Азазель - Борис Акунин

Чем ближе к концу подходил рассказ шефа, тем большей завистью загорался взгляд Эраста Петровича, и собственные приключения, которыми он ещё недавно так гордился, блекли и меркли в его глазах. Покушение на цесаревича! Перестрелка! Адская машина! Судьба зло подшутила над Фандориным, поманила его славой и увела с магистрального тракта на жалкий просёлок…

И всё же он подробно изложил Ивану Францевичу свою эпопею. Только об обстоятельствах, при которых лишился синего портфеля, поведал несколько туманно и даже чуть-чуть покраснел, что, кажется, не укрылось от внимания Бриллинга, слушавшего рассказ молча и хмуро. К развязке Эраст Петрович воспрял духом, оживился и не удержался от эффектности.

– И я видел этого человека! – воскликнул он, дойдя до сцены на петербургском почтамте. – Я знаю, у кого в руках и содержимое портфеля, и все нити организации! «Азазель» жив, Иван Францевич, но он у нас в руках!

– Да говорите же, чёрт возьми! – вскричал шеф. – Полно ребячиться! Кто этот человек? Где он?

– Здесь, в Петербурге, – наслаждался реваншем Фандорин. – Некий Джеральд Каннингем, главный помощник той самой леди Эстер, на которую я неоднократно обращал ваше внимание. – Тут Эраст Петрович деликатно покашлял. – И про завещание Кокорина разъясняется. Теперь понятно, почему Бежецкая своих поклонников именно в сторону эстернатов повернула. И ведь как устроился этот рыжий! Каково прикрытие, а? Сиротки, филиалы по всему миру, альтруистическая патронесса, перед которой открыты все двери. Ловок, ничего не скажешь.

– Каннингем? – с волнением переспросил шеф. – Джеральд Каннингем? Но я хорошо знаю этого господина, мы состоим в одном клубе. – Он развёл руками. – Субъект и в самом деле презанятный, однако я не могу себе представить, чтобы он был связан с нигилистами и убивал действительных статских советников.

– Да не убивал, не убивал! – воскликнул Эраст Петрович. – Это я сначала думал, что в списках имена жертв. Сказал, чтоб вам ход своих мыслей передать. В спешке ведь не сразу всё сообразишь. А потом, как в поездах через всю Европу трясся, меня вдруг осенило! Если это список будущих жертв, то к чему даты проставлены? И числа-то все прошедшие! Не складывается! Нет, Иван Францевич, тут другое!

Фандорин даже со стула вскочил – так залихорадило его от мыслей.

– Другое? Что другое? – прищурил светлые глаза Бриллинг.

– Я думаю, это список членов мощной международной организации. А ваши московские террористы – лишь малое, самое крошечное их звено. – При этих словах у шефа стало такое лицо, что Эраст Петрович испытал недостойное злорадство – чувство, которого немедленно устыдился. – Центральная фигура в организации, главная цель которой нам пока неизвестна, – Джеральд Каннингем. Мы с вами оба его видели, это весьма незаурядный господин. «Мисс Ольсен», роль которой с июня месяца исполняет Амалия Бежецкая, – это регистрационный центр организации, что-то вроде управления кадров. Туда со всего мира стекаются сведения об изменении служебного положения членов сообщества. «Мисс Ольсен» регулярно, раз в месяц, переправляет новые сведения Каннингему, который с прошлого года обосновался в Петербурге. Я вам говорил, что у Бежецкой в спальне есть потайной сейф. Вероятно, в нём хранится полный список членов этого самого «Азазеля» – похоже, что организация, действительно, так называется. Или же это у них лозунг, что-то вроде заклинания. Я слышал это слово дважды, и оба раза перед тем, как должно было свершиться убийство. В целом всё это похоже на масонское общество, только непонятно, при чём здесь падший ангел. А размах, пожалуй, почище, чем у масонов. Вы только представьте – за один месяц сорок пять писем! И ведь какие люди – сенатор, министр, генералы!

Шеф терпеливо смотрел на Эраста Петровича, ожидая продолжения, ибо молодой человек явно не закончил свою речь – сморщив лоб, он о чём-то напряжённо размышлял.

– Иван Францевич, я про Каннингема думаю… Он ведь британский подданный, к нему так, запросто, с обыском не нагрянешь, верно?

– Ну, допустим, – подбодрил Фандорина шеф. – Продолжайте.

– А пока вы получите санкцию, он пакет так запрячет, что мы ничего не найдём и ничего не докажем. Ещё неизвестно, какие у него связи в сферах и кто за него заступится. Тут, пожалуй, нужна особая осторожность. Зацепиться бы сначала за его российскую цепь, вытянуть её звено за звеном, а?

– И как же это сделать? – с живейшим интересом спросил Бриллинг. – Через негласную слежку? Разумно.

– Можно и через слежку, но, кажется, есть способ повернее.

Иван Францевич немного подумал и развёл руками, как бы сдаваясь. Польщённый Фандорин тактично намекнул:

– А действительный статский советник, произведённый в этот чин 7 июня?

– Проверить высочайшие приказы по производству? – хлопнул себя по лбу Бриллинг. – Скажем, за первую декаду июня? Браво, Фандорин, браво!

– Конечно, шеф. Даже не за всю декаду, а только с понедельника по пятницу, с третьего по восьмое. Вряд ли новоиспечённый генерал стал бы дольше тянуть с радостной вестью. Много ли за неделю появляется в империи новых действительных статских советников?

– Возможно, два-три, если неделя урожайная. Впрочем, не интересовался.

– Ну вот, установить наблюдение за всеми ними, проверить послужные списки, круг знакомств и прочее. Вычислим нашего «азазельца» как миленького.

– Так, говорите, все добытые вами сведения отправлены почтой в московское Сыскное? – по всегдашней своей привычке невпопад спросил Бриллинг.

– Да, шеф. Не сегодня-завтра пакет поступит по назначению. А что, вы подозреваете кого-то из чинов московской полиции? Я для пущей важности написал на конверте «Его высокоблагородию статскому советнику Бриллингу в собственные руки либо, за отсутствием оного, его превосходительству господину обер-полицеймейстеру». Так что распечатать не осмелятся. А обер-полицеймейстер, прочитав, наверняка свяжется с вами же.

– Разумно, – одобрил Иван Францевич и надолго умолк, глядя в стену. Лицо его делалось всё мрачнее и мрачнее.

Эраст Петрович сидел, затаив дыхание, знал, что шеф взвешивает всё услышанное и сейчас сообщит о решении – судя по мине, оно давалось с трудом.

Бриллинг шумно вздохнул, горько чему-то усмехнулся.

– Ладно, Фандорин, беру всё на себя. Есть болезни, которые можно вылечить только хирургическим путём. Так мы с вами и поступим. Дело важное, государственное, а в таких случае я вправе не обременять себя формальностями. Будем брать Каннингема. Немедленно, с поличным – то есть с пакетом. Вы считаете, что послание зашифровано?

– Безусловно. Слишком важны сведения. Всё-таки отправлено обычной почтой, хоть и срочной. Мало ли что – попадёт в другие руки, затеряется. Нет, Иван Францевич, эти попусту рисковать не любят.

– Тем более. Значит, Каннингем дешифрует, читает, по картотеке расписывает. Должна же быть у него картотека! Я опасаюсь, что в сопроводительном письме Бежецкая доносит ему о ваших похождениях, а Каннингем человек умный – в два счёта сообразит, что вы могли отчёт в Россию отправить. Нет, сейчас его надо брать, немедля! Да и сопроводительное письмо любопытно бы прочесть. Мне Пыжов не даёт покоя. А ну как не его одного они перекупили? С английским посольством объяснимся потом. Ещё спасибо скажут. Вы ведь утверждаете, что в списке были и подданные королевы Виктории?

– Да, чуть ли не дюжина, – кивнул Эраст Петрович, влюблённо глядя на начальника. – Конечно, взять сейчас Каннингема – это самое лучшее, но… Вдруг мы приедем и ничего не найдём? Я никогда себе не прощу, если у вас из-за меня… То есть я готов в любых инстанциях…

– Бросьте говорить глупости, – раздражённо дёрнул подбородком Бриллинг. – Неужто вы думаете, что в случае фиаско я стану мальчишкой прикрываться? Я в вас верю, Фандорин. И этого довольно.

– Спасибо, – тихо сказал Эраст Петрович.

Иван Францевич саркастически поклонился:

– Не стоит благодарности. И всё, хватит нежностей. К делу. Адрес Каннингема я знаю, он живёт на Аптекарском острове, во флигеле Петербургского эстерната. У вас оружие есть?

– Да, купил в Лондоне револьвер «смит энд вессон». В саквояже лежит.

– Покажите.

Фандорин быстро принёс из прихожей тяжёлый револьвер, который ему ужасно нравился своей тяжестью и основательностью.

– Дрянь, – отрезал шеф, взвесив пистолет на ладони. – Это для американских «коровьих мальчиков», спьяну в кабаке палить. Для серьёзного агента не годится. Я у вас его отбираю. Взамен получите кое-что получше.

Он ненадолго отлучился и вернулся с маленьким плоским револьвером, который почти целиком умещался в его ладони.

– Вот, бельгийский семизарядный «герсталь». Новинка, специальный заказ. Носится за спиной, под сюртуком, в маленькой кобуре. Незаменимая вещь в нашем ремесле. Лёгкий, бьёт недалеко и некучно, но зато самовзводящийся, а это обеспечивает скорострельность. Нам ведь белку в глаз не бить, верно? А жив обычно остаётся тот агент, кто стреляет первым и не один раз. Вместо курка тут предохранитель – вот эта кнопочка. Довольно тугая, чтоб случайно не выстрелить. Щёлкнул вот этак, и пали хоть все семь пуль подряд. Ясно?