Время для жизни - taramans

если ей что-то не нравилось, а то и оплеуху дать. Но - была и нежная, если можно так сказать про девчонку пятнадцати лет. Временами... Вот... Ничего у них тогда не получилось. Да и могло ли получится? Девочка через год "вильнула" хвостом. У нее образовался новый, более старший и опытный мальчик. А потом... окончание школы, училище, отъезд из родного города. Больше Елизаров эту девчонку не видел. Что-то сейчас ему и напомнило тот случай...

- Слушай… а почему ты меня к Завадской не отвела?

- Ой-ой-ой! А ты что – такой верный, ага? Да ладно! Не буду я к тебе приставать, успокойся! – потом, после пары затяжек, - Хотя… наверное и надо бы!

Это было так забавно, что Косов не выдержал и заржал.

«Нет, ну правде же – ситуация… комичная донельзя! Сижу тут, с этой нимфой на коленях, вот – дурак-дураком! А если кто появится – так должен забрать у нее папиросу, сделать вид, что курю! А если она еще и визжать начнет, обвиняя в домогательствах? Вот умеешь ты, Косов, «вляпываться»! Этого – не отнять! На том и стоим!».

- Ты что, совсем дурак? Услышат же! – девчонка повернулась к нему, так ерзнув ему по самому дорогому, что он охнул, - Припрется сюда кто-нибудь!

Потом отвела папиросу в сторону, зачем-то присмотрелась в нему, пробормотала: «А ты все-таки ничего…», и поцеловала его. Взасос. В губы.

«А вот целоваться она… уже умеет! Немного...».

- Ну… и что же ты сидишь, а? Чурбан! – еще чуть поерзала, потом прикусила губку и приподнялась, внимательно вглядываясь в его штаны.

«А что я? Что я – железный, что ли? Вот нечего было тут ерзать! И жопку бы ей… все же помягче!».

- Смотри-ка… а ты… неплох! – чего Иван точно не ожидал, так того, что девчуля, протянет руку и довольно беспардонно, через ткань, обхватит его… достоинство.

- Совсем неплох! Теперь понятно… что так Лена Георгиевна… А давай… ну… хочешь же меня? Я же вижу! – хихикнула, - И чувствую!

Хрипловато Косов пробормотал:

- Я с малолетками… не играю!

— Это я-то малолетка? Ты с дерева упал, что ли? Мне восемнадцать уже! – рассердилась, пофыркивает, как самовар!

Косов опять засмеялся, только уже старался – потише.

- Врешь ведь!

- Ничего не вру! У меня и паспорт есть, если что!

Против воли головы, Иван все же обнял ее за попку.

- Ну вот… другое дело! Эх… жаль, обстановка не та…, - протянула девочка Танька, - Или… может… раком, а?

«Ни… куя себе, заявки!».

Но Танька сама отменила приглашение:

- Не… у тебя большой… я еще кричать начну! Может тогда… ну… давай, я… ртом? Хотя опять нет же! Я плохо умею…

Девчонка так искренне расстроилась, что было и забавно, и… даже жаль ее.

- А чего ты… так навелась на меня?

- Ну-у-у… интересно же стало, с кем это наша Королева кувыркается! Слушай! А скажи… она хороша, да? Ну так… в постели? Все, наверное, умеет?

- А ты с чего все это взяла? Ну, что я… с Леной…

- Ай! – отмахнулась Танька, - Да об этом уже… половина труппы знает. Что у Елены новый мальчик завелся. Да и сама я… слышала. Они с Риткой болтали…

- Любишь подслушивать?

- Ага, люблю! Только они особо и не скрывались… Просто думали, что никого рядом нет… Вот! Слушай! А ты Ритку – драл?

- Однако у тебя и вопросы, девчуля!

Танька весьма больно сунула ему кулачком в бок:

- Не называй меня так! Не люблю! Ну так скажи – драл Рыжую?

Он засмеялся:

- Нет, не драл!

- А чего? Она же красивая, и, наверное, страстная! Рыжие – все страстные! - "опытная и знающая... ага! смешно!".

- Ну… не вышло как-то!

- Ну и дурак!

- Наверное…

- Да не «наверное», а точно – дурак! Ну ладно… Давай целоваться!

- Так… А как же Елена?

Танька отмахнулась:

- А-а-а… я тебе не сказала – она с рыжей ушла. Королева сказала, - здесь мелкая оторва скорчила мордочку и довольно похоже протянула, - Девочки! Я буду ближе к трем пополудни!

Иван засмеялся, мельком глянул на часы. Было чуть больше двух.

- Ну-у-у… если ты так хочешь… Давай! Только вот в чем проблема… у меня уже стоит, а если мы продолжим, то… мне будет очень некомфортно! Болеть потом будет! И если Елена это поймет, а она точно поймет… То у кого-то, а именно – у мелкой бестии, будут неприятности!

Танька отстранилась от него, задумалась, наматывая темно-русый, почти черный локон на палец.

- Ну да, ты прав и то, и другое… не очень-то… Ну и что - будем так сидеть?

- Ну а чего? Посидим, пообщаемся. А там ты меня к Лене проводишь, как раз к трем времени будет...

- Ага... струсил значит? А чего струсил? Еленочку боишься? А чего боишься? Вон как Лена тогда мычала и стонала с тобой! Значит - простит, если ей так нравится...

- Та-а-а-к… Это когда… Подслушивала опять?

Она хихикнула:

- И подглядывала! Там… рядом со складом костюмерной… чулан с инвентарем. А в чулане том… дырочка в стене. Там же перегородка дощатая. И слышно, и видно было.

- И чего?

- Ну - чего, чего... Ой… если честно… я тогда сама разок… нет! даже два! наверное… спустила. Пока Вас разглядывала, да слушала. Вот. А ты спрашиваешь – чего я на тебя навелась!

- Ремнем бы тебя… да уже большенькая.

- Ну так чего, а? Может… попробуем?

- Так! Стоп! И ручку убери с него! А откуда ты знала, что я сегодня приду? Ты же меня караулила в фойе?

— Вот же ты, Ваня…, - она постучала ему по лбу пальчиком, - У нас зал станковый окнами выходит на площадь. Я так тебя и увидела, когда ты к театру подходил.

- Так ты сейчас репетицию прогуливаешь? Не влетит тебе за это?

- Нет, ну ты все же дятел! Ну зачем тебе это сейчас? И – нет, репетицию я не прогуливаю. Утренняя уже закончилась, а вечерняя будет только в пять! - демонстративно закатив глаза, отчеканила девчонка.

«М-да… думал о "балеринках" же? Вот - балеринка! Но чего-то... совсем уж она юная. Ну его... игрища такие! И малая она еще... да и не в моем вкусе.