы, - сразу принялась жеманничать она.

- Ерунда, - отмахнулся Антон. - Выпишу себе выходной. Я ведь директор, в конце концов.

На том и порешили. Что ж, так даже интереснее...

Нина не знала, что ей делать. С одной стороны, она была ужасно разочарована поведением Антона: после сегодняшнего сна, который ясно говорил ей, что она тоскует по нему, его холодность, безразличие, а пуще всего - явный интерес к Маше - просто убивали ее. Но плакать нельзя: подруги сразу обнаружат ее расстройство и начнутся расспросы, а сообщать им о своих истинных отношениях с Антоном она отнюдь не планировала. Поэтому ей пришлось запереть свои переживания на замо́к внутри себя и делать вид, что ничего не происходит. И все равно, когда Маша вечером ушла на свидание с Антоном, Нина погрузилась в печальное расположение духа, и Таня несколько раз справлялась у нее, в чем дело. Они не пошли гулять, а поужинали в номере йогуртом с фруктами и легли спать пораньше, а утром нашли на тумбочке записку от Маши: "Извините, девочки, я уехала с Антоном в Ялту. Не скучайте!" Нина долго смотрела на этот жалкий клочок бумаги, борясь с захлестнувшими ее эмоциями, а потом по ее щеке скатилась предательская слеза.