Пандора (сборник) - Фрэнк Герберт

На лице Неви расцвела одна из его редких улыбок. И Флэттери снова подумал, что его суперагенту все же ничто человеческое не чуждо… хотя можно ли назвать это существо человеком? Спайдер поднялся со скамейки — ему не терпелось приступить к работе. И все же он задержался, чтобы спросить:

— А Татуш уже улетела сегодня вместе с вашими ОМП?

— Да, как и планировалось. А что?

— Не доверяю я ей. — Неви пожал плечами. — Она будет там, наверху, со Службой контроля… А нам придется полезть в келпы…

— От нее неприятностей не будет. И до сих пор от нее была одна польза. К тому же это уже мои проблемы. Вот и оставь их мне.

Зенц уже покончил с яблоком и теперь с изумлением озирался, восхищаясь всем, что попадалось на глаза.

— А заваатане сюда не прокопаются? У них же в скалах повсюду дыры.

«Он нам пока еще полезен», — напомнил себе Флэттери.

— Мои зверушки страшно любопытны, — ответил он вслух, указывая на Архангела. — К тому же девяносто процентов их мозга занято распознаванием различных запахов. Пока что сюда никто не прокопался. А если такой и найдется, то Архангел устроит ему хорошую встречу. А чтобы больше никто не полез, мы поставим в лазе пару ловушек.

— Отличный план, — просипел Зенц.

— Ты даже не попробовал яблоко. — Флэттери кивком указал на золотистый плод, зажатый в руке Неви.

— Я сохраню его для Кристы Гэлли, — вновь улыбнулся убийца.

Знаете ли вы, как это трудно — пытаться думать как растение?

Дварф Макинтош, келпмастер, Контроль над течениями (из интервью для «Вечерних новостей», 3 джуэлеса 493 года)

Необъятный расправил свои серо-зеленые слоевища и принюхался к химическому составу течения. В запахе если и ощущалось нечто чуждое, то совсем слабенько, скорее какой-то незнакомый оттенок. Естественно, его ощущения были намного сложнее: понятия «вкус» и «запах» слишком грубые определения для комплекса информации, получаемой рецепторами келпа. Но зато теперь он точно знал, что течение несет к нему нечто новое.

Необъятный представлял собой клубок слоевищ, переплетенных между собой, как извилины огромного плавающего в море мозга. Он развился из обычного дикого келпа, закрепившегося некогда в развалинах давно заброшенного морянского сторожевого поста. К тому времени, когда на него наткнулась группа аваатологов под командой Алисы Марш, он едва умел отличать себя от всего остального. Именно от Алисы он и получил большую часть информации о людях.

Из ее воспоминаний он почерпнул множество понятий, и в том числе такое, как «рабство». Со временем келп понял, что сам уже давно в рабстве у Контроля над течениями. Ощутив раздражение в одном месте, он расправлял свои слоевища. Раздражение в другой части заставляло его светиться, чтобы указать дорогу в келпопроводе человеческим субмаринам. Короче, он складывал свои плети, вытягивался в определенном направлении, убирал листья с поверхности — и все это зависело лишь от того, в каком месте у него засвербело.

И делалось это очень просто: стимул — реакция. Все на чистых рефлексах. Без намека на обработку информации.

Но Необъятный имел в распоряжении вечность и потому позволил проводить над собой эксперименты. Тем более что люди ему не мешали и не отрывали его от все совершенствовавшегося процесса осознания себя. Благодаря Алисе Марш и ее коллеге Дварфу Макинтошу келп понял, какой реакции они ждут от него на тот или иной электрический разряд. Теперь любая исходящая от людей информация бережно собиралась и копилась в клетках Необъятного. Любая.

Наконец он созрел для того, чтобы наладить обратную связь. Теперь он решил сам попытаться воздействовать на людей. Причем не через прикосновение или химические вещества, а путем световых волн.

Но людям нужно было угождать, а не наоборот. Как-то раз, вскоре после того как он начал себя осознавать, его пронзила ужасная боль: огромный грузовой корабль разрезал на участке больше километра плавающие на поверхности стебли и отсек солидные куски. Но, после того как келп скомкал мертвые плети и отшвырнул подальше, заявились прислужники Флэттери и резали стебли до тех пор, пока он снова не впал в детство. Необъятный помнил, что после этой операции он на какое-то время утратил способность соображать и, когда она вернулась, решил, что никогда и никому не позволит ввергнуть себя в подобное состояние снова.

Особое трепетание слоевищ известило о том, что приближается Единственный, как он называл для себя голомастера. Необъятный чувствовал, что сумеет объединить разрозненные келпы одной волей, связать их единым бытием, тем, что люди называют душой. Но в его генетической памяти был пробел — полное отсутствие образцов, которые были не по зубам мастерам генной инженерии из морянских лабораторий. И этот пробел, словно готовое для будущего яйца гнездо, терпеливо ждал голомастера, который научит Необъятного, как объединить всех людей общим сознанием.

Он уже дважды забирал людей, но ему доставались лишь тела, а волю покорить не удавалось. Необъятный не испытывал никаких эмоций — ни жалости, ни сострадания. Лишь чистый разум и медитативное самоощущение себя. Но это помогало ему жить полной жизнью тогда, когда люди Флэттери с помощью электрострекал и подрезки превращали его тело в послушную марионетку.

Рефлекс — скорейший отклик организма на раздражение, и происходит он без участия мозга. Реакция — это уже ответ на раздражение, и ответ осознанный. Сначала келп, пока рос, считал себя одиночкой. Но когда его стебли переплелись со стеблями соседа, он понял, что значит «реакция». Он научился безжалостно убивать. Но потом усвоил, что за убийство его ждет наказание.

Необъятный собирался жить вечно. И логика подсказывала, что если он перестанет подчиняться людям, то жизнь его закончится очень скоро.

И вот наконец-то к нему приближается Единственный! Келп был уверен в этом так же, как слепая рыба-хлыст безошибочно ощущает присутствие мури.

Родоначальник всех келпов Пандоры Аваата некогда объединил их единым разумом, наделил единым голосом, единой волей. Первая атака на его генофонд произошла в незапамятные времена, когда планета только начинала формироваться. И обязан он был этим обычной плесени. Но затем солнечная буря залила планету потоком жесткого ультрафиолета, и все плесневые грибки погибли. Разве что где-нибудь в соляных кристаллах остались их мумифицированные останки, терпеливо дожидающиеся, когда океан Пандоры вернется к своему доисторическому состоянию.

Следующую атаку предприняли уже поселившиеся на планете люди. А точнее, один человек — биоинженер Хесус Льюис. В результате келп удалось возродить лишь пятьдесят лет спустя. И то ценой нечеловеческих усилий других биоинженеров. Затем, основываясь на их работах, за дело взялись морянские ученые и добились восстановления вида. Теперь келп, как и прежде, царил в океане и усмирял жестокие штормы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});