Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Александр Владимирович Шувалов

придирчивость Павла I, усугублявшаяся его психической неуравновешенностью, самодурство вызвали заговор против императора и его убийство гвардейскими офицерами». (Цамутали, 1967, с. 709.)

«Исследование выявляет воздействие полового воспитания Павла I и Александра I на общий психологический склад и характер государственного правления этих русских монархов». (Wortman, 1988, с. 95.)

«Он казнил без вины, награждал без заслуг, отнял стыд у казни, у награды — прелесть. Унизил чины и ленты расточительностью оных». (Карамзин)

У императора можно подозревать наличие небольшой интеллектуальной недостаточности, что подтверждается его дегенеративной конституцией, ранним облысением (гормональные нарушения), повышенной чувствительностью к метеофакторам, примитивностью идей преследования, а также сноговорением и «нервными припадками», которые свидетельствуют об органической недостаточности головного мозга. Скорее всего, мы имеем дело с эксплозивным типом умственной недостаточности. На этом фоне у Павла I развилось параноидное расстройство личности, обнаруживающее все основные признаки этого типа психопатии: 1) постоянная подозрительность и недоверие к людям; 2) чрезмерная чувствительность к неудачам и отказам; 3) неуживчивость и сварливость; 4) частые и необоснованные мысли о заговорах, появившиеся у Павла задолго до восшествия на престол. Убийство Павла I государственными заговорщиками явилось логическим следствием патологических особенностей его личности и вытекающими из них особенностей его правления, неадекватной внешней и внутренней политики. Интересен был бы также психоаналитический взгляд на личность «российского Гамлета», который на протяжении всей своей жизни испытывал глубокую ненависть к матери (Екатерине II) и преклонялся перед своим отцом Петром III (см.). Вполне вероятная версия о том, что императора специально и неоднократно «подставляли» его поданные, только подтверждает мнение о его интеллектуальной недостаточности.

ПАВЛОВА АННА ПАВЛОВНА (Матвеевна) (1881–1931), русская артистка балета. С 1899 г. в Мариинском театре.

В 1909 г. участвовала в «Русских сезонах» С.П. Дягилева (Париж). С 1910 г. гастролировала с собственной труппой.

«…На свет появилась ранее положенного срока… Девочка часто хворала, долгие месяцы ее укутывали ватой, жизнь едва теплилась в ней… Смена настроений, иногда прямо противоположных, притом как будто беспричинная, приводила даже близких Павловой людей в недоумение… Неровность характера, частая смена настроений сказывались и в отношении к артистам собственной труппы». (Носова, 1983, с. 6, 101–102.)

«Внимание в училище на Анечку обратили сразу же — и не потому что выделялась она особенными техничес-кими возможностями, не потому что преуспела в прилежании, а потому что была ни на кого не похожа, казалась особенной! не от мира сего. Худенькая, слабенькая, не ио-детски упорная, она отличалась нервностью, даже экзальтированностью, и необыкновенной подвижностью». (Семашко, 1999, с. 339.)

«Анна Павлова говорила скороговоркой, сумбурно, бестолково, бессвязно, перескакивая с Одной мысли на другую. В речах ее сквозило нечто детское, чистое, не вяжущееся с реальной жизнью… Отношения ее с Дандре280 носили какой-то просто патологический характер. Обожая его, она обращалась с ним отвратительно, как капризный и больной ребенок, ругала его, придиралась, доводила до слез и отчаяния, потом сама приходила в истерику и валялась перед закрытой на ключ дверью его кабинета, умоляя впустить ее… Добившись прощения, она начинала новую сцену… В таких припадках проходила вся ее хрупкая жизнь… В ребяческий порядок мышления Павловой входили и суеверия. Она боялась грозы, встречи с попами и всяких других “примет”». (Н.В. Труханова, 1970, с. 125, 128.)

«Однако непомерное честолюбие, с годами превратившееся в нечто болезненное, сжигало Павлову… В частной жизни Павлова была тяжелым человеком… Смена настроений, притом как будто беспричинная, приводила даже близких людей Павловой в недоумение». (Семашко, 1999, с. 342–343.)

«В течение некоторого ^времени она хранила в секрете брак со своим менеджером Виктором Дандре, детей не имела; свои материнские инстинкты направила на Дом для беженцев российских сирот, который она основала в Париже в 1920. Павлова любила птиц и животных, и ее дом в Лондоне, Дом Плюща, Hampstead, был известен своим декоративным озером с лебедями, около которых она любила фотографироваться, вспоминая свой наиболее известный сольный номер “Умирающий Лебедь”, который балетмейстер Михаил Фокин создал для нее в 1905 году». (CD Britannica 2000.)

«Артист должен знать все о любви и научиться жить без нее». (А. Павлова)

Мы в очередной раз встречаем очень типичную для артиста истерическую структуру личности, в которой на первое место выступали аффективные нарушения (лабильность эмоций, быстрая смена настроений, склонность к бурным аффективным реакциям). В интеллектуальной сфере Анны Павловой преобладала «эмоциональная логика».

ПАГАНИНИ (Paganini) НИККОЛО (1782–1840), итальянский скрипач и композитор. Один из основоположников музыкального романтизма. Первый применил в концертной практике игру наизусть.

«…Детство провел тяжелое и безотрадное под влиянием сурового отца, сумевшего сделать из обучения скрипичной игре почти пытку для ребенка…» (Энгель Ю.Д., ЭС Гранат, т. 31, с. 18.)

«Был одержим нервными припадками; как сообщает Моро, он страдал каталепсией287 в возрасте 4-х лет; с 7 лет явились конвульсии, которые чаще с тех пор повторялись». (О. Фейс, 1911. с. 55.)

«Азартный игрок. Страдал эпилепсией». (Nisbet, 1891, с. 172.)

«Дневник врача, пользовавшего Паганини, содержит нечто среднее между воспоминаниями о великом музыканте и историей болезни. Хотя автор дневника и не считал своего пациента страдающим чем-то особенным, его описание во многом совпадает с перечислением симптомов болезни Марфана288, которое теперь можно найти в терапевтическом справочнике». (Силкин, 1979, с. 75.)

«Его пальцы были тонкие и гибкие (на левой руке длиннее, чем на правой), тело будто из резины, легко приспосабливалось к нужному положению… Уже в пять годов заметили, что колокола Генуи вводили его будто в летаргию — он цепенел, орган заставлял рыдать, старинная песня эти слезы сушила вмиг, и ему подарили тогда скрипку, так ладно пришедшуюся к рукам, словно он с нею увидел свет. То был очень капризный и раздражительный мальчик. Из-за собственной ли патологической музыкальности (весь мир он разделял на бемоли)… из-за телесной ли болезненности (спазмы, судороги, горловые припадки, сведшие его потом в могилу) — бог весть. В дни своих концертов виртуоз просыпался поздно, был нервен и долго сидел на кровати, ничего не делая, лишь каждую минуту нюхал табак: это служило верным признаком внутренней работы… Его каталептические припадки, его нестерпимые горловые спазмы и боли доводили измученное тело до полного измождения; “Желать себе я мог бы смерти, но и желание угасло…” В 1837 году он уже полностью потерял голос, пользовался для общения записками». (Басманов, 1982, с. 22.)

«Его исполнение вызывало удивление современников, многие