Время для жизни - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом откуда-то всплыла подленькая мысль: «А на хера отмазываться-то! Вдуй ей! Она же хочет, и ты хочешь!».
И так это вошло "в струю", что Иван даже застонал, пытаясь изо всех сил сдержаться!
- Эй, ты чего? Тебе так плохо, да? И что же… Ну, давай я в рот возьму, что ли?
Она опять заерзала, пытаясь слезть с его коленей, что пришлось с силой придержать ее:
- Сиди! Сейчас пройдет! – Косов уткнулся в такую тонкую шейку, и увидел, прямо перед глазами, синеватую венку, что сейчас так сильно и часто билась под матово-белой нежной кожей.
Он смотрел на эту венку, и такая нежность на него хлынула… А еще стало противно... что смог еще раздумывать - можно эту девчонку или нет!
Хрипло, как с похмелья, он прошептал:
- Подрасти тебе надо, красавица?
Она отпрянула от него удивленно:
- Что? Ты больной, что ли? Я же говорю тебе - мне восемнадцать!
- М-да... тогда все равно подрасти! Мне девушки... поавантажнее нравятся!
Девчонка хмыкнула и встала с его коленей:
- Так и скажи - толстухи нравятся! Вкус у тебя... какой-то... деревенский!
Иван усмехнулся:
- Это ты Лене... или Ритке скажи, что они - по-деревенски выглядят!
"Балеринка" фыркнула:
- Не буду я им такое говорить... Не эстет в общем ты!
- Это точно! Не эстет...
- Жаль..., - вздохнула Танька, - а так бы было чем девчонкам похвастаться... Трус ты, Ваня!
- А… зачем хвастаться-то?
Девчонка вздохнула и посмотрела на него, как на убогого: "Ничего-то ты, Ваня, не понимаешь!".
Было заметно, что девчонка расстроилась искренне. Иван с улыбкой смотрел на ее мимику.
Пытаясь как-то отвлечь ее... да и самому отвлечься, Косов спросил:
- А у Лены такое прозвище - Королева? И чего, она строгая с Вами, да?
- Ну-у-у… нет. Так-то она даже добрая. Помогает многим. Мне вот часто помогает. Но все равно – строгая тоже. А еще если… узнает, что я с тобой... Ты это... не говори ей, ладно?
- Так и не было же ничего! - удивился Косов.
- В-о-о-т... так и говори!
Иван засмеялся:
- Хорошо, так и скажу!
- Ладно... трусишка! Давай еще покурим, да отведу тебя... к твоей Королеве! - усмехнулась девчонка.
Они курили… Она молчала, задумчиво глядя в стену. Он – подглядывал на нее.
«Нет, ребята-демократы… нах-нах-нах… такие приключения!».
Уже спускаясь по лестнице, Таня попросила:
- Ты только Елене и правда... ничего не говори, хорошо? Мне и правда… немного боязно. Ну... что я тебе предлагала не говори!
- А ты чего-то мне предлагала? - деланно удивился Косов.
Танька удивилась, а потом рассмеялась:
- Правильно! А ты... ничего так! Жаль все же... что струсил! Гляди... не пожалей!
Она собиралась проводить его до фойе. Но уже на самом выходе… они наткнулись на Завадскую.
- Ага… Вас-то я и ищу… Пойдемте-ка ко мне… голубки. Разговор есть!
«Вот и встрял! Вот же ж… Правильно сказала Танька – телепень! Попробуй сейчас что-то докажи!».
На саму Таньку было больно смотреть - испуг был явно виден! Косов вздохнул, пожал плечами и направился следом за Еленой. Танька плелась рядом.
«Но все-таки… как же хороша Завадская! Ух! Огонь-баба!».
Цокая небольшими каблучками туфель, Королева, походкой «от бедра» шествовала впереди. Сегодня у нее опять был имидж Снежной Королевы на службе в «эсэс». Чулки телесного цвета, облегающая серая юбка чуть ниже колена, приталенный пиджачок. Сложная, но деловая и строгая прическа на царственной голове. А когда они стали подниматься по лестнице, и узкая юбка обтянула еще больше ягодицы Завадской, Иван непроизвольно сглотнул слюну.
«Говорил уже, что мне здесь неимоверно везет на баб? Говорил, да? И еще не раз скажу!».
И в прошлой жизни Елизарову несколько раз попадались такие вот… фам фатали. Но все-таки… не так часто, как здесь.
«А может… такие женщины здесь – пока не в тренде? По местным меркам – чересчур высокие, выше метр семьдесят; довольно худощавые – опять же, по местным канонам красоты. Да и черты лица у всех его знакомых красоток – тоже не каноничные для этого времени. Здесь же как? Образец красоты – Любовь Орлова. Невысокие, до метра шестидесяти пяти – не выше! Довольно коротконогие, тяжеловатые внизу, с неярко выраженной талией. С бюстом, конечно же! И на лицо… простоватые на вкус Косова. Круглолицые, как правило, курносенькие… А у него из таких знакомых – вот Конева, к примеру! То-то она так пользуется успехом у мужчин. Но ведь и ему она… вполне, Варенька наша! Доберусь я до нее, ох и доберусь! Только вот… с Еленой как-то надо… разрулить. И еще… пигалицу бы эту как-то отмазать!».
Косов покосился на Танюшку, хмыкнул: «Юная партизанка, идущая на казнь!».
Перевел взгляд на Завадскую, глаза сами опустились на уровень, максимально привлекательный в данный момент в фигуре Лены. Покачал головой, поцокал языком – про себя, не смог сдержать восхищения и кивнул Таньке на Завадскую, обрисовал ладонями округлость, поднял оба больших пальца – «Во!». Девчонка опешила, даже с шага сбилась, а потом выпучив глазенки и надув щеки, постучала себе по голове кулачком. После этого, видно засомневавшись, что Косов поймет – энергично подкрутила себе пальцем у виска.
«Ну да, я такой!».
- Так! Я все вижу! – ледяным голосом прервала их пантомиму Королева.
«Черт! По рекреации уже идем, и зеркало это… настенное… как назло!».
Завадская подошла к двери склада, распахнула ее решительно, отодвинулась чуть в сторону и рукой… эдак, не принимая возражений – «Заходим!».
«Ну чё… зайдем, раз просют, а чё нам… таким красивым-то?!».
«Я еще хлебнул кваску, и сказал – «Согласный!».
Иван, как джентльмен, пропустил вперед Таньку, и зашел следом.
- Ай, бля! – «как же больно она щиплется, Еленочка Георгиевна!», потирая полужопицу, прошипел Косов про себя.
«Нет… если Лена так делает, то… не сильно злится! Хуже было бы, если бы – не щипнула!».
Танька сразу судорожно вздохнула, как всхлипнула:
- Еленочка Георгиевна… Прости меня, пожалуйста! Прости дуру, а? Вот честно-честно… ничего не было! Просто покурили... и все! Поболтали еще... Еленочка Георгиевна!
- Та-а-к... А ты еще на что-то рассчитывала? Да ты совсем охренела, засранка! – ледяным тоном прошипела Завадская.
- Ой… ну прости… прости! Ну... целовались еще! – причитала девчонка, сдавая и себя, и Косова вот так - одним махом!
Иван с удивлением видел, что нисколько
